Подо льдом / Часть 3-4

что такие люди не могут иметь права на правосудие, наши законы не готовы адекватно оценивать и наказывать их преступления! Ох, видите, куда меня понесло? А все ваш участок!
– Вы поберегите себя, фрау Мюллер, – улыбнулся Андре.
– А, вот теперь иронизируете, ха-ха! И вы себя поберегите, все, если не пришлете отчеты, то я сама к вам приеду!
– Приезжайте так, все по вам уже соскучились, –¬ ответил Андре.
¬– Ха-ха-ха! И да, Андре, по поводу статьи я ничего не знаю, но обязательно ее прочту, поняли?
– Все понял, фрау Мюллер. Хорошего вам вечера.
– И вам, не задерживайтесь сильно, до связи, –¬ она отменила вызов, в кабинете стало тихо.
Андре допил чай и принялся за отчет. Работа двигалась медленно, но он уложился в заявленные полчаса.
Послышался стук каблуков, он усиливался, и в кабинет вошла Амалия, одетая в строгое платье и в туфлях  на среднем каблуке. За последний месяц она полностью поменяла свой стиль и стала походить на серьезную деловую женщину. В ее руках была папка с документами, она приветливо улыбнулась, не решаясь войти в его кабинет.
– Привет, я думал, что ты еще в издательстве, – сказал Андре.
– Меня отпустили раньше, ¬– ответила Амалия и вошла в кабинет, устало сев на стул. – Мне иногда кажется, что я не справляюсь, все на меня смотрят и ждут, когда я сделаю ошибку.
– Ничего страшного, это в тебе борются добросовестность и лень, – ответил Андре. А еще, я где-то читал, это называется синдромом новичка или человека, случайно попавшего не на свое место.
– Вот, я так себя и чувствую, –¬ сказала Амалия и вытащила из папки несколько листов, запечатанных мелким шрифтом. ¬ Я набросала статью, не могла ждать до вечера, поэтому сразу же прибежала сюда.
Она придвинула к нему листы, боязливо посмотрев на него.
Андре взял листы и принялся за чтение. Амалия не смотрела на него, лишь пару раз бросив взгляд, чтобы угадать реакцию, но лицо Андре было непроницаемым.
– Пишешь верно, но материал еще сырой, – сказал он, дочитав до конца. Не хватает анализа и стоит покопать по поводу подобных групп, как они работали раньше, в каких странах. Но в целом все верно.
– Я тоже так думаю, но у меня не хватает информации, и я не могу понять их мотивы, – сказала Амалия. – А еще я не знаю, какое выбрать название.
– С названием сложно. Мне понравился твой вывод о том, что «человек, живущий в развитом обществе, не имеет права на убийство, но что делать, если общество, с его законами и правилами отказывает ему в праве на справедливость». Может и стоит вынести это в заголовок, как думаешь?
– Может быть, –¬ Амалия задумалась, – может такой: «Правосудие равно справедливость?».
¬Почему бы и нет, но тебе стоит лучше определить возможные сценарии наказания для подобных случаев. В идеале, если бы это была совместная статья с русскими. Могу предложить им такую идею, а ты пока подкорректируешь текст.
– Здорово! – глаза Амалии загорелись.¬ Это будет бомба!
– О, узнаю Амалию! – рассмеялся Андре.
– Но я же настоящая журналистка, а не выскочка? – гордо вздернув нос, спросила Амалия.
– И выскочка тоже, журналист должен быть выскочкой, обязательно, – усмехнулся Андре.
– Пойдем, нечего здесь больше делать, все завтра.
– А может, по дороге пиццу купим? Аня скоро приедет, голодная, как черт. А мне готовить не охота, – предложила Амалия.
– Я согласен, только в этот раз пиццу выберу я.
– Тогда мы возьмем две пиццы, – засмеялась Амалия.

Москва, вечер того же дня

Наташа остановилась у двери в отдел и осторожно заглянула в комнату. Столы были пустые, окна нараспашку, только Вова сидел за своим столом, медленно набирая текст. Он часто поворачивался к окну, задумываясь, потом набирал, не глядя, несколько предложений, и вновь, смотрел на улицу.
– Привет, – Наташа потрепала его по плечу. – А где все?
– Домой ушли, – ответил Вова и посмотрел на часы. – А Денис с Петром Ильичом еще днем уехали на допрос депутата.
– Ого, круто! А чего ж тебя не взяли? – Наташа села на место Дениса, напротив Вовы.
– Нечего мне там делать, я сам отказался. Мне надо дело для суда готовить, а не могу, – Вова вздохнул. – А ты чего так поздно? Уже восемь вечера.
– А мне спешить некуда, Шамиль там еще копается, какой-то важный процесс. Вот, хожу, гуляю. А почему дело не можешь сдать?
– Да могу, просто что-то мешает. Представляешь, подкинули еще работы. Помнишь нашего стрелка в кальянной? – спросил Вова, Наташа кивнула, что помнит. – Так вот его жена избила коммерческого директора, пришла к мужу на бывшую работу и при всех отметелила.
– А что сказала? – Наташа от интереса даже выпрямилась и потянулась к нему, желая заглянуть в его монитор.
– Да ничего особенного, по словам очевидцев, назвала ее тварью, сукой, ну, как обычно.
– Хм, а у тебя есть их фотографии? Дай посмотреть, – попросила Наташа.
– Держи, – Вова открыл на планшете папку с фотографиями, встал и передал его Наташа. – Это с их корпоратива, год назад. Вот эта девушка, видишь, черненькая.
– Это его жена, Катя, если я правильно помню, – сказала Наташа.
– Да, верно, а вот это их директор, Елена Борисовна, она так представлялась, когда я с ней разговаривал.
– Интересно, – Наташа полистала фотографии, и остановилась на той, где Катя смеялась.
– Хорошая девушка, мне она нравится. Ну так и что?  В чем проблема-то?
– Я просил эту Елену забрать заявление, но она отказалась. У нее там еще адвокат нарисовался, хотят Кате влепить реальный срок.
– Эта может, она не отступит, – Наташа пролистала до фотографий с Еленой, где директор властно смотрела на своих подчиненных. – А побои серьезные?
– Сама посмотри, – Вова ушел к своему компьютеру и открыл справку из больницы.
Наташа внимательно прочитала справку, а потом хихикнула, весело посмотрев на Вову.
– Хорошо она ее уделала, я бы тоже так поступила. Не бери в голову, оформляй как положено и не думай о Кате, она сама виновата. Я вообще не понимаю, почему это дело к нам попало?
– Я забрал, – грустно вздохнул Вова. ¬ Хотел попробовать так уладить, все же жалко их, так вся жизнь к черту из-за каких-то уродов.
– Ну, не каких-то, уроды качественные. Ты не заметил, что вся эта тема с табачными суррогатами и кальянами она постоянно всплывает, много лет уже. Что-то все пытаются принять, а потом не принимают, отклоняют.
¬– Да, заметил. Кто-то лоббирует.
– Известно кто, надеюсь, что Петр Ильич не слезет с этого депутата, он же забрал себе это дело?
¬– Мы вместе его ведем. На днях ребята еще одну лабораторию накрыли – это по тому трекингу, что Шамиль составил, мы еще пока не все проверили.
– Здорово, надо эту гадину давить! – Наташа стукнула кулаком по столу. – Мне Петр Ильич объяснил, что не так боремся, что надо в первую очередь давить отмывочные конторы, не будет сбыта нала, не будет экономического крыла, так и все остальное развалится. А наши в основном ловят дилеров, закладки ищут. Это все необходимо, но бить надо в головную организацию.
– Неплохо ты погрузилась в эту тему, – усмехнулся Вова. – Ладно, что мне с Катей делать?
– Проси условный, без штрафа, а там посмотрим. Катю, я надеюсь, не в СИЗО определили?
¬– Нет, ты что. Сидит дома под подпиской, хотя меня этот адвокат уже достал, требует, чтобы ее посадили в СИЗО. Мерзкие, однако, люди.
– Не хуже нас с тобой, – заметила Наташа. –¬ О, Константин Павлович идет.
По коридору послышались ровные шаги, и в комнату вошел Константин Павлович. Он долго смотрел на Вову и Наташу, вернувшуюся на место Дениса, и жестом позвал их к себе в кабинет.
– Все, попалась, – улыбнулся Вова.
– А я собственно к нему и пришла, за советом, – сказала Наташа.
Они прошли в кабинет к Константину Павловичу, Вова закрыл дверь.
– Не надо, закрой дверь в комнату, а эту оставь открытой, –¬ сказал Константин Павлович, пригласив Наташу сесть рядом с его столом. Наташа села, Константин Павлович сел за стол и нервно щелкнул мышью, чтобы разбудить компьютер.
– Я дело завтра передам в суд, – сказал Вова. – Все равно еще психиатрическая экспертиза не готова.
– Знаю, не важно это, там все понятно, – быстро сказал Константин Павлович. – Вов, ты и Петр Ильич будете добивать этих наркодилеров по полной. Генералу дали добро, будем трясти эту грушу.
¬– Отлично! У меня уже ордера на обыск готовы для фирмы «Сноплюссистем», она продавала им оборудование, там еще жена этого депутата в учредителях, – обрадовался Вова.
– Завтра принесешь, обновишь даты, с Петей поговорите по итогам их допроса. Но это еще не все. Команда сверху, там как раз просят притушить следствие, а то общественность волнуется. Наташ, ты же подготовила краткий анализ по группе смерти?
¬– Да, но у меня еще много вопросов осталось, –¬ ответила Наташа, приготовившись рассказывать.
– Сейчас все расскажешь, а ты, Вова, внимательно слушай. Тебя тоже к этому делу определяю. Я подумал, что неплохо было бы тебе, Наташ, Денису, Самохиной, тебе Вова и может быть, Наташ посоветуй еще нормального психолога, короче, надо бы вам проработать всех участников этой группы. Они все в Москве. Надо хотя бы просто с ними поговорить. Разделите ребят и проработайте, нельзя просто так оставлять, они могут и автономно сработать, несмотря на то, что группа закрыта, кто знает, сколько еще есть чатов и подгрупп.
– Я тоже хотела просить вас об этом, – Наташа побледнела. – Я боюсь за этих ребят. То, что мне удалось понять, я не знаю, так просто и не скажешь, но они действительно могут работать автономно, без команды.
– Вот и отлично, что все согласны, или ты, Вова, не согласен? – Константин Павлович строго посмотрел на стоявшего у двери Вову.
– Я согласен, – серьезно ответил Вова. Я после армии работал с малолетками, опыт есть.
– Ты сядь, тут опыт другой нужен, хотя, может ты и прав, – Константин Павлович задумался. Вова сел рядом с Наташей, приготовившись слушать.
– Давай, Наташ, вкратце, потом дашь полный отчет.
– Хорошо, сейчас соберусь с мыслями, – Наташа глубоко задышала, нервно сжимая пальцы.
– Первое, что можно определить точно – это не группы «синего кита» или подобные клоны. Здесь все гораздо серьезнее и проработаннее. Нам очень помог телефон Сони Некрасовой и Юли Воскресенской, но все же этого мало.
– Этот вопрос решим, я думаю, что сможем обязать родителей передать нам устройства их детей, – сказал Константин Павлович. – Пока не ясен их статус, если они не обвиняемые, то мы не вправе забирать их личные вещи и требовать доступ к личной информации.
– А есть мысль сделать их обвиняемыми? – удивился Вова.
– Да, можно придумать. Например, не разглашение данных о готовящемся самоубийстве, сопричастность к этому и подобное, – объяснил Константин Павлович.
– Я бы не стала пугать родителей, они все неверно воспримут, – заметила Наташа. – Итак, по поводу этой группы следует сказать следующее – она отличается от других групп тем, что в ней нет элемента избранности. Каждый, кто попадает в эту группу, достоин пройти на следующий этап, сделать первый шаг к высшему развитию. В группах «синих китов» детей заставляли решать странные задачи, зомбировали контентом, депрессивной музыкой, не давали спать.
¬– Я помню, что они должны были писать какие-то работы одной из самоубийц, подражали ей,
¬– добавил Вова. – Я читал статьи в газетах.
¬– Да, верно, писать эссе, фотографироваться в шарфах,