Подо льдом / Часть 3-4

которые закрывают пол лица и прочее. В этой группе такого не было, никаких псевдорелигиозных текстов, кураторов из другого мира. Не было и типичной прощальной фразы «Ня, пока». Мы насчитали пока четыре факта суицида подростков, находящихся в этой группе, причем три из них произошли в один день – 18 августа. Я не знаю, есть ли в этом символика, но по переписке Сони видно, что их называли шестой группой.
– Ты думаешь, что число 18 – это шестая группа и три самоубийцы? – спросил Константин Павлович.
– Да, я это обсуждала с Денисом и Анной, они думают, что следующий акт самоубийств будет 28 числа, пока не ясен месяц, возможно, что в этом есть своя логика.
¬– И будет четыре участника, – задумчиво проговорил Константин Павлович. – Если ваши подозрения верны, то у нас очень мало времени.
– Да, времени нет совсем. Я не договорила про основную идею этой группы. Она довольно проста и основана на общих понятиях религиозных учений о другой жизни. Но, и это на мой взгляд самое главное – каждый достоин туда попасть, каждый, с самого рождения. Дети, которых приглашали в группы, тоже решали задачи, но это были в большей степени квесты в городе, они искали в парках, музеях тайные знаки, изучали древние документы. Это могли быть и копии берестяных грамот с неясным содержанием, которое можно было трактовать по-разному, и страницы из жития святых, еврейские книги. Определенно можно сказать, что интеллектуально все было подготовлено на высоком уровне, и дети были с хорошими задатками, тупой ребенок быстро бы сдался.
– Тупого бы никто и не пригласил, – сказал Вова.
¬– Да, верно! – Наташа покраснела от волнения. – Второй этап был сложнее, тут стоило уже более плотно погрузиться в основную идею учения, а это в полной мере можно назвать учением, философским или религиозным, по сути это особого значения не имеет. На втором этапе подросток должен был начать познавать себя, свою душу через боль, именно тогда они наносят себе первое увечье, делают разрез на руке или ноге. Здесь нет стандартной подоплеки, что через боль ты выпускаешь свои страхи, освобождаешь себя, тебе становится легче – нет! Здесь именно идет познание себя, понимание, насколько ты готов сделать следующий шаг. На этом этапе и остались Соня Некрасова и Даша Смирнова, причем Даша так и не смогла этого сделать, что, скорее, говорит о ее более высоком уровне защиты от подобной дряни. Но, я внимательно прочитала переписку, если бы в моем детстве мне кто-нибудь так писал, я бы точно повелась. И это я не пытаюсь оправдать детей, вовсе нет. Кураторы интересовались жизнью подростков, они, возможно, вполне искренне интересовались ею, просто искренность может иметь разные цели, но то, как они общались с ними, насколько легко они их понимали, подхватывая с полуслова чувства загнанных подростков… это ужасные люди и профессиональные манипуляторы. Насколько я поняла, отбор детей в группу был многоступенчатым. Первым звеном была школьный психолог Ройзман, у нас нет достаточных доказательств, но пока получается так. У нее на даче и дома обнаружено очень много материалов, еще все просто не успели просмотреть, но это полный мрак. Она даже не пыталась ничего спрятать, точно можно сказать, что она была в этой группе, но для подтверждения необходимо провести дополнительные экспертизы. Она работала в двух школах, делая соответствующую выборку. Потом ребенка, подверженного невропатии и с зачатками психоза, но с достаточно высоким интеллектуальным уровнем, отправляли на разговор в кризисный центр, где их и принимала Швецова. Она и проводила конечный отбор. Подростки, включенные в группу, могли сами приглашать в нее своих друзей, но только кураторы отбирали, кто пройдет дальше первого этапа. Тем, кто проходил на второй этап, периодически присылали видеоотчеты. Например, видео о самоубийстве Юли Воскресенской – его получили все, но, и это видно по комментариям некоторых участников, не все поверили в реальность видео. Кто-то писал, что это постановочные кадры, его больше не было в чате в последующие дни. Также у нас есть несколько видео, где, предположительно, экспертиза подтвердит, Швецова делает надрезы на ногах и руках тех, кто не смог сам сделать себе первый разрез. Все видео одинаковые, Швецова в маске, но, судя по всему, она все это делала  в своем кабинете, а кто-то все это снимал. Здесь мы уже уверенно можем говорить об оккультном жертвоприношении или обряде, если так можно сказать. В итоге на теле ребенка должна была появиться черная роза или черное солнце, в текстах она называется по-разному, но судя по всему, это синонимы. Подростки, перед тем как перейти на третий этап, должны были изучить достаточное количество довольно странной литературы. Здесь есть и фантастические романы, о том, как человек, рожденный на Марсе, возвращается на землю, объясняя всем, что его жизнь это лишь начало, первый этап, а после смерти он переходит на другой уровень. Его потом друзья съедают, чтобы просвятиться, вот такая книга. Были еще и уже религиозно-философские труды, по-новому интерпретирующие основные догматы христианства, ислама и индуизма, находя в них общие основы, я еще не все прочитала, у меня голова болит от этих книг. Потом дети обсуждают прочитанное с кураторами, и те не строгие учителя, а собеседники, спорщики, готовые выслушать чужое мнение, уважающие его, но постепенно подводящие к нужным выводам. Это безусловно подкупает, и подросток, еще ребенок, становится готовым к последнему этапу. Об этом у нас информации нет, может, наши немецкие коллеги пришлют, Денис уже запросил  у знакомого комиссара.
¬– Да, Денис говорил. У них на участке покончили с собой две девочки из этой группы. Наташ, ты говоришь об избранности участников группы? Мне не очень понятна основная идея: чем другая жизнь лучше этой? – спросил Константин Павлович.
– Речь не идет об избранности, каждый избран, с рождения. Это первый догмат. А второй говорит о том, что не каждый готов сделать этот шаг и стать свободным, те, кто сможет, будут свободными, жить на другом уровне, можно сказать, что на космическом. Точнее мы бы узнали, если бы получили доступ к переписке тех, кто уже совершил суицид. К сожалению, той информации, которую мы смогли выкачать с телефона Юли Воскресенской, ее очень мало для полного вывода, – Наташа замолчала, обдумывая. ¬– И еще, те, кто остается жить на земле – они будут до конца жизни рабами. Да, именно так, рабами, работающими на других рабов. Здесь очень хорошо обыгрывается ущемленность свободы самого подростка, который понимает, что находится в тюрьме, которую для него выстроили родители, школа, курсы, секции и прочие взрослые, которым нет дела до него самого, нет дела до его мыслей – он должен учиться, он должен заниматься, он должен развиваться, он должен, должен  и должен работать! На этом и играют, и очень умело! Еще один момент, у Швецовой и Ройзман общая дипломная работа по группам смерти. Ройзман писала ее с психологической точки зрения, как выявлять, профилактировать, а Швецова уже с лечебной, как лечить, подавлять. А дипломным руководителем у них был Крамер и Стоянов. У нас пока нет точных данных о связи между ними, но есть подозрение,  что Крамер – это и есть Goron23, главный куратор группы.
– Понятно, а как насчет тех фотографий, что дети присылали кураторам? – спросил Константин Павлович. ¬ Я видел некоторые из них – это на грани детской порнографии.
– Фотографий много, но это скорее подростковая эротика, селфи у зеркала в трусах. Больший интерес вызывают видео, которые делали кураторы. В основном это лесбийские игры, предположительно в них снимались Швецова и Ройзман, лица у них закрыты масками. Сюжет прост: в темном помещении голые девушки, сначала они срезают небольшим кинжалом с себя всю одежду, специально раня, оставляя легкие порезы на теле. Потом по очереди играют с кинжалом, прикладывая к интимным частям лезвие. Определенно, в видео присутствует символьная атрибутика: свет приглушенный, но достаточный, чтобы все видеть, причем он иногда разгорается, например, когда одна из девушек вводит лезвие кинжала в другую, собственно сам кинжал, маски, скрывающие лица, белые простыни, на которых видны следы их крови, оператор снимает это, отдельно, смакуя каждый кадр. Все видео сняты на хорошую камеру, профессионально смонтированы. Затем одна другой разрезает кожу на ноге, предположительно Ройзман делает это со Швецовой. Сюжет похож на порноролики, но я бы отнесла это к эротике. Возможно, что подростки снимали ответные видео друг с другом. Это называлось «преодолением страха своего тела».
Наташа замолчала, ей хотелось добавить подробностей, но мысли уже путались.
– Хорошо, подготовь отчет и, я думаю, что стоит подумать о статье для прессы. Замалчивать мы это не будем, но лучше перехватить инициативу, чтобы не было лишних скандалов.
– Вы думаете, нам дадут добро на ее печать? ¬– удивилась Наташа.
– Посмотрим, попробуешь? – Константин Павлович пристально посмотрел на Наташу, –  думаю, у тебя должно получиться.
– Я попробую, – кивнула в ответ Наташа.
– Тогда все, по домам. И да, работа по этому делу неосновная, ищите свободное время сами, но дело должно быть закончено, – сказал Константин Павлович. – Нам урезают бюджет, поэтому я прошу вас проявить энтузиазм.
¬– Бескорыстный? – спросил Вова и тут же добавил. –¬ Так точно, Константин Павлович!
– Выполнять. До завтра, – Константин Павлович встал, чтобы их проводить. Он поднял за руку Наташу и поцеловал ее руку. – Ты справишься и найди себе помощницу.
– Спасибо. Можно Зару, она мне понравилась, у нее еще горит огонь внутри, –¬ сказала Наташа, покраснев от галантного жеста начальника.
– Я доверяю твоему выбору, включай ее в группу, – сказал он.
Наташа вышла из кабинета, а потом вернулась.
– Я забыла еще сказать, что у девочек в этой группе можно с большой долей уверенности определить расстройство пищевого поведения. Но это нужно подтвердить, впрочем, это также объясняет их пограничное состояние. Не исключено, что подобное поведение, точнее стремление к идеальной худобе прививалось внутри семьи
– Знакомо, – кивнул в ответ Константин Павлович. – У меня дочь долго мучила себя диетами, трудно переспорить ее и жену, очень трудно. Вроде образумилась.
– Я рада, но следите за ней, – серьезно сказала Наташа. – На Дашу Смирнову точно давили родители, она мне это рассказала, еще тогда, когда была у Дениса с Алиной. Не понимаю, нормальная девочка, если бы меня так прессовали, я бы из дома точно ушла в шестнадцать лет, а может и раньше.
– А ты ушла после института, верно? – спросил Вова.
– Да, и не жалею до сих пор, – ответила Наташа.

12.

В кабинет 205 резко вошла врач, хлопнув дверью. В этот час на прием никто не пришел, и коридор был пуст. Она скинула халат на стул, нервно поправив туго стянутые черные волосы, взгляд ее блуждал по кабинету, остановившись на  голой стене, у которой стояла кушетка. Стена была вся в светлых квадратах в тех местах, где раньше висели фотографии и картины. В кабинете было убрано, стол был чистый, даже в ящиках не было ничего, кроме пустых бланков и ручек. Лежавший на столе iphone пропиликал странную мелодию, женщина бросилась к телефону, жадно