Подо льдом / Часть 3-4

солнце, наше, настоящее, живое. Есть только оно, нет никакого «черного солнца», не будет «восхода черного солнца»! Есть только мы и оно, наше солнце! Остальное – ложь! Не верьте, верьте себе, тому, что видите, что чувствуете, чего действительно желаете, верьте себе… жизнь одна, другой у нас не будет и не надо! Это лучшая жизнь ¬ это наша жизнь! Вы видите солнце,¬ вы видите правду, остальное – ложь! Хватит сидеть, идите к нам! Все, что мне еще сказать? Идите на свет, хватит бояться!
Мила повернула камеру на себя и сказала:
– Все, я закрываю трансляцию. Вы знаете, куда вам идти. Так идите, не заставляйте нас мерзнуть здесь весь день!
Она отключила трансляцию из профиля stoun edge, и радостно завопила, запрыгав на месте, будто бы ей всего пять лет. Ее поддержали другие девчонки, парни стояли на месте, глупо улыбаясь. Мила подбежала к Тимуру, стоявшему отдельно от всех. Он был очень серьезен. Она подергала его за руку, Тимур еще сильнее нахмурился, тогда Мила обвила его шею руками и поцеловала. Она отошла от него, блестя счастливыми глазами. Тимур покачал головой, но в одну секунду бросился к ней, Мила ловко увернулась и убежала, Тимур побежал за ней.
– Это их ежедневная игра, – сказала одна из девчонок, вся красная от прыжков и слез. Она вытирала слезы рукавом куртки, не замечая этого.
– Да, они такие дурачки, – добавил парень, стоявший рядом с ней.
– Это еще кто тут дурак, – заметила другая девушка, сильно ткнув парня в бок.
Наташа подошла к Алине и Заре.
¬– Ах, дети, – пропела она, разглядывая начавших ссориться ребят. – И мы были такими, правда?
– Да мы и остались, – ответила Алина.
– Все время играем в какие-то дурацкие игры. О, поймал, – Алина показала на лестницу, где стояли Тимур с Милой, без стеснения целуясь.

Часть 4. Уважаемые люди

Москва, 12 февраля – 20 апреля 2020 г.

1.

Москва

Зима играла с городом в прятки, то засыплет все дороги мокрым снегом, вяжущим колеса машин и ноги прохожих, то растопит его, устанавливая весеннюю погоду, жестоко обманывая теплом непроснувшиеся еще  деревья, будоража глупых птиц, не ко времени начавших свои брачные песенки. Город стоял в ожидании настоящей зимы, гудя прогнозами о уже скором конце света, когда бессмертные ледники повергнут в пучину материки, затопив цивилизацию водами, знавшими лично еще самого Создателя. Никто уже и не верил, что зима придет, на дорогах стали появляться отчаянные мотоциклисты, еще осторожные, не верящие своей удаче.
Целый день шел дождь, липкий, с комьями снега, падавшего на землю, на асфальт, в одно мгновенье превращаясь в грязную массу. К вечеру дождь прекратился, и его сменил мороз, сковавший город в заторах. Машины буксовали на скользкой дороге, водители, утратившие навык зимней езды, бранили всё на свете, дергались, визжали тормозами, ехали юзом, врезались друг в друга, в столбы, вылетали на тротуары, ломая хлипкое ограждение. Только к полуночи дороги очистились от машин, оставались лишь те, кто разумно выждал этот хаос на работе, в кино или просто слоняясь по торговому центру.
По обледенелой дороге, усыпанной обломками смерзшихся комьев снега, выстроившихся в нестройные скользкие колеи, неслась Panamera Grand Turismo, виляя задом, пробуксовывая, ревя мощным мотором. Она догоняла другую машину, обогнавшую ее еще  на Каширке. Черный BMW M5 легко лавировал между сонными машинами на МКАДе, в рискованной близости перестраиваясь перед самым бампером автомобиля, пугая водителя, инстинктивно давившего в этот момент на тормоз. Поток буксовал, казалось, что он остановился, становясь элементами игры, искусственными препятствиями на гоночном треке. Panamera догоняла BMW, давя «дальним»пугливых лохов. Взревел двигатель, и BMW остался позади, выдавленный в правый ряд под фуру.
В салоне Panamera визжали от восторга три девушки. Одна вела машину, неподвижно сидя в спортивном кресле. Ее черные глаза блестели, черные волосы затянуты в тугой пучок, из которого торчало две нефритовые палочки, на идеальном лице не было ни одной эмоции, оно было напряженным, ожесточенным, тонкие губы, накрашенные фиолетовой помадой, скривились в злобной улыбке. Девушка почти не моргала, продолжая давить на газ, вынуждая водителей рядом дергаться от нее в карманы на других полосах. Одета она была в черный брючный костюм, скорее напоминавший спортивный, на тонких пальцах поблёскивали крупными камнями перстни. Рядом с ней на пассажирском сиденье были навалены кучей шубы, сумочки, на полу на коврике валялись сапоги и еще что-то в пакетах. На пассажирском ряду бесились две девушки, обливаясь шампанским, громко визжа и улюлюкая. Они были пьяными вдрызг, не замечая, что всё рядом мокрое, а салон немного мал для активных игр, при резких маневрах они катались из стороны в сторону на мокром сиденье.
– Ты его сделала, Майя! – радостно крикнула одна из девушек с заднего ряда, всматриваясь назад, где BMW пытался их догнать, но путался в рядах недотеп. Девушка, наконец, заметила, что ее платье промокло и, выматерившись, стащила его с себя резким отрывистым движением, едва не порвав. Белые волосы уже потеряли какой–либо вид, мокрыми прядями спадая на узкие плечи и идеальную грудь, не слишком большую, выточенную талантливой рукой ваятеля от медицины. Она нервно отбросила мокрые волосы назад, а вторая девушка вылила на ее голую грудь остатки шампанского из бокала. Блондинка вытерла шампанское рукой, нервно поправляя на себе белые чулки с ажурной резинкой, обтягивающие стройные ноги.
– Я вся мокрая, это всё ты виновата, Лейла!
Девушка несильно толкнула другую девушку, яркую брюнетку с родинкой на левой щеке. Машина дернулась, обходя каскады медленных автомобилей, девушки упали друг на друга, на пол укатилась полупустая бутылка шампанского и бокалы. Майя быстро взглянула назад, девушки уже не следили за гонкой, предавшись пьяным ласкам. Та, которую назвали Лейлой, выпрямилась и не с первого раза сняла свое черное платье, покачиваясь от маневров водителя, оставшись в черном белье и черных чулках, туго обтягивающих полные бедра, а потом бросила свое платье вперед и, свесившись, стала искать свою сумку. Найдя узкую черную сумочку, она достала пакетик с таблетками и одну дала Майе, девушка тут же ее проглотила, ее глаза еще сильнее заблестели. Брюнетка вернулась к подруге, полулежавшей на подушках, выполненных в общем с салоном стиле, обшитых алькантарой, в белых трусах, которые блондинка нервно поправляла, злясь на то, что всё промокло. Они взяли по одной таблетке, жадно глотая. Три девушки громко рассмеялись, машину покачивало от маневров, но девушки на заднем сиденье этого уже не замечали, подстегнутые выброшенным в кровь наркотиком. Лейла достала из кармана на водительском сиденье небольшой кинжал и, легко орудуя острым лезвием во время качки, разрезала резинку трусов подруги по бокам, блестя бешенными глазами, тяжело дыша в душном перетопленном салоне. Блондинка перехватила кинжал и, резко поднявшись, повалила брюнетку на другую сторону, уложив на упругие подушки. Она грозно подняла кинжал над собой и разрезала сначала бюстгальтер, высвобождая большую грудь брюнетки, а потом и разрезала на части черные трусы. Кинжал упал назад, потерявшись в багажнике, блондинка легла на Лейлу, шумно дыша и кусая во время поцелуев за губы, грудь, вскрикивая от торопливых ласк разгоревшейся Лейлы, защищавшейся от нападения озверевшей подруги. Майя часто следила за их ласками, специально дергая машину, чтобы девчонки стонали громче.
BMW вырвалось вперед, сбив в левом ряду временный знак, никто из гонщиков не обратил на него внимание. Panamera скакнула вперед, догоняя черный автомобиль. В мерцании проблесковых огней дорожной техники и ограждений кузов Panamera стал кровавым. Еще мгновенье, и черный  автомобиль будет настигнут, дорога сужалась, в левом ряду стояла дорожная техника, огороженная бетонными блоками с сигнальными маяками, а дальше велась спешная работа по ремонту, кучами лежал смерзшийся снег, занимая полторы полосы. Дорожное полотно сузилось, машины двигались плотнее. Panamera догнала BMW, машины сблизились, идя в соседних полосах, одно неуверенное движение, и они ударили друг друга по колесам. Panamera откинуло влево, она ударила в бок быстро ехавший Picasso, толкая под каток. Picasso на полном ходу влетел в каток, водитель не успел ничего сделать, не ожидая удара. BMW зацепило две машины и влетело поперек фуры, опрокинув прицеп. Прицеп вместе с машиной и тягачом протащило вперед, а в него, визжа тормозами, пытаясь уйти от столкновения, друг за другом врезались машины.
Panamera была уже далеко от места аварии. Майя, пристегнутая и поэтому не получившая удара, гнала машину вперед на съезд, уходя в область. Сзади ревели две голые девушки, лица их были разбиты, из носа текла кровь, пьяные, они никак не могли расплестись и подняться, наполовину зажатые между сиденьями.

Съезд на МКАД был закрыт, поперек стояла машина ДПС и дежурило два инспектора, устало отгоняя автомобили вперед на шоссе. Денис подъехал вплотную к инспекторам и вышел. Один из инспекторов долго всматривался в госномер черной Corolla, переговариваясь по рации, второй подошел к Денису, протянувшему инспектору свое удостоверение.
– Сверху попросили? – поинтересовался инспектор, передав данные удостоверения к себе на телефон.
– Да, попросили, – устало кивнул Денис, и инспектор отдал ему удостоверение.
Перед самым домом Денису позвонил Константин Павлович и попросил съездить на место аварии, а дальше самому решить, будут они брать это дело или нет. Денис вторую неделю разъезжал по Подмосковью, отрабатывая нарколаборатории, часто весь день просиживая в местных полицейских участках, в поисках заявлений от граждан, зачастую закопанные в архиве, но ничего определенного в них не было, скорее всего и он, будучи опером, вряд ли бы сам стал остро реагировать на эти жалобы мстительных соседей. Им удалось накрыть еще три лаборатории, одна из которых в этот момент работала, количество эпизодов в деле росло, а готовности для суда не было, исполнителей рассадили по СИЗО, выйти на организаторов не удавалось. Одно было точно определено: организаторов было несколько, при устранении одного, бизнес не остановился, а даже усилился, словно бросая вызов в лицо сыщикам.
Инспектор сказал, что Денис может проехать. Он сел в машину и объехал автомобиль ДПС, задев конус ограждения. Денис выехал на пустую дорогу, было в этом что-то необычное, захватывающее, когда вырываешься первым на свободную дорогу после перекрытия, не заботясь о скорости, в желании скорее настичь хвост неповоротливого потока, а теперь он был внутри этого перекрытия. Слева летел МКАД, горя сотнями фар, киловаттами матч освещения.
Позвонила Алина, Денис вывел звонок в салон.
– Привет, уже вернулась?
– Да, вот только что. А я думала, что ты уже дома, боялась разбудить, – Алина вздохнула. – Ты скоро приедешь?
– Нет, не скоро, – честно ответил Денис. – Меня Константин Павлович попросил съездить на одно происшествие, Вовка же уже месяц на учебе.
– Я помню, пускай учится, у него взгляд умнее стал.
– Да? Откуда ты знаешь? – удивился Денис.
– А мне Ольга рассказала. Она сегодня в фонд приезжала, – ответила Алина. – Неужели, ты меня стал