рога», как они наставили им тогда, в Калифорнии. И это была бы та плата, которую ожидал от них Пергамент. Мировой Чемпионат должен был проходить на территории Украины, значит, по нашим правилам и законам. И было интересно посмотреть, чего стоят люди Пергамента без их пресловутого «допинга».
И все свершилось так, как было задумано. Рука Фортуны не прекращала помогать Абигаль и ее спортсменам. Еще немного, вот еще удар, еще усилие и Золотой Кубок оказался у них. Приемник клуба Абигаль гордо стоял на пьедестале, держа в руке золотую амфору и поблескивая ею в свете софитов.
Было бы странно не упомянуть о том, где все это время пропадал Майкл. Ведь с момента его появления на фирме кто-то, все же, занимался организацией боев, их ведением и рекламой. Конечно, это был грамотный промоутер. Но кто же он? Абигаль никогда не приходило в голову спросить об этом администратора клуба. Она была настолько занята своей работой, что отвлекаться на другие дела не было ни сил, ни желания. Она верила, что ее окружают достойные люди, и контролировать их не было необходимости. Тем более, результаты говорили об этом сами собой.
А Майкл, при этом, не посчитал нужным зарисоваться перед Алей во всей своей красе. Он выполнял свою работу, как положено, заинтересованный так же положительным ее результатом, как и все, кто был в этом клубе. Но он ловко избегал столкновений со своей бывшей компаньонкой. Приходил в спортзал тогда, когда у нее не было там занятий. Вообще, Аля большую часть работы выполняла в своем собственном кабинете. Приходила к рингу иногда, когда нужно было увидеть результаты выполненных методик тем или иным спортсменом.
И, вот, именно тот момент, когда нужно готовить бойцов к самой важной победе. Победе над «негодяями». Если эта высота будет взята, они смогут отстоять свою «невиновность» в том, что проиграли тогда, в Калифорнии. А то, что в Мировом Чемпионате будет принимать участие именно приемники клуба Пергамента, Аля не сомневалась. Ведь его клуб – один из преуспевающих. А, Пергамент, судя по всему, к деньгам жадный. Он не упустит такой возможности и всеми силами добьется права принимать в нем участие.
И предчувствия Алю не подвели. Незадолго до Чемпионата поползли слухи в боксерской среде, что сражаться придется с одним из сильнейших и опаснейших противников из Калифорнии. И опасен этот противник тем, что умеет обходить все правила и законы стороной. Его коварству приписывали огромную силу. Но Аля понимала, что это все блеф со стороны Пергамента. Это способ заранее напугать и настроить противоборствующую сторону на поражение. И в задачу Абигаль теперь входило сделать обратное. А, именно, настроить своих людей на то, что все нечестные способы завоевания победы уже давно устарели и отжили свое. За несколько дней до Чемпионата она собрала своих бойцов для того, чтобы произнести перед ними напутственную речь:
-- И так, -- говорила она со своей «трибуны», -- Мы с вами подошли к последнему рубежу. А именно, к решительному и нелегкому бою с противником из Калифорнии. И от этого боя зависит многое. Зависит не только наша с вами судьба. Вы все понимаете, в каком сложном политическом положении находится наша страна сейчас. В связи с неуместными военными действиями наш клуб рискует вовсе закрыться. Чтобы этого не произошло, мы должны стать настоящими профессионалами. А значит, победить американского противника и завоевать первенство у стран мира. Теперь – это наш фронт и тыл одновременно. И мы – его настоящие бойцы. Мы должны сражаться за свободу и справедливость во всем мире. Если мы возьмем эту высоту, то наш клуб взойдет на более высокий уровень развития уже сейчас. А именно. Вы будете не просто платить деньги за тренировки, на которых, собственно, и держится наш клуб. Победителям чемпионатов мы сможем платить, пусть скромный, гонорар. И это очень важно для нас. Ведь вы все желаете стать профессионалами?
В ответ раздалось громогласное всеобще «да» и одобрительные возгласы и свистки. После чего Аля с еще большим вдохновением продолжала:
-- И мы сможем делать из вас профессионалов. Но для этого нужно не только наше усердие, но и ваше упорство и терпение. А теперь на счет тех сплетен, которые витают в эфире по поводу незаурядных качеств нашего противника. Смею вас заверить, что на территории Украины к противозаконным способам достижения победы относятся намного строже. Поэтому, всякий блеф со стороны противника поведет к его же поражению. Вы не должны бояться его. Вы достаточно хорошо подготовленные ребята и сможете отстоять победу. Я верю в вас!
Глава 20
Майкл не хотел выдавать себя Абигаль раньше времени и только любовался ею издалека, иногда, заглядывая в спортзал. Она была так увлечена работой, что вряд ли смотрела по сторонам. Он мог спокойно сидеть в полутемном зале и наблюдать за нею. Что хотел он узнать? Почему она ушла или, что скрывает от него? А, может, просто хотел увидеть ее такой, какая она есть. И в этом была не малая доля обиды. Его обиды. На нее или на обстоятельства, он точно и сам не знал. Но подходить к ней близко, все еще, не решался.
Вернувшись в гостиницу после трудового дня, Майкл опять обнаружил у себя на столе письмо. Содержание его было опять набрано на компьютере. И говорилось в нем опять о тех же двух миллионах и о друге, попавшем в тюрьму. Кто бы это мог быть? Неужели, Алекс в тюрьме? Как он туда попал... неужели, его взяли в плен... а, может, он продался...
Снова Майклу стали приходить мысли о предательстве друзей. И опять все та же Ида. Как только приходило письмо, так тут же появлялась она, словно хотела посмотреть, чем же весь этот спектакль закончится. Не нужно было иметь опыт в работе психолога, чтобы понять, что она прямиком причастна к этому делу. У нее на лице высвечивалось красной строкой все ехидство и любопытство после содеянного. И Майкл решил, вот за кем нужно следить.
Следующим утром он встал пораньше и незаметно вышел в холл. Там он увидел швейцара и порхающую перед ним Иду. Та пыталась перетасовать письма на столике для жильцов отеля.
-- Что тебе там все время не нравится? – строго спросил ее швейцар.
-- Мне все нравится. А, вот, кому-то может быть не понятно, что ему пришло много писем.
-- Разберется, если знает, что ему должно прийти.
-- Не знает. А должен знать.
-- Узнает. Куда же им деться, этим письмам? Я строго смотрю за ними. Или ты свои подбросила кому-то?
-- Это не я подбросила, Кузьмич, -- хитро подмигнула Ида, -- Эти письма очень важные для одной особы.
-- Ох, и любишь ты мужиками вертеть, стрекоза, -- покачал головой Кузьмич.
А Ида оглянулась вокруг и скрылась из виду.
Майкл в одном халате и тапочках подошел к столику с письмами. Он не поверил своим глазам. На столике верхний слой писем был адресован только ему. И опять тот же непонятный кривой почерк на конвертах говорил, что письма эти из Донецка. Майкл не хотел даже прикасаться к ним. У него возникло отвращение сильнее прежнего к этому отелю и, в первую очередь, к Иде.
-- Что так рано? – услышал он веселый голос за спиной, -- Не терпится почту посмотреть? От любовницы?
-- Нет. Хочу увидеть хозяина «этого кабаре», -- резко кинул Майкл недавней подруге и развернулся к кабинету хозяина.
-- В тапочках и халате? Он тебя не примет.
-- А я что, на свидание к нему? Мне деньги отдать надо за проживание. Позже не могу, опаздываю на работу.
Ида хмыкнула. А Майкл, постучавшись, вошел в кабинет. Хозяин «кабаре» тоже любил вставать рано, ибо от этого зависел успех в его деле. Майкл откашлялся:
-- Я принес оплату за месяц своего проживания. И на несколько дней вперед. Больше платить не решаюсь, потому, как неуверен, что выдержу долго в вашем отеле.
-- И, чем же, простите, не угодил вам наш отель? – вежливо поинтересовался хозяин.
-- В общем-то, отель, как отель. Только, вот, большая просьба к вашей гувернантке, чтобы она не входила в мой номер без стука и предупреждения. Особенно, когда я голый хожу после душа по номеру.
Последние фразы Майкл сказал нарочито громко и тут же услышал мелкую дробь каблучков за дверями.
-- Ида?! – хозяин, словно, не поверил его словам, -- Вот мерзавка! Будьте уверенны, я разберусь с нею. Вам больше никто не помешает, можете проживать спокойно.
Майкл, удовлетворенный своей местью, вышел из кабинета. Он тут же отправился к себе в номер. Как только Майкл вошел в него, сразу же глянул на журнальный столик. То, что там лежало, не могло не бросится в глаза. Это было не письмо. Глянцевая картинка-плакат. На ней был изображен Алексей Устич в боксерских перчатках на фоне ночного Киева. Майкл повертел плакат в руках. На обратной его стороне он увидел надпись, сделанная его рукой:
«Если хотите увидеть меня живым, приходите. Я вас жду. Сумма залога 2 000 000 евро».
У Майкла опустились руки. Так, все же, это правда... Но когда же она успела войти в номер? Она была в низу, когда меня здесь не было. Не исключено, что здесь орудует банда.
Майкл снова глянул на надпись. Первая ее часть была написана Алексеем. Майкл точно знал его почерк. Но вторая – другой пастой и с каким-то странным «акцентом». Возможно, это подлог. Срочно надо было найти Абигаль и поговорить с ней. Хватит этих неувязок!
Глава 21
Алекс еще спал, когда теплый осенний луч солнца упал на его лицо. Вероятно, ему снились радужные сны о своем детстве. О маме. О том, как он босиком бегал по лужайке рядом с небольшим домиком в родном селе. И эти сны не хотели отпускать. Они всегда были рядом. Но сквозь уходящий сон Алекс услышал голоса где-то рядом. Разговор не то во сне, не то наяву. Где он? Сон окончательно ушел. Алекс вслушался.
-- Это настоящий боксер, чемпион, гордость Украины. Не веришь? – говорил первый голос, похожий на голос Василя.
-- Та ну! -- недоверчиво вопрошал другой голос его собеседника, -- И ты медали его видел? А как його имья?
-- Алексей звать... а фамилия речная какая-то... забув... да не это важно. Важно, что он жив остался. И я ему помог.
-- Так ты благодарность попроси.
-- Та не нужно мне благодарности. Я и так рад за нього. Может, у него задачи поважнее. У него еще боев впереди сколько.
-- А глянуты на нього можна? Я ж хочу знаты, кого мы всем селом так спасаем.
-- Когда поправится.
-- А мы ему еще гостинчиков подбросим. Это же надо, с настоящим боксером в одной хати знаходыться...
-- Только он еще те гостинчики не поел. Слаб еще. Я его с ложечки кормлю, как младенца. А ты, куме, налягай на сальцо. Нам-то все можна.
-- Вот, когда он одужае, мы с ним самогоночки выпьем.
-- Ой, боюсь, что нельзя ему самогоночку пить еще долго. Лучше, на рыбалочку сходим.
Тут Алекс открыл глаза и попробовал подняться с кровати. Он вспомнил все, что было на кануне. Лес и два смутных типа, требовавших с него выкуп. Потом острый предмет у него в боку... Василь с бинтом из собственной рубахи рядом... машина попутка и... с этого момента он ничего больше не помнил. Знал только, что ему нужно спешить. На встречу с друзьями. Где они? Может, тоже в плену. Надо вставать. Алекс снова сделал попытку, но острая боль пронзила его насквозь, и только стон вырвался из его груди. В комнату тут же вошел его недавний сосед по камере.
-- Ой, очнулся! – обрадовался он.
-- Василь... живой... – тоже обрадовался другу Алекс, но его радость была похожей больше на стон.
-- Та я живой, а ты –
