Подо льдом / Часть 3-4

непониманием.
– Ты чего такая? – спросил Тоби.
– А ничего! ¬ Выпалила Амалия. – Я пыталась пройти в квартал мигрантов, у меня же было разрешение, редакция всё согласовала, а меня не пустили, сказали, что комендант не разрешает! Какого черта! Они не имеют права!
– Имеют, к сожалению, а может и к счастью, имеют, –¬ спокойно ответил Андре. – Время покажет, кто был прав.
– Но они же не преступники! Почему их заперли, как животных! – возмущалась Амалия. – Они должны сидеть дома, прогулки только в определенное время!
– Нет, ты рассматриваешь всё только с одной стороны. Помнишь, что здесь было неделю назад? Помнишь этот марш? Если бы не военные, мне страшно представить, что сделали бы эти молодчики с детьми и женщинами. Мужчины и так почти все задержаны, ¬ сказал Андре.
– Чёрт! Я об этом и не подумала! – в сердцах воскликнула Амалия, лицо ее побледнело, и она разревелась, уронив недоеденный сэндвич на землю. Тоби обнял ее, гладя по спине и плечам.
– Она просто устала, – сказал Тоби, сильнее прижимая ее к себе.
Андре кивнул и встал, решив немного прогуляться. Он пошел к клумбе, закрытой на зиму и забытой. Он смотрел на пленку, закрывающую землю и посаженные осенью луковицы цветов, думая, что скоро должны начать пробиваться первые ростки. Весной он и Аня смотрели на это, выбирая для себя каждый год разные куски парка и городские клумбы. Аня даже вела дневники, стараясь рассчитать рост, но каждый год все было по-разному, и она стала просто наблюдать, как зарождается новая жизнь, как оживает природа. «А теперь она далеко отсюда, ну и слава богу!» – подумал Андре.
Амалия успокоилась, обернулась, Андре стоял спиной к ним у клумбы. Амалия расцеловала Тоби, вложив в эти поцелуи всю накопленную за долгий напряженный день любовь, светясь от радости, на мгновение забыв про всё на свете.
– А кто это? – спросила она Тоби, взяв его планшет, на экране которого был фоторобот Мухамеда.
– Мухамед, помнишь, я тебе рассказывал. Мы думаем, что он и есть организатор, но ни Али, ни Ахмед не знают его, никто его не видел.
– Да, я помню, – Амалия нахмурилась. – Он не из них, я вижу это по его лицу, он точно не из них.
– Это фоторобот, может быть много ошибок. Но, скорее всего, ты права, эти женщины называли его чужаком.
– Похоже, –¬ кивнула Амалия. ¬ Я его уже где-то видела, точно видела! Я сейчас!
Она достала из фирменной сумки газеты планшет и стала копаться, выискивая данные. Через несколько минут она победно воскликнула и позвала Андре.
– Андре, идите сюда!
Андре вернулся к ним и сказал ей.
– Ты опять меня на «вы» называешь.
– Это на автомате, смотри, это же ваш Мухамед, да? – она открыла фотографию, сделанную на какой-то конференции, рядом с лидером блока «Партия силы!» господином Вербером стояло много разных людей, а на заднем плане, будто бы прячась от камер, стоял смуглый мужчина, лицо его имело черты египтянина, но больше он напоминал турка. Фотограф поймал момент, когда этот мужчина смотрел прямо в камеру.
– Очень похож, – согласился Андре. – Ты знаешь, кто это?
– Нет, но я выясню, мне надо добраться до моего ноутбука, – ответила Амалия. – Может, поедем домой? Уже семь вечера, пора домой или вы поедете в участок?
– Нет, не планировали, – ответил Андре. – Поехали.
– Поехали, я вас отвезу, – сказал Тоби.
– Ну нет, ты останешься со мной! – приказала Амалия и жалобно посмотрела на Андре.  – Можно?
¬– Давно пора, – усмехнулся он.
Через двадцать минут они были уже в квартире Андре. Амалия, выдав Тоби полотенце, отправила его в душ, а сама, на правах хозяйки приготовила ужин, пока Андре общался с Аней, требовавшей, чтобы Амалия иногда подключалась к их разговору.
Поужинав, Андре оставил Тоби и Амалию, вцепившуюся в свой ноутбук, на кухне, и ушел спать. Он быстро заснул, решив выполнить обещание, данное Ане, и лечь раньше спать.
– Завтра закончишь, – сказал Тоби, отрывая Амалию от компьютера.
– Ну еще немного, – запротестовала она. – Я почти напала на след!
¬– Завтра, – строго сказал Тоби, уводя ее в комнату.
– Я скоро, смотри, не засни мне! – погрозила она пальцем Тоби и убежала в ванную.
Тоби разделся и лег, чувствуя, что засыпает. Он боролся со сном, как мог, на несколько минут впадая в яркие короткие сны. Амалия вернулась в одном полотенце, едва-едва скрывавшими ее ноги. Тоби тут же проснулся, услышав запах ее мокрых волос, запах ее тела, натертого молочком. Амалия закрыла дверь и стала вытирать волосы, бросая на него нетерпеливые взгляды. Тоби встал с кровати и легко, как пушинку поднял ее на руки, бережно уложив на кровать. Быстро разгоревшись от его ласк, она вся дрожала от нетерпения, чувствуя его жаркое дыхание на шее, как он нежно целует ее, гладит спину, деликатно, нежно, но напористо входя в нее, заставляя зарыться лицом в подушку, сознательно лишая себя воздуха, желая сгореть прямо здесь, сейчас.

9.

Амалия проснулась поздно, на часах было половина десятого, из раскрытого на кухне окна дул прохладный ветерок, слышались звуки голосов людей во дворе, неторопливый шелест шин. Амалия плотнее завернулась в одеяло, с тоской поглядев на часы. Ей нравился этот сквозняк через приоткрытую дверь, так всегда делал Тоби, чтобы утром она спала на свежем воздухе, ей нравилось, что на улице кто-то есть, последние дни ей очень не хватало людских голосов, пустых разговоров, подслушанных на улице, смеха детей, ухмылок подростков, пошлых шуточек, которые в ее адрес смели отправлять старшеклассники, воспринимая Амалию за свою сверстницу, вырядившейся во взрослую жизнь. Она уже не спала, сон улетучился вместе с прохладой, голова работала, кипела от мыслей, а тело одолевала лень, так хотелось подольше остаться здесь, будто бы ничего и не случилось и не надо возвращаться в мертвый город. Голоса вскоре умолкли, прошелестела последняя машина, и стало очень тихо.
Амалия нехотя встала, ощутив кожей приятный холодок. Она с осторожностью выглянула из комнаты, в квартире никого не было, дверь в комнату Андре была открыта, обуви в прихожей не было. Онемевшие за ночь мышцы требовали движения, и она стала разминаться у зеркала, разглядывая себя. Она себе не нравилась, слишком худая и нескладная, и что Тоби в ней нашел? Закончив с ежедневным утренним самокопанием, она подмигнула покрасневшей голой девушке в зеркале и побежала в душ, чтобы непременно вылить на себя куб холодной воды. Набрызгавшись вволю, как маленький ребенок, которого одного оставили ванной, она пошла на кухню, где на плите ее ждала кастрюля с еще теплой кашей, завернутая в толстое полотенце. В одних трусах и майке она села за стол, с жадностью набросившись на кашу. Если бы дома были Андре или Аня, она точно причесалась, оделась и чинно, даже горделиво вышла бы к завтраку, но сейчас она была одна, и можно расслабиться, что она не позволяла даже у Тоби дома, строя из себя чопорную английскую даму, заставляя его выходить в чистой футболке к завтраку и есть как подобает воспитанному человеку. Тоби спокойно относился к ее закидонам, посмеиваясь над этой показухой. Справившись с кашей, она нашла в холодильнике тарелку с сэндвичами с ветчиной, сыром и зеленью, и села за ноутбук. Она еще не успела толком просмотреть все входящие, как тарелка опустела. Поборов приступ жадности, Амалия усидела на месте, медленно пила чай из большой чашки. Ани не было уже больше недели, поэтому на столе не было печенья или пряников. Амалия вздохнула, квартира без Ани потускнела, она недавно вскользь сказала об этом Андре, он молча кивнул, грустно улыбнувшись. Не хватало, определенно не хватало ежедневных ворчаний Ани, ее громкого открытого и бессовестного смеха, ее энергии, нахальства, искренности, желания удивляться, желания узнавать что-нибудь новое, желания жить. Как часто этого не хватало Амалии, она видела, что и Андре питается положительной энергией от Ани, заряжается ею, как старый аккумулятор, она и себя чувствовала старой батарейкой, которую надо иногда ударить, кинуть, бросить об пол, чтобы она снова, пускай и ненадолго, но ожила. Работа отнимала у нее все силы, Амалии казалось, что она постарела, приходя домой ей ничего не хотелось, только работать, работать и работать, как заведенная игрушка, вот-вот лопнувшая от натуги, не успевающая сделать круг, как ее снова и снова заводят, взводят, взводят!
Она открыла несколько писем от коллег и друзей из сетевой прессы, они допытывались от нее, напала ли она на след, зачем ей нужен этот человек. Мессенджеры лопались от личных сообщений, в которых не было зависти, а нормальный профессиональный интерес, предложения получить после ее эксклюзива право второй публикации. Почти все точно узнали этого человека, прислав ей даже досье дремучих лет, неизвестно как всплывшее на просторах сети из небытия. Человек на фотографии съезда «Партии силы» и человек на фотороботе, теперь у Амалии не было сомнений, она долго всматривалась в фотографии, видя его молодым и уже постаревшим, кто-то даже нашел фотографии из школы – это был он, сомнений не было. Человека звали Михаель Хубер, но чаще встречалось другое имя – Саид, странное имя и фамилия для этого человека. Он не принадлежал ни к одному из миров: ни к Востоку, ни к Западу. Лицо, сохранившее корни предков, было лицом европейца, скорее даже немецким лицом, взгляд менялся, оставаясь в конце концов безликим, скрытым. Человек всегда был без эмоций, как будто нес на лице восковую маску, надетую ему еще в раннем детстве. Вот он, стоит в группе школьной футбольной команды, все радуются, улыбаются, капитан и вратарь держат в руках небольшой кубок, а Саид стоит с ними и как бы в стороне, его обнимают за плечи, он даже улыбается, а глаза мертвы и смотрят куда-то вглубь, в самый центр камеры.
Амалия открыла сайт газеты, просмотрела свои заметки, не без гордости отметив, что ее короткие репортажи «с поля битвы» пользуются наибольшей популярностью. Никто не хотел разбираться, думать, вспоминать, все хотели получить сразу короткую и, желательно, горящую новость на грани желтой прессы, мало текста, больше фото и видеоматериалов, и вот вашу новость уже репостят все. Борьба шла за рекламные потоки, порой совсем не банальные, не только заказные статьи, но и защита от них – всё можно было купить, правда интересовала издателей и читателей в последнюю очередь. Амалия не раз слышала в редакции, что правду никто читать не будет. Надо было собираться, газета ждала от нее нового репортажа, а ей хотелось пробраться в квартал мигрантов и попробовать найти тех, кто узнает Мухамеда или Саида, если они не ошиблись, то это будет настоящая бомба. Взгляд ее задержался на топе публикаций, где она увидела свою статью про группы смерти, написанную совместно с русскими, и ухмыльнулась, нет, люди хотят знать правду, которая страшнее любого вымысла.
Запиликал мессенджер, Амалия дернулась было одеться, но рассмеялась и ответила на вызов, отключив камеру.
– О, привет! – бодро загремел голос редактора на кухне. – Ты уже проснулась?
¬– Да, давно, вот сижу работаю, – ответила Амалия.
– Ага, конечно, так я и поверил. Но это неважно. Давай, одевайся и вперед, мы пробили тебе пропуск на вход, мне лично позвонили из штаба, представляешь, какие мы крутые стали? – самодовольно сказал редактор.
¬– Круто! Генри,