ГВАРДИИ МЛАДШИЙ СЕРЖАНТ

радостно?..
   Молодая пара рассмеялась шутке, и повела себя с ним, как с совершенно равноправным по служебному и социально-общественному положению человеком…
   Замполит полка, приехавший на сводный концерт технического и огневого дивизиона, в качестве главного судьи конкурса, просмотрев его, отобрал для награждения: офицерскую песню старшего лейтенанта; народную песню его жены; песню в исполнении Алексея о смоленском мальчишке; его частушку и пантомиму сержанта из технического дивизиона. Черкасову же, который вел концерт, замполит посоветовал подобрать для выступления в заключительном концерте, в херсонском полку, торжественные, подобающие случаю, стихи или слова, посвященные Великой Отечественной Войне.
   Праздничный сводный концерт в Херсоне, в который включили номера  второго и технического дивизиона, прошел с оглушительным успехом. В общем, замполит технического дивизиона объявил всем «артистам» обеих дивизионов от лица командования полка благодарность.  Вскоре гвардии младшему сержанту Черкасову, присвоили звание сержанта.
    А вот командир дивизиона Колпаков, выразился, об их успехах на концерте довольно кисло и без энтузиазма: - Это было, - сказал он, - не так, чтобы  очень, но и не очень, чтобы уж очень, - чем чрезвычайно удивил Алексея, - «Ну ни фига себе, - мы даже такие слова знаем? Хотя это, скорее всего слова его жены Натальи! Черт у такой симпатичной и образованной женщины, такой пентюх и самодур, хоть и подполковник, муж!
    Через пару дней, после концерта и прибытии, в технический дивизион  фельдшера-сверхсрочника,  Алексея временно «перебросили» под Новую Каховку, в то самое место, где он начинал службу.  
    Дивизион отправился на боевые стрельбы в астраханские степи, где рас-
полагался полигон Эшалук.   На месте своего постоянного базирования он  оставил небольшое количество личного состава,  для несения караульной службы по охране военного городка и оставшейся техники.  
   Она, служба, во время отсутствия основного состава, шла ни шатко, ни вал-ко.  Ребята ходили «через день на ремень» (в караул) и ничего такого примечательного не происходило. Алексей занялся самообразованием, с целью  подготовки к поступлению в медицинскую  академию.  Съездив в город, он  приобрел несколько учебников и в свободное  время, а его у него сейчас было навалом  и даже немножко больше, корпел над книгами.
   Правда, Черкасов сожалел, что приехал сюда – здесь рядом не было Голой
Пристани, в которой были «военнослужащие кулинары и пожарные», имя которым: Роза и Двойра.  А без них, «ему между пальцев ног, начинало прилично дымиться».  Он, немедленно увеличил физическую нагрузку, выматывая себя длительным бегом и упражнениями, почти до изнеможения, но «симптом палатки» (торчащего одеяла), проявлялся все чаще и чаще. «Чего стоим? Кого ждем»? – спрашивал он, откидывая одеяло и вопрошающе глядя вниз.  Не дождавшись ответа, выходил из казармы, чтобы пробежать десяток, другой  кругов вокруг спортивной площадки.
    В одну из таких ночей, его растолкал сержант Павлюченко: - Леха, вставай!
    - А?!  Что…?! – подскочив, сел в кровати Черкасов, недавно пришедший с пробежки.
    - Тсс, - приложил палец к губам Вениамин, - тихо ты! – цыкнул он на него. – Вставай, пишлы лечитысь.
   Алексей, тяжело вздохнув, отчаянно зевнул - ему только, только удалось уснуть и тут - вам нате, что-нибудь из-под кровати!
    - Что, заболел? – спросил он сержанта.
    - Ага, - ответил тот, - так же как и ты, - хохотнул он, - вин стоить як стройный тополь – трэба иихать в Симферополь! – с выражением и хитрой усмешкой, кивнув головой себе куда-то вниз, продекламировал он.
    - Не понял, - удивленно вскинул брови Алексей.
    - Шо ты не поняв?! Вижу я, как ты ночамы темными по спортплощадке гарцуешь, кругы наризая.  Встававй, пишлы – лекарство само прибигло. Вин стоить, - хуч вишай шляпу, друг, поихалы в Анапу! – захохотал, шлепнув  
Алексея по плечу, опять продекламировал сержант. - Давай, Леха, давай –
одевайся скорее!
    До Алексея начало, наконец, доходить: - Девчонки, что ли, подошли? И где ты их раскопал ночью?
    - Да какие там - девчонки?! Так, хлопчики подбиглы! – поддразнивал Венька сослуживца. - Где раскопал, где раскопал! Где надо, там и раскопал!  Давай - побыстрее! Нема, друзи, больше мочи – трэба срочно иихать в Сочи!
– нервно и нетерпеливо хохотнул он.
   Пошли из казармы.  Дневальный, усевшись на тумбочку, выводил рулады, что твой простуженный соловей.
   - Нет, ну ты посмотри, - кивнул в сторону спящего солдата сержант, - как он «справно» службу несет, - утром вставлю по самые гланды, хотя…, минуточку, - сказал он, и, подойдя к солдату, вытащил из ножен, висевших на поясе дневального, штык нож и всунул его в щель между тумбочкой и стеной. – Ото, пусть теперь пошукае, – коротко хохотнул он…    
   - А, что за девчата? – опасливо спросил Алексей.
   - Та ты не бойся - дивчата, как дивчата. Доярочки, чистенькие, два раза в год проходят медицинский осмотр, - пояснил он, - а шо в иих е в укромном месци?! У-у-у! Леха-а-а! Сплошная сладость в подвале счастья!
    Выйдя из казармы, свернули за угол к лесопосадке, тянувшейся вдоль обнесенного колючей проволокой забора. Отыскав лазейку, Вениамин протиснулся в нее, за ним пролез и Алексей.
   - Дивчатки, ку-ку! – тихонько окликнул их сержант. Тишина... – Люда! Вера!  – позвал он их по именам - опять тихо... – Вони шо, сбиглы, чи шо?! – начал нервничать Вениамин.
  Раздался легкий, приглушенный смех: - Та тут мы, Веничка, тут, – вышли
из кустарника две темные фигуры, -  Вы шо так долго?
   - Так он же ж, в смысле - дохтор, – начал объяснять сержант, кивнув в сторону Алексея, – пока провел мене операцию, по удлинению моего верного друга…  
   - Та куда ж там его, еще удлинять? – засмеялась Вера. – Итак, дай Бог каждому…
   - Давайте быстрее, або мой злыдень, неустанно водку жрущий, может очухаться писля пьянки, тоди будэ мени такого шуму, шо не приведи Господи! – заторопила их Люда. Опустившись на корточки, она постелила небольшое полотенце, звякнув стеклом, выставила на него литровый бутыль с какой-то жидкостью, пару небольших граненых стаканов, сало, хлеб, лук, что-то еще.
    - Сидайте, - пригласила она всех к импровизированному столбу. - Разливай, - кивнула она Веньке.
    Сержант принялся наполнять стаканы, а Черкасов, напрягая зрение, ста-
рался рассмотреть лица женщин. Но света не было - видны были только белки глаз, смутные нежные очертания женских лиц, да изредка поблескивали жемчугом зубки.
   Пили самогонку парами. Выпив и закусив, Вениамин, подождал пока это же проделает Вера, затем, нетерпеливо схватил ее за руку и, потащил куда-то в сторону, в кусты.  Женщина, со смехом отбивалась от него, но не на-
столько сильно, чтобы не скрыться достаточно быстро за ближайшим густым и темным кустом.
   Оставшись наедине с молодой  женщиной,  Алексей  растерялся, не  зная  как вести себя дальше  в такой, необычной  для  него ситуации и компании.
  - Шо, так и будем сидеть? – спросила Люда. – Сашко, тот – был трошки пошустрее. Ну, йды сюды, - протянула она к нему руки.
   Алексей, осторожно взял их кисти в свои, притянул к себе, погрузил в них лицо. Руки, немного жестковатые для женщины, пахли коровьим молоком и домашним теплом. Осторожно скользя пальцами, по предплечью перебрался выше локтей и осторожно потянул женщину к себе. Людмила, сопротивляясь,
чуть напряглась, но затем с отчаянным вскриком: «А-а! - бросилась в его объятия, впилась губами в его губы. Он осторожно и ласково погладил ее по голове, опустился вниз, прошел дрожащей ладонью по тугой, высокой упругой груди,  животу,  опустился вниз…  Люда, нетерпеливо застонав, горячо прижалась к нему….
  - Ф-фу! - удовлетворенно тряхнув головой, произнесла женщина, вытирая от пота, взмокший  лоб военнослужащего.  -  Молодец, дохтур! Пятерка, - говорила она, - вот не думала, шо будэ  так  файно*…
   Тихонько покашляли,  предупреждая их о своем появлении, Вениамин с подругой: - Ну вы там шо, усе, або как? – посмеиваясь,  спросила Вера.
   - Пидходтэ, - взявшись за бутыль, почти пропела, бархатным голосом Лю-
да, - пидходтэ, та сидайтэ.
   - Во как! -  восторженно произнесла  Вера, - Давненько  не слышала я такого сладкого голосу у подруги! – удивилась она, - И шож, вин такого с тобою зробив?  Надеюсь в тэбэ усе в порядке?
   Людмила весело засмеялась:  - Ага, усе в порядке.  Ой, Верка,  я ж, як кружку мэду выпила! Давно в мэнэ такого ни було. И як теперь жить без такого?
   - Так ото ж, - глубокомысленно сказала Вера, пристально посмотрев Алексею в глаза.
   Выпили, закусили, перекинувшись  парой слов  на русско-украинском языке  -  опять разбрелись парами по сторонам.  Все  повторилось сначала.
   - Ну шо, мий любый,  мени  вже и бежать надо, – тяжело дыша, и приводя себя в порядок, сказала Люда, -  проводишь трошки? Тут недалэко,  всего лишь до каналу?
    У моста через канал, освещаемый  несколькими тусклыми лампочками, Алексей смог, наконец, рассмотреть  женщину.  Неброская, но аккуратная  
одежда,  не скрывала  соблазнительных  выпуклостей  и  изгибов  ее стройной  
фигуры,  а  лицо  было  очень  симпатичным и милым.    
    Алексей, как  видно, тоже  понравился  женщине: - Ну, так  шо, завтра  то-
же встрэнимось?  - спросила она, держа его за руки.
   - Ну, если это не сложно для вас, и возможно вообще…, -  не настаивая,  произнес Черкасов.
   - Сложновато, конечно, но если постараться, то станет и возможным, - улыбнулась женщина, ласково проведя рукой по его лицу,  - ну, все, я побигла, - сказала она, в последний раз, жарко прижавшись к Алексею.
   - И как же мы встретимся? – усмехнувшись, спросил «военнослужащий солдат», - Венька же завтра в караул идет!
   - А в это же время, и на том же месте, - оглянувшись,  сказала  женщина и заторопилась, стуча  каблучками  по мосту.
   «Жить стало лучше, жить стало веселей»!  – вспомнил  Алексей  кого-то  из
великих и, в данную минуту - был полностью согласен с ним.
    «Ну что? – размышлял он, шагая к казарме. - Со средством  и методом пожаротушения между пальцев, мы, как будто бы, и определились…. Правда,  все это, как  бы…, и не совсем по душе….  А что так?  Неужто, оттого что она крестьяночка и принадлежность ее к колхозу “десять лет без урожая” некоторым образом смущает вас?  Ну да, мы же, как, никак,  в виконтах ходим!  А тут нате вам: - “здрасьте, товарки,  мы здеся доярки”!   Да нет, дело ни в этом, как-то неприятны ее, эти отношения с мужем: “мой злыдень, неустанно  водку жрущий”…! Может он и пьет от такого отношения к себе?  Да ладно тебе голову  этим заморачивать! Тебе, что не все равно?! Пожар потушил и ладно. Опять же, и дамочке-доярочке  удовольствие доставил. Может, как раз, обстоит все наоборот – он ее не е-еэто, поэтому она, вот так вот это, то есть гуляет!  А,  вообще-то, это, что, твоя  забота?  То, то, что нет. Так что успокойся и пользуйся моментом».  
    Насвистывая, что-то достаточно веселое и легкомысленное, Алексей  вернулся в расположение части.
    В казарме, у тумбочки  он увидел растерянно озирающегося по сторонам дневального с пустыми ножнами на поясе.
    - Что, как дела? – спросил он, внимательно посмотрев на солдата.
    - Да вот, наклонимши, мы где-то неловко, - начал  тот пудрить мозги фельдшеру, - а нож и выпамши из ножен. Выпамши и где-то потерямши. И мы