ГВАРДИИ МЛАДШИЙ СЕРЖАНТ

«Про-
ститутка и шлюха» - сказанные в свой адрес – были самыми мягкими из них.
  «… твою мать! Увидел смазливую мордашку, и все! Все и моментально за-быто?!  Ну и лярва ты, Черкасов! Ну, почему сразу – лярва?  Правильно, лярва слишком мягко! Шлюха ты, Черкасов! Ну, вот, опять! Да нормальный я мужчина - организм и природа требуют своего! От, известной и интересующей нас персоны – ничего нет; следовательно, нет и стимула хранить верность! А ты вспомни рыцарей средневековья, которым ты в душе стараешься подражать; их верность и преданность дамам своего сердца…!  Ага, сейчас вспомню:  Ромео, Айвенго, Тристана с Изольдой, царя Гороха!  Пенек ты, Леха,  сейчас – совсем другие времена!  А мне по нраву больше те. Они, как ни крути, честнее, что ли и куда, как красивее нынешних  своей духовностью и преданностью! Ух, ты, как мы заговорили?!  А Лариса? А врач-лаборант, перед которой мы сразу распушили хвост?  Да ну тебя»! – отмахнулся, в полной растерянности от своих, пришедших, в полный раздрай, мыслей  Алексей.
    - … Фима, а что это за  мульки с «бутербродами»?  –  желая  окончательно  удостовериться  в  своих догадках,  спросил Алексей сержанта, найдя  его вечером в казарме.
    - Мульки с «бутербродами…»? – недоуменно поднял брови Фима, - А-а, ты говоришь за тот «бутербродик», который хотела «изготовить»  Роза? – засмеялся он.  – Но это, же так просто!  Леша, мине даже стыдно описывать такому доктору как ви, такие ужасно простые, хотя и интересные вещи…! А что это, вдруг ви,  так,  кстати, вспомнили за это…?  Оп-па!  Ничего не говорите! Я все понял!  Доктор не ровно дышит к  кулинарным  искуссницам  и с нетерпением хочет посмотреть и попробовать это «блюдо-бутерброд»…
    - Да, ну тебя, Фима ничего я не собираюсь пробовать; просто отвозил сегодня в город Йонаса, ну того – длинного, из  прибалтов,  и  на выходе  из  больницы  встретил  Розу  и  Двойру…  Они  и  предложили  сварганить  «бутербродик».
    - Должен  сказать, что с их стороны, это довольно резвый ход  и очень редкий случай. Леша, я скажу тибе правду – на них это совсем не похоже, только ваше бесконечное обояние … Нет, а что ты сказал им на это?
   - А что я сказал…, я еле отбрехался от них, - не стал говорить Алексей сер-жанту, что долго колебался, чтобы не согласиться, и, что только боязнь того, что водитель уедет без него и доложит  начальству о его пропаже, остановила его.
    - Леша, я скажу тебе чистую правду в том, что ви, как доктор, а еще больше, как солдат, имели  сделать  большую ошибку. При нашем неблагополучном и систематическом, воинском и боевом голоде на женскую любовь… - непонимающе пожал он плечами, - ви упустили замечательную возможность познать любовь женщин-евреек.  Дамы,  доложу я вам, - вздохнул Фима, - аб
солютно чистые, далеко не со всеми и с каждым, идут на такие отношения.  Муж Розы, работал главбухом на каком-то предприятии, но однажды когда ему представилась возможность погибнуть в автокатастрофе - он колебался совсем не долго. А как можно было колебаться, если  другого выхода просто не было. Роза долго плакала и страдала, но тут ей неожиданно  подвернулся  твой  друг  Фима  и сумел ее как-то утешить. Она, конечно, немножко дурочка и слегка легкомысленная,  но очень  ласковая  и  страстная.   А Двойра…,  Двойра  очень умная женщина!  Она, тоже главбух! Главбух,  в какой-то очень важной конторе. Имеет сомнительное счастье жить с мужем.  Почему сомнительное? Потому что ён, лет на двадцать шесть старше ее и исчерпал, как ви уже,  доктор, поняли,  свой активный  боевой ресурс. Он очень хороший  семьянин, очень любит Двойру, но считает, что она не должна страдать, из-за, какого-то там непорядка  в  его организме, а  потому  закрывает глаза на  ее  маленькие шалости…  
   - А откуда у дам такие познания в кулинарии, в  смысле, в  «бутербродах»?
   - Леша, открой свои оба уха и слушай, что я скажу тибе по большому секрету. Эти две дамы умеют делать все, и делают это весьма охотно. Но не со всеми подряд, а  только с избранными мужчинами. Ими до последнего времени был у них только «Я»! А теперь нашего полку прибыло и к ним можно отнести и тебя!   Да, о кулинарных познаниях и пристрастиях наших милых дам: дальний  родственник  мужа  Двойры,  ходит старшим помощником на какой-то посудине за  границу,  и  присылает  ему иногда такие разные и интересные журналы!  Хаим, так  зовут  несчастного  мужа  Двойры,  пытался, с  помощью этой «високообразовательной» литературы,  разбудить в сибе самом и своем маленьком друге, то, что  называют –  боевой пыл и состояние, которое называется попросту: стоянием... Но это ему, помогло, как зайчику горчичник на  хвостик и  клипса в левое  ухо. А,  девочки…, девочки старательно изучают и внимательно штудируют всю эту «классику», а затем с интересом и  чрезвычайным усердием изображают  увиденное, на  практических занятиях.  Но…, -  поднял Фима указательный палец, - еще раз: далеко не все и каждый, могут, не то что поиметь, а хотя бы увидеть их страстные и краси-
вые тела! Так, что все, как ви говорите, доктор - «хоккей»!  Интересная, и горячая,  как печка у «Мепистопеля» (Мефистофеля),  в преисподней,  любовь красивых  женщин! Абсолютно, никаких обязательств!  Что тибе еще, Леша, нада…?  Когда большая печаль и мужская скука, за  мою Бети, начинает ковирать и зудить мине душу  между большими пальцами на ногах – я срочно стараюсь попасть в увольнение, и эти дамы с большим пониманием…
    Черкасов! На выход! – прокричал дневальный, перебивая словоизлияния сержанта, и, озадаченный рассказом Фимы, Алексей побежал по вызову.
    … Прошло  четыре  дня,  как  Алексей привозил из  села Чернянки  детского врача  на  консультацию  к  ребенку.  В  воскресение  он не решился
ехать, за Галиной Валерьевной не желая тревожить ее в день своего законного выходного, тем более, что здоровье ребенка не вызывало ни малейшего беспокойства.
   Ехал  в  хорошем  настроении, предвкушая  встречу, с  красивой  женщиной, которая,  как  показалось  ему, проявила к  его персоне, некоторый  интерес. Интерес, не в плане совместной работы,  а  в  плане отношений  мужчины  и женщины.
   …Постучав и открыв дверь в кабинет врача, и едва  взглянув на Галину Валерьевну, склонившуюся над бумагами, он почувствовал, что, в ней, сегодня, что-то  не так…, вернее – не в ней…, - врач на стук оглянулась: - Здравствуйте, - сказал ей Черкасов, - разрешите войти?
    - Ба-а! Кого я вижу! Алексей?! Входите, конечно,  входите! – обрадовано  воскликнула врач. – Какими судьбами к нам?
    - Вы же сами велели привезти вас к ребенку через пару-тройку дней, – отвечал фельдшер. - И вот, выполняя ваше приказание,  я - здесь, у ваших ног, - позволил он себе, слегка  пошутить, прикрывая  свое, невесть откуда  взявшееся легкое разочарование в облике врача.
   «Инетересные мульки! А в чем, собственно,  дело?»  –  мысленно задался он вопросом.
    - Ну, что ж, - перебила ход его мыслей Галина Валерьевна, -  сейчас я осмотрю еще двоих детей и поедем, - приветливо улыбнувшись, сказала врач и вызвала из коридора мамочку с ребенком.
    Алексей вышел во двор СВУ (Сельский Врачебный Участок).
    «Черт знает что! – недоумевал он, - Она, как была красивой при  прошлой встрече - таковой  осталась и сейчас. Белый, подогнанный по фигуре халатик, как подчеркивал все  хорошо отточенные и в меру закругленные  женские прелести Галины Валерьевны, так подчеркивает их и сейчас; как оттенял он ее персикового цвета, смугловатую кожу, так оттеняет ее и сейчас.  Слегка  азиатский  разрез миндалевидных  глаз, вкупе с тонким изящным носиком придавали ей некоторый восточный флер и экзотичность, и тогда и сейчас, но…  Вспомнились вдруг, и,  почему-то - Роза и Двойра. Они, как, оказалось, волновали его, гораздо больше врача, но чем…?
    Чем - было непонятно. Возможно,  из-за сопоставления  с ними, - терялся Алексей в догадках, - врач, как раз и теряла в чем-то свою привлекательность, нет, это не привлекательность, это что-то другое?  Возможно.… Но что?!  Следуя логике,  Галина, казалось,  должна бы выигрывать, так как был моложе и стройнее этих дам, а внешне смотрелась ничуть не  хуже  Двойры и, тем более, Розы. Но было в них, что-то такое, чему он никак не мог найти определения, что делало врача, в его глазах какой-то немного блеклой и пресноватой, что-ли…»?  
   Гораздо позже, через много лет, это назовут сексапильностью. А сейчас

Алексей  терялся в догадках, пытаясь найти ту разницу, которая неуловимо
делила этих женщин на две группы, или разновидности?
   «Ага, подели их еще на виды и подвиды… Ладно – не цепляйся….  Нет, - продолжал размышлять он, - любви к Двойре и Розе, безусловно, не  было, впрочем, не было ее, как он понял только что, и к Галине Валерьевне. Но почему-то, ласкать,  раздевать  взглядом, отчаянно флиртовать, шутить, говорить глупости, хотелось именно с ними, с семитками.  И домогаться, хотелось, все-таки,  их, а не врача.   И если бы стал вопрос серьезнее….  Нет, ты понял?!  Он уже ставит серьезные вопросы! Ну и шлюха ты, Черкасов…!».
     - А вот и я, - прозвучал голос Галины Валерьевны.  
     Алексей, помог врачу взобраться на высокую подножку ТЗМки и дальше в кабину.
     - Ну, и как у вас дела? – спросила Галина Валерьевна,  удобно усаживаясь на пассажирское сиденье.
   - Дела, как говорят в народе, «хуже губернаторских». Мой коллега, фельдшер соседнего дивизиона, он сверхсрочник, - пояснил Алексей, - ушел  в  отпуск и мне теперь приходится крутиться на два подразделения.
   - Да, наверное, приходится нелегко, - вздохнула Галина Валерьевна, - впрочем,  мне тоже достается. Работаю на две ставки, продохнуть некогда. Ну, а как с занятиями, о которых мы говорили с вами в прошлый раз?
   - Галина Валерьевна! О чем вы говорите?! Какие занятия?! Я же говорю, что кручусь, как белка в колесе. Да и кто меня отпустит хотя бы два или три раза в неделю? Вдруг, что-то случится, а меня нет? Да  начальство, просто, не рискнет пойти на это. Это им надо? Так что, на занятиях,  придется поставить большой и жирный крест.
   - Да, а жаль, – вздохнула  врач и замолчала.
   Со здоровьем  ребенка, как и предполагал Алексей, все было в порядке, и врача доставили в село, на место работы.
   - Алексей, - обратилась к нему врач, очутившись на земле,  - я слышала, что по субботам и воскресеньям военнослужащих возят в город в увольнение, или, как это у вас называется?
   - Да, это называется увольнение.  Возят в Голую Пристань. Но мне  еще ни разу в увольнении бывать не приходилось, - почему-то соврал он, - а что?
    - Да так, ничего, - ответила врач, -  я слышала, что машина, с воинами, направляющимися в увольнение и обратно, проезжает через Чернянку.  Впрочем, какая мне разница как она проезжает? - резко оборвала она себя, повернулась и пошла прочь, -  До свидания, - бросила она Алексею через плечо  и, гордо держа свою красивую голову,  пошла к зданию СВУ.
   «Придурок ты, Черкасов, такая женщина…! А че придурок? На легкий, ни к чему не обязывающий флирт, она не пойдет. А к  другим отношениям  я  не готов, во всяком  случае,  пока….  И  еще одно препятствие - она старше меня
на целых три года! И что, мало случаев, когда разница у супругов и в гораздо большие сроки? Опять ты полез в какую-то другую “степь”!  Что-то совсем и даже не очень понятно все это, а как же Галка? Что Галка, твою дивизию и всю противовоздушную оборону?!