Красная армия

лучше сказать: надраивал?.. Тут Митяй прерывал свои мечты одной и той же мыслью: а вдруг она вышла замуж за такого здоровяка, как Памфилов, давно отслужившего? Вспоминалось обещание Михи позаниматься с ним каратэ. После этих сомнений Митяй переходил к другой фантастической ситуации, не менее эффектной, чем сцена физической расправы, и тоже щекотавшей нервы злостью и бессилием что-либо в жизни изменить. Митяй видел себя в вечернее время, в дембельской форме, а рядом держащую его под руку милашку лет семнадцати, красивую, с красными от мороза щеками, посматривающую на него восхищённым взглядом. И вот они идут, весело болтают, дурачатся. Вдруг навстречу она, Вика, какая-то скучная, уставшая, например, с детской коляской… О нет! Ребёнок от него: это ужасно!..


  Первого августа, когда, не дождавшись обещанную Журавлёвым (Пухов пошёл в отпуск) машину кирпичей, сели обедать, границу полигона пересекла вечная военная машина ЗИЛ-157, прозванная солдатами за верную службу «Бэмсом».
  - Машина автовзвода, - сказал Оскомбаев. – Интересно, кто это.
  - В кузове каких-то двое, - прибавил Курбанов.
  Все спокойно ели, не ожидая на таком транспорте большого начальства. Митяй первым определил в одном из ехавших своего друга.
  - Тот, что встал и отдаёт нам честь, - Миха Кириллюк.
  - Машина Синякова, - определил Оскомбаев, знавший всех и вся в УРе.
  ЗИЛ свернул к палатке первой роты и через минуту заглох у самой «летней столовой». Приехал начвещ Ёлкин, а вторым в кузове оказался только что выписанный из санчасти Султанов, молодой из второго взвода.
  Вечером того же дня, через полчаса после ужина, Миха и Митяй исчезли в молодом дубняке, окружавшем полигон с трёх сторон, и бродили до тех пор, пока не нашли маленькую полянку, сделанную, судя по пенькам, тупым солдатским топором.
  - Всё очень просто, - начал Миха первый урок. – На теле у человека больше шестидесяти уязвимых точек. По одним ударишь – больно, по другим – противник упадёт в обморок или будет в состоянии шока, точный удар по некоторым плохо влияет на внутренние органы. Можно даже убить…
  - Ну, ты мне постепенно показывай эти точки, чтоб запомнить, - попросил Митяй.
  - А ты их и так знаешь: солнечное сплетение, переносица, кадык…
135
  Миха рассказал партнёру о том, что такое блок, и приятели стали по очереди бить с расчётом, чтобы кулак немного не доходил до тела, отбивать и делать контратакующие выпады. Митяя неприятно поразило осознание того, что он совсем не умеет драться, хотя физически превосходит друга. Миха сразу же показал ему своё преимущество: не пропускал ни одного удара хоть рукой, хоть ногой, хоть целую серию. Полная неуязвимость «учителя» и собственная беспомощность сильно задели самолюбие, но это не разочаровало Митяя. Перед ним была цель: заставить всех уважать себя, а после армии жестоко отомстить своему врагу. Ради этого он был готов трудиться.
  -… Стоп, - Миха мягко ушёл от удара. – Если ты хочешь научиться хорошо драться, то должен знать, что ты не деревенский гасила, традиционно вышибающий двери в клубе по воскресеньям. Внуши себе чувство спокойствия, уверенности. Злость расслабляет, мешает сосредоточиться…
  - Руки здесь болят… - Митяй показал на предплечья.
  - Ничего, быстро привыкнут. И не лупи по моим рукам. Принимай удар и уводи его в сторону. Но не пытайся становиться, как бык, на пути большой силы… Продолжим…
  - Сейдзя! – вдруг услышали оба из кустов. – Сейдзя! Что, непонятно?!
  На поляну вышел Оскомбаев, в гражданской футболке, с висящим на одной лямке вещмешком на плече.
  - Кто тут каратист? Что молчим, сынки?
  - Развлекаемся по мелочи, анищек, - ответил Миха. – А то скоро Грибанин из санчасти приедет. Боимся: задрочит.
  - Ха-ха-ха. Верно. Грибанин приедет с толстой мордой. Может, и нас, фазанов, будет гонять, пайку отбирать, а?.. Ты, Кириллюк, каратэ занимался?
  - Да ходил в подвал перед армией…
  - А почему мою команду не выполнил? Что я сказал, а?.. Сейдзя!
  - Хрен его знает, товарищ майор. Может, спросил, как погода?..
  - Как же ты занимался?.. Наверное, твой тренер сам ничего не разбирался… Вот сейчас посмотрим. Давай в бесконтактный.
  Оскомбаев бросил свой вещмешок под дерево, разделся до пояса. Что было дальше, Митяй плохо понял. Оба резко сходились, махали руками, как мельницы крыльями в нелётную погоду, и повторяли: «Пропустил», «было», «достал»… Казах вёл себя агрессивно. Он был сильнее, но Миха вился змеёй; верхняя часть его тела, казалась, совсем не была скреплена с нижней посредством позвоночника, она резко уклонялась вправо и влево и моментально уводила за собой ноги. К тому же, как показалось Митяю, его приятель как будто поддавался противнику.
  Вскоре в ход пошли ноги. Удары просто восхищали Митяя; он никогда не подозревал, что можно так разнообразно играть ногами, выискивая уязвимые места противника.
  - Ладно, хватит… - Оскомбаев остановился. – Блокируешь хорошо… А вот удар слабый. Нужно ещё работать… Сделайте грушу… Чем вам тут заниматься? Будете свой призыв гонять, а?
136
  - Да, здесь можно позаниматься. Время есть, партнёр тоже. А ты, наверное, долго тренировался? Лихо работаешь…
  - Почти два года, - самодовольно ответил сержант. – Полтора да ещё сам потом… В армии тоже можно… Домой вернёшься, чтоб все уважали… Главное, резкость. Вот Винокур с Памфилом качаются, будут толстые и неповоротливые. Любой может морду набить… Я тоже Наульбегову кое-что показывал. Земляк. А то кавказцы в батальоне нос задирают… Ладно, долго тут не лазьте по кустам, чтоб вас не искать.
  Оскомбаев ушёл. Миха сел на землю, расслабился.
  Сейдзя – на колени… сэнсэй ни рэй – поклон учителю… отагай ни рэй – взаимный поклон учеников… А мне п…, кто из дедов и фазанов задирает нос. Пусть они все перегрызутся, нам лучше будет.
  - Миха, а ты что, поддавался ему?
  - Знаешь анекдот такой: «… Что я дурак рыбные места выдавать?» Когда я уходил в армию, парни, кто уже отслужил, говорили: на службе не спеши показывать свои способности. Поэтому я и гитару спихнул тогда… Пусть казах думает, что он мастер с чёрным поясом. Посмотрим, как они будут к нам относиться, когда деды осенью уйдут. А то духов-земляков жалеют…
  - Да, Каныкбаева реже, чем меня, припахивают.
  - Мы тоже в армии уже не туристы. Слава Богу, скоро по году отслужим.


  - … А что я сделаю, когда с кадетом нос к носу столкнулся?.. Ничего, завтра ещё схожу. А этот ацетон пусть бабулька использует.
  - Химку сварганит, - пошутил Чабаев.
  Элита полигонной бригады сидела у кухонного очага, поддерживая огонь. Миха сушил на большом алюминиевом блюде коноплю, изредка помешивая и пробуя руками «готовность».
  - Продавщица ещё так подозрительно: «А на что вам, солдатам, ацетон?» Я говорю: «Клапаны на танках пора чистить, а офицеры весь спирт выжрали. Подрывают оборону…»
  - А это, пацаны… потом ведь на жор потянет. Надо поставить кого-нибудь жарить картошку, - сказал Аракелян.
  - Да, меня прёт по еде, - поддержал Памфилов. – Славик! Поставь кого-нибудь чистить картофан!
  - Кого я поставлю, Саня?! – крикнул Митяй из палатки. – Духи складывают кирпичи, Грибанин и Петрянин пошли за водой, а четверо поехали с Журавлёвым!..
  - Пусть сам чистит.
  - На хрена, Карэн? Может припахивать других, пусть припахивает… Слышь! С водой придут – скажешь!.. Да, как он тогда за один день троих оттырил, в том числе Душмана?.. – Памфилов
137
сказал и засмеялся сам, не дожидаясь согласия, но все сосредоточенно смотрели на приготовление «дури».
  - … Я его задрочу, когда в батальоне, - откликнулся Мамедов.
  Васька Мазуров, готовивший папиросу, остановился.
  - Что вы лезете? Они один призыв, пусть сами разбираются…
  - Я всегда поддерживаю земляков и буду. Что, эти будут сидеть, а казах работать?
  - Осенью если мой земляк придёт – всех задрочит, - возразил Оскомбаеву Аракелян.
  - З…ся дрочить. Что, Кавказ – голубая кровь, а?
  - А что, у басмачей что ли?
  - Кто басмач?! – Оскомбаев вскочил на месте. – Ты, ара, следишь за базар? Вон Курбанову можешь сказать: басмач. Ты вообще до…ся!
  - Что? Тебя, думаешь, испугаюсь?..
  - Да хорош тебе, сядь, - вмешался Памфилов. – Надо за свой призыв держаться. Вы вообще с одной учебки, почти полтора года вместе служите. А дух он хоть откуда – должен поначалу полетать… А там уж от самого зависит. За земляков прячутся слабаки и чмырьки.
  - Всё, фазаны! – Миха осторожно сгрёб пальцем раскрошенную траву в маленькую кучку, придерживая горячую чашку пилоткой. – Пока не прибыли новые духи и не задрочили нас всех, давайте пропустим по кругу гильзу.
  Спор сразу прекратился. Памфилов держал папиросу, Миха засыпал в неё махорку, перемешанную с сухой коноплёй, и утрамбовывал спичкой. Пришли водоносы и после недолгих препирательств с Митяевым сели чистить картошку.
  - Анекдот какой-нибудь смешной припас, Миха? Как вчера… - тихо, словно боясь всё испортить, спросил Чабаев.
  - А у меня, Муса, анекдотов полные сапоги.
  - Потащимся…
  - Кстати, - Миха приготовился подкурить, - вы знаете, что в последнем карауле проверяющий Бонапаров сказал Душману?.. Однополчанин наш кимарил, а полкан подходит и говорит: «Почему спишь на посту, рожа?!. Ну, морда, по крайней мере.
  Шутка не прошла. Все сидели в напряжении, кто-то просто не понял. Миха подкурил, быстро сделал три коротких и одну одну долгую затяжки, передал «косяк» Мазурову. Тот сильно затянулся, отдал дальше по кругу. Когда папироса вернулась к Михе, Чабаев со смехом сказал:
  - Этих долбо… со взвода связи поймал с травой комбат, перед батальоном поставил и давай стыдить: «Комсомольцы, советская молодёжь… Живучие тупорылые скоты… Надо, чтоб вам ночью завязали одеяло на голове мешком и пинками отпинали по-товарищески…»
  - Как? – Памфилов сощурился, губы его расплылись в глупую улыбку.
  - «Пинками чтоб отпинали по-товарищески».
138
  - Кто? – с такой же глупой улыбкой спросил Оскомбаев.
  - Остальные комсомольцы! – ответил за Чабаева Миха и первый засмеялся.
  Каждый видел своих приятелей, себя, слышал разговоры – всё как обычно. И вдруг ловил себя на мысли, что делает что-то не так, говорит полную чушь и что это продолжается уже несколько минут, а он никаких мер ещё не принял, ведь могут осмеять, опозорить. Но дальше следовало открытие, что контролировать себя уже не можешь, что продолжаешь говорить ерунду, делать несуразности, и, к счастью, все вокруг находятся в таком же состоянии, сидят с такими же глупыми, счастливыми улыбками, и напрягать силы, дабы удержать себя в руках, нет необходимости.
  Первая «гильза» сделала два круга и кончилась. Все заявили, что мало, и Миха принялся за изготовление следующей.
  - Ну-ка, давай проверим, торкнуло или нет, Миха. Расскажи анекдот, сразу будет видно, - предложил Чабаев.
  - Анекдот? – Миха посмотрел вокруг масляными глазами. – Ха-ха-ха.
  - Да его уже прёт!
  - Тихо! – Миха резко напустил на себя серьёзный вид. – Комбат Эфиоп.
  Он встал, выпрямился, одел пилотку по-наполеоновски, вытянул руку в сторону Мамедова, тихо и беспричинно посмеивающегося, и строго, пафосно изрёк: «Солдат! Ты в конопле замечен!»
  - Точно!
  - Эфиоп вылитый!
  - «В конопле замечен» это не по-русски?
  - Как он говорил? «Что ты, сынок, как скотина ходишь» на Исоева с третьей роты…
  Все