Подо льдом / Часть 3-4

кальянной и усаживали в машины.
– Так места всем не хватит в отделении, – заметил Вова.
– Хватит, ты бы видел наш кишлак в отделении на краю Ебурга, – усмехнулся Денис. – Все влезут, не переживай.
Денис читал документы, это были короткие справки об объектах недвижимости, принадлежавших Канонникову Дмитрию Сергеевичу. Именно за него просили генерала, чтобы их отдел взял это дело. Шамиль накопал про этого Дмитрия Сергеевича: гламурный сынок одного из депутатов, носил фамилию матери, несколько лет назад попадался на пьяной езде на своем «лексусе», играл в догонялки с ГИБДД. Ему принадлежало девять  нежилых помещений по всему району в новых домах, в пяти из них были кальянные, в других салон красоты и две пиццерии.
– Надо бы еще и эти пиццерии проверить, – сказал Денис, – удобное место.
– Да и салон надо бы, но пока не разрешили. Константин Павлович сказал, что если здесь найдем что-нибудь, то дадут зеленый свет.
– Понятно, подождем, – согласился Денис. – Я бы еще близлежащие мусорки проверил, там могут быть закладки.
– Можно, сейчас проверим. Пойдешь?
– Пошли, – ответил Денис, оставляя документы в машине.
Они вышли и подошли к эксперту с собакой. Эксперт кивнул, что понял, и они пошли к ближайшей мусорке, возле которой околачивались гастарбайтеры.  Они не могли видеть, что происходило у кальянной, и поэтому появление полицейского с собакой стало для них неожиданностью. Двое убежали, скрывшись за домом, но одного Вова успел схватить за руку.
– Ты куда? – спросил его Вова.
¬– Да никуда, просто вы меня испугали, – с сильным акцентом ответил работник УК.
– Что ты здесь делал? – спросил его Денис.
– Ничего, просто стоял, я просто стоял, – ответил гастарбайтер.
– Ну-ну, посмотрим, – сказал Денис.
Собака ринулась к бакам и стала лаять. Полицейский долго светил фонариком, пока не вытащил несколько пакетиков, запрятанных за баками. Собака радостно взвизгивала, ожидая похвалы.
¬– Молодец, умная какая, – похвалил ее Вова, собака ответила ему благодарным лаем.
– Что это? – спросил Денис гастарбайтера.
– Не знаю, а что это? – переспросил тот.
– Не знаешь? Идем с нами, подумаешь по дороге, а потом расскажешь, –¬ сказал Вова, надевая на него наручники.
Они вернулись к кальянной, полицейский с собакой продолжил осмотр, к ним на подмогу уже шли эксперты. Один из экспертов кивнул Денису.
– Нашли, там больше килограмма таблеток, сказал эксперт. – Всех на освидетельствование, может кто обдолбанный.
– Вполне возможно, –¬ согласился Денис.
¬– Дурачье. Не могли все схоронить? – удивился Вова, передав гастарбайтера полицейским.
– Не могли, не было команды, – ответил Денис. – А руководство, видимо, наш стрелок перестрелял.
¬– Тогда ему надо медаль вручить, – заметил Вова.




5

Германия, пригород Мюнхена.

На платформе S-Bahn  было немноголюдно, в выходной день редко кто собирался так рано ехать в Мюнхен. У кофейного автомата стояло двое мужчин, бурно обсуждавших начало сезона Бундеслиги. Каждый топил за своего игрока, приписывая ему ключевую роль в стартующих со дня на день матчах, но оба спорщика сходились во мнении, что «Бавария» непобедима.
На другом конце платформы стояла девочка. Ей было не больше пятнадцати лет, она была одета в короткие шорты, открывавшие загорелые ноги, и белую футболку с длинными рукавами и с героем популярного мультфильма, только-только вышедшего на экран. Надпись на футболке move your body призывала всех танцевать вместе с мультяшным героем. Но девочка не танцевала, она смотрела на рельсы, прислушивалась к шуму дороги за спиной. Из-под кепки торчала прядь непослушных каштановых волос, она постоянно засовывала ее обратно, движения были резкие, ожесточенные. На бледном, не по-детски больном лице, лишенном здорового румянца, она давно не смеялась, очень давно, на ее лице не было ни одной эмоции, сплошная белая маска и пустые глаза грязно-серого цвета, бывшие когда-то серо-голубыми.
– Ксюша, иди сюда, – позвала ее женщина, сидевшая на скамье возле билетных автоматов.
Девочка нехотя подошла к матери на середину платформы. Она беспокойно посмотрела на часы и взглянула на мать, ожидая приказа.
– Ксюша мы забыли выпить твои таблетки, – женщина, немногим похожая на дочь, те же волосы, тот же овал лица, но другой взгляд, все другое. – Держи, выпей.
¬ – Хорошо, мама, – девочка взяла две таблетки и закинула их себе в рот.
¬– Держи. Надо запить, – женщина протянула ей бутылку с водой, девочка выпила почти половину. – Скоро наш поезд, поедим в Мюнхене, ты же помнишь наше любимое кафе, там такие чудные пирожные, а?
– Мне все равно, – ответила девочка и пошла на край платформы.
– Ты далеко не уходи, нас там уже ждут Оксана с Ромой, Маша что-то приболела, – кинула ей в ответ женщина и уткнулась в свой телефон.
Мужчины у кофейного автомата с тревогой смотрели на девочку и ее мать. Они говорили            по-русски, но по поведению девочки можно было понять, что она сильно подавлена. Мужчины стали вполголоса это обсуждать, залпом допив кофе. Один из них уже был готов подойти к женщине, чтобы предложить ей свою помощь, как показался поезд.
Электричка бодро шла к платформе, медленно снижая ход. Женщина встрепенулась, замахав дочери, чтобы та шла к ней. Девочка сделала шаг к ней, а потом два шага назад, казалось, что она чего-то ждет. Вот поезд почти подъехал к платформе, как вдруг девочка отбежала назад и прыгнула под него. Она влетела на полном ходу в перед электровоза, ее тело откинуло на рельсы. Машинист ударил по рычагам аварийного торможения, но сотни тонн железа не могли встать на месте. Поезд переехал безвольное тело, в яростном визге тормозов потонул дикий крик ее матери, бросившейся за ней. Ее с трудом смогли удержать двое мужчин, чтобы она не легла под поезд вслед за девочкой.
Женщина потеряла сознание, упав на руки. Лязг тормозов утих, поезд стоял на месте, и наступила такая тишина, от которой разрывало уши. Машинист с ужасом смотрел на мужчин на платформе, а они на него. Никто не знал, что надо делать, пока вой сирены не разорвал эту тишину, а машиниста не вызвали по экстренной связи, но он не мог говорить, путал слова, молодой, еще совсем молодой парень, третий месяц работавший один, без наставника.

Тоби стоял на платформе и смотрел на рельсы. Электричку уже откатили назад, она виновато стояла у въезда на платформу, а криминалисты собирали останки с рельс. Тоби смотрел за их работой, внутри него все сжималось, рвалось, но он продолжал смотреть, мысленно представляя себе картину произошедшего. Здесь не нужны были записи с камер, он, конечно же, посмотрит их, но позже. Также как и опросит свидетелей, попробует поговорить с матерью девочки, но не сейчас, нет смысла в этих разговорах.
Он повернул голову к краю платформы, представляя, как девочка разбегается и бросается под поезд, без страха, без сомнений, и невольно заплакал, сам не осознавая этого. Тоби утер слезы ладонью, переглянувшись с одним из экспертов, у того тряслось лицо и дрожали руки, но он продолжал работать, с силой, до белизны желваков, стиснув зубы. Ужас, непонятный, всепоглощающий ужас непонимания, неприятия, отчаянья охватил Тоби.
Телефон задрожал в кармане, звонила Амалия. Он сбросил и быстро написал, что не может говорить. Она не стала расспрашивать, видимо, Андре сообщил ей, куда он направил Тобби. А Тоби смотрел на рельсы, смотрел на пустую платформу, на которой стояли контейнеры экспертов, контейнеры для останков, слушал шум улицы снаружи, шум ветра, разносившего теплый воздух последних дней лета и думал, почему она это сделала, но не находил дл себя ни одного ответа. Снаружи был весь мир, яркий, теплый, веселый, а здесь больше не было этого мира, здесь царствовала смерть. Тоби не раз видел трупы, расследуя дела бытовых убийств в кварталах мигрантов, но это было совсем другое – это были взрослые уже пожившие, пускай и плохо, но пожившие люди.
Сегодня пятница, отчет он получит только в понедельник, да и зачем он ему нужен? Разве что узнать, что было в крови у этой девочки, но он и так мог предположить что, осмотр сумки ее матери показал, что в ней лежала почти пустая пачка сильных транквилизаторов. А через неделю, чуть дольше, чем через неделю дети пойдут в школу. Эксперт поднял на платформу голову девочки в полиэтиленовом пакете, Тоби стало совсем дурно и он отвернулся, не в силах смотреть на это. Один из экспертов подозвал к себе Тоби, он бережно укладывал останки девочки в пластиковый бокс. Тоби помедлил, но, превознемогая себя, подошел.
– Смотрите, Тобиас, – инспектор показал на странный шрам на левой руке девочки на предплечье, ближе к локтю. – Странно, неправда ли? Это достаточно свежая рана, видите, шрам не побелел, еще со временем, и кожа отходит лоскутами.
На вид шраму было несколько месяцев. Кривой, сделанный тупым предметом и дрожащей рукой, он напоминал простой рисунок, уродливый, расползавшийся по коже. Это был круг или овал, точно сказать было сложно, внутрь которого был вписан простой крест, концы которого выходили за границы окружности, а под ним была косая черта, именно косая, здесь не было сомнении. Черта заканчивалась справа короткой перпендикулярной чертой вниз, если соединить левый конец черты и эту черточку, то получился бы прямоугольный треугольник.
¬ – Напоминает нацистскую символику, – сказал Тоби. – Но не совсем. Это может быть что угодно.
– Это секта, – уверенно сказал эксперт. – Мы сделаем хорошую фотографию, а наши художники попробуют нарисовать ровный символ, как он должен был быть на самом деле. Видите, шрам достаточно глубокий, он у нее не зажил до конца. Странно, что ее родители не видели этого.
– Скорее всего она прятала его под одеждой, – Тоби указал на кусок рукава футболки. – Девочка уже взрослая, она могла не подпускать мать к своему телу.
– Да-да, защита личного пространства, – закивал эксперт и закрыл крышку. – Но скажите, может стоит нарушить права  и, тем самым, спасти жизнь?
– Может и стоит, – согласился Тоби. – Но мы не можем никого заставлять.
Эксперт вздохнул и пошел помогать коллеге, все еще копавшемся на рельсах. Тоби попрощался с ними, делать ему здесь было больше нечего, и пошел к машине. Надо был ехать в участок, писать рапорт, но он не хотел двигаться, просто сидел на месте, смотря сквозь лобовое стекло на проезжающие по дороге машины.
Собравшись с мыслями, он поехал в участок. На полпути его остановил звонок Андре, он просил его вернуться обратно. В апартаментах недалеко от станции обнаружен труп. Андре не стал говорить больше ничего, коротко отдав распоряжение. Тоби слышал, что Андре волнуется и ему тяжело говорить.
В апартаментах уже работала бригада. Тело девочки погрузили в машину, Тоби успел мельком взглянуть на бледное, искаженное лицо ребенка, как перед его носом захлопнули двери, сказав, что все пришлют в отчете, незачем плодить лишних свидетелей. Тоби оглядел дома, из окон на них смотрели встревоженные и любопытные лица, ожидавшие зрелища. Он вошел в дом.
Апартаменты находились на третьем этаже, дверь была открыта, внутри работали эксперты. Они молча взглянули на Тоби, главный жестом указал места, где он может ходить, Тоби послушно прошел в комнату, встав у дивана, над которым колдовали