Красная армия

большие и провислые, как баклажаны, щёки. Мирзоев дожидался, когда соня прикрывал глаза (а прикрывал он их
112
через две секунды после того как садился на табурет или стул в ленкомнате), подкрадывался сзади и цепко хватал за щёки. Грибанин пробуждался и делал широкий мах рукой, впрочем, чаще всего безрезультатный. Ему было лень встать и догнать обидчика. Такие игры происходили обычно по вечерам, если, конечно, дневная работа не забирала все силы. Миха тоже иногда развлекался в кошки-мышки со своим сослуживцем по учебной сапёрной роте. Один раз Грибанин зацепил его рукой, и Миха надолго запомнил тяжесть удара.
  Винокуров и Памфилов вышли из каптёрки, заполненной офицерами. Старшина дождался, когда рота соберётся, и несколько лениво, словно жалея слова, заговорил:
  - Та-ак, сейчас ротный распределит по работам… Мирзоев, на сержанта что ли зад рвёшь?.. Оставь молодых в покое… Митяев – в бытовку. Тебе будет отдельное задание.
  Митяй, неподвижно стоявший до этого у стены во второй шеренге, куда ему прежде становиться не позволялось, ушёл.
  - Внимание всем, - сказал Памфилов. – Если какая-нибудь сука скажет Митяю плохое слово – будет иметь дело со мной. Кто плохо слышал?!
  Кто-то из старослужащих прибавил:
  - И со мной.
  Остальные задумались, глядя на серьёзное окаменевшее лицо замка третьего взвода. Притих и Душман, щипавший перед этим соседей.
  Вышли офицеры и занялись разводом. Филипченко высунулся из каптёрки и, окликнув Миху, поманил его пальцем.
  - Вот что, Кириллюк… - замполит сел на место Швердякина и глянул как-то необычно, словно оценивая стоявшего перед ним солдата.
  Миха выпрямил ногу и постарался вспомнить, застёгнут ли у него крючок над верхней пуговицей.
  - Есть одно важное дело…
  Голос офицера смягчился.
  - Готов к выполнению любого задания… - слова «партии и правительства» хотя и готовы были соскочить с языка, всё-таки задержались.
  Замполит, всегда разговаривающий с улыбкой, отвернулся к окну.
  - Рядовой Митяев получил письмо из дома. Его девушка выходит замуж через две недели. Митяев просится в отпуск, но во время учебного периода никаких отпусков не бывает… Только в случае смерти одного из родителей… Короче, сейчас придёт начальник штаба, мы дадим вам увольнительную записку на двоих. В центре, напротив кинотеатра, рядом с «Фотографией», есть переговорный пункт. Знаешь, да? Ну так вот, у этой Вики есть дома телефон, пусть он позвонит… У вас там сейчас раннее утро… Твоя задача как земляка и друга комсомольца Митяева: он должен вернуться в часть, дозвонится или не дозвонится, он не должен сбежать и уехать домой на товарняке, он не должен попасть под машину, в конце концов… И успокой ты его по-товарищески… Пусть выговорится… В ближайшие караулы он не пойдёт, но каждую минуту ведь не будешь сторожить… Короче, что тебе объяснять? Задача понятна, солдат?
113
  - Я всё понял.
  - Ну вот… - Филипченко, наконец, улыбнулся, словно сам выговорился и ему полегчало, достал портмоне из внутреннего кармана кителя.
  - У меня есть деньги, товарищ лейтенант. Не надо.
  - А может, они полчаса переговариваться будут. Хватит?
  - Хватит!.. О чём там говорить? На хер послать эту шлюху и всё.
  - Рядовой Кириллюк, отставить! Бери у Сайко две парадные формы, готовьтесь. Долго не ходите по городу.
  Зенитчик Сайко, третий день исполнявший обязанности каптёрщика, подал с раздвижной лестницы, на которой стоял, уже приготовленные парадки, и Миха вышел, пряча радостную в предвкушении увольнения улыбку.
  -… Помню, когда я ходил на секцию каратэ, один волчонок с Заводской увёл у нашего деваху. Мы тогда ставили боковой удар ногой йоко-гери, так что появилась возможность потренироваться…вживую… - в большом зале переговорного пункта сидело всего пять человек, и Миха говорил громко, не боясь, что кто-то посторонний услышит о его подвигах.
  - Мне нужно подготовиться к разговору, - Митяй произнёс слова монотонно, отделяя одно от другого, и это была первая фраза за сегодняшний день, которую услышал от него Миха.
  - Не военная операция, успеешь приготовиться. Я бы, честно говоря… Ладно. Хочешь расскажу, за что меня выгнали из клуба?.. Занятная история. Капитан мой капитошка, Сырцов его фамилия – человек, по сей день не женатый, - Миха чувствовал, что фальшивит, но продолжал в том же тоне, тем более, что Митяй, кажется, начал проявлять интерес к его болтовне. – Ага. В клубе две каптёрки: внизу, в подвале, моя; на первом этаже – музыкантов. Там постоянно обитает флейтист Толик Понцев. Фазан, но наши деды ему не чета. Сегодня идёт в увал, завтра – в самоход. В части проводит меньше времени, чем за забором. До того опух, что начал баб водить прямо в клуб. Пойдёт к воротам после отбоя, выцепит какую-нибудь мартышку, за ляшку и в клуб. В тот день я с утра до вечера рубил колоду. Бог меня и наказал, наверное, - по мере рассказа Миха вновь переживал события и становился задумчивее. -  Слышу крики наверху, подымаюсь по лестнице. Ещё не дошёл до первого этажа, смотрю, Толик в шинели вышел из клуба. А наверху девка: этакая толстушка лет восемнадцати, но ничего. «Где, - говорит, - здесь самый главный?» - «Который вышел что ли?» - спрашиваю, а сам думаю: «Привёл, на свету рассмотрел да сбежал». Она отвечает: «Нет, главнее». – «Ну, тогда, говорю, следуйте за мной!» - «А водка есть?» - «Пойдём, пойдём, полный бар джина и бренди…»
  - И вы его толпой пинали? – вдруг спросил Митяй со злобной улыбкой.
  - Кого?
  - Того, с Заводской, что увёл у вашего каратиста…подругу.
  - А… Хлыст сломал ему два ребра сокуто, а нюрка вышла замуж за мужика тридцатилетнего. Короче, банальная история из жизни советских мещан. Да, так вот! – поторопился Миха с развязкой, потому что приятель уходил в себя и взгляд его становился  стеклянным. Он даже перестал вздрагивать при объявлениях связистки.
114
  - Оказалось, что эту самую Олю Толик привёл для капитана Сырцова, ну, начальника клуба, о чём, впрочем, я смутно догадывался… и что-то у них там нестыковка вышла: Толик ушёл, дневального почему-то не было на месте, а капитан сидел в кинобудке. Короче, на следующий день между нами происходит разговор по душам. Он мне: «Увольняешься из клуба по собственному желанию, без лишнего шума». Я ему: «Меня призвала Родина, и я со своего ответственного поста в клубе уйду только убитый врагами». Он: «Ты здесь ещё ничего не сделал, другого заставляешь выполнять свою работу». А я ему: «Здесь никто ничего не делает, разве что библиотекарша». Он опять: «Ты про…л банку краски». А я: «Да-да, и фанера куда-то исчезла». Он – психовать: «Где пять дверных замков, которые я принёс для спортзала?» - «Вот это номер! А я думал, что… Не мой грех, честное комсомольское, готов присягнуть на Библии». Ну, он  - ругаться. Мол, сволочи музыканты, разгоню всех. Главное, что оставаться после этого в клубе мне уже не проханжа была… Вот так.
  Митяй молчал. Посидели пять минут. Миха сходил покурить. Когда вернулся, Митяй уже зашёл в телефонную будку и говорил «алло». Миха приблизился было к стеклянной двери, но, когда услышал: «Это кто? Здравствуйте, баб Вера. Вика дома? Позовите, пожалуйста», почувствовал себя лишним свидетелем при чужом разговоре и сел неподалёку. Напротив небритый кавказец то кричал в трубку одно и то же, то переговаривался с телефонисткой, которая, судя по всему, была убеждена, что слышно нормально. Рядом в кабинку набилось целое семейство, и каждый его член хватал по очереди трубку и брякал какую-нибудь ерунду. «Мама, всё хорошо! Ты поняла?!. Бабуля, как дедуля?!. Петька?!. Петька-зараза в лагере!..» - неслось оттуда. Следующая кабинка была без света, а дальше девушка, очевидно, студентка громко чеканила, перекрывая все остальные голоса: «Мама! Ты меня хорошо слышишь?!. Нет, сначала скажи: ты меня хорошо слышишь?!. Здравствуй!..» Миха так увлёкся наблюдениями, что не сразу сообразил, в чём смысл фразы, обрывок которой уловил краем уха: «…скоро пожалеешь. Жди новостей. Прощай!» Он повернулся к кабинке приятеля, а тот уже выходил и как-то неловко прихлопывал дверь: так, что она обратно открывалась.
  - Зря бросил, я б ей тоже сказал пару ласковых… - сказал Миха и тут же осёкся: Митяй повернул к нему бледное, перекосившееся лицо с подёргивающимися губами и глазами, полными слёз. Миха подхватил друга под руку и мигом затолкал в нерабочую кабину.
  … Часа через полтора оба возвращались из увольнения и подходили к КПП своей части. Один шёл со свинцовым лицом, с неподвижным, ненавидящим взглядом, другой казался человеком смертельно уставшим и, несмотря на опасность встречи с патрулём, нервно курил на ходу.
  Миха чувствовал себя совершенно опустошённым. Никогда ещё ему не приходилось тратить столько сил и слов на переубеждения и уговоры. Теперь он как нелепые вспоминал свои утренние планы сфотографироваться в городе и зайти в одну пивную, местонахождение которой разузнал.
  Когда они подошли к батальону, то увидели все роты построенными на небольшой асфальтированной площадке, где иногда занимались строевой или ЗОМПом. Удивило то, что триста с лишним человек стояли совершенно неподвижно. Друзья приткнулись к хвосту своей роты. Вопросов не задавали: все вокруг стояли не шелохнувшись и неотрывно смотрели на комбата Эфиопа, который с перекошенным и почерневшим от злости лицом то прохаживался, косясь на строй, то, подойдя вплотную к первой шеренге, останавливался и отрывисто кричал:
  - Кто ещё хочет?! А?! . Есть желающие?! Не я один посмотрю родным в глаза!.. Все! Все посмотрите, сопляки сраные! Мало вас учили! Попробуйте ещё без разрешения выйти за порог батальона! Сгною на тумбочке!..»
115
  После таких ласковых слов Миха согнул колени, чтоб не так сильно виднелась сквозь строй его парадная фуражка.
  Комбата сменил замполит и тоже отчитал всех за какую-то неизвестную Михе и Митяю вину. Потом Швердякин и другие командиры подразделений встали перед своими подчинёнными и наговорили целую кучу «нельзя»: нельзя выходить, уходить, отходить, отлучаться, отвлекаться, расслабляться… Когда же раздалась команда разойтись, к Михе тут же подскочил Шутов.
  - Ну, вы и гуляете! Давай мне ботинки…
  - Прямо здесь, на поле боя?
  - Брось шутить. У меня поезд уходит..
  - Шут с ним, - с усмешкой сказал Миха, - шут, шут с ним. Сначала объясни, по какому случаю тревога.
  - А, пацан с третьей роты отравился антифризом. Ну, пошли в каптёрку. Винокуров даёт добро, с Сайко всё договорено. Все документы у меня на руках. Хоть и комиссован, но домой, домой!
  - Насмерть?
  - Что?.. А, да… Увезли в Хабаровск на искусственную почку, но не спасли.
  - А как фамилия? Может, земляк…
  - Ну, если Умалатов тебе земляк, то я китаец.
  - Ты фигня списанная. Тут такое горе, а ты со своими ботинками, - Миха потерял интерес к собеседнику, которого всегда недолюбливал, и пошёл в курилку, на ходу доставая сигареты.
  - Кириллюк, мне же домой ехать! Дай ботинки!
  - Я их потерял.
  - Они же не твои личные, Мишка! Отдай...
  Миха пристально посмотрел на зануду и вдруг влепил ему сильную пощёчину.
  - Домой едешь, да?! У кого-то девчонок уводят из-за таких чмырей!.. Ничего, не побежишь стучать, а то задержат как пострадавшего месяца на два! Тащи мои сапоги из каптёрки, недоносок!.. Здесь переобуюсь! Бл…ая