Подо льдом / Часть 3-4

ты так главредом станешь, – сказала Амалия, вскочившая с места, она вся горела от нетерпения.
– Нет, для этого надо поменять работу, сама знаешь. Наш уйдет только ногами вперед, оно так и лучше, не думала? Зато мы можем делать всё, как считаем нужным, а отдувается он.
– Я об этом не думала, –  крикнула из комнаты Амалия, натягивая на себя деловой брючный костюм с фирменной символикой издания «Новый взгляд».
– Ты так особо не торопись, разрешение действует после двух часов, времени еще навалом, – сказал редактор. – Камеру включи.
– Хорошо! – Амалия, уже одетая, в фирменном сером костюме и белоснежной рубашке, больше напоминавшей мужскую сорочку, поставила планшет на ноутбук и включила камеру, садясь за стол.
¬– Так, боевой наряд одобряю, сумку не забудь, там будут, возможно, и телевизионщики, надо нам засветить себя по полной, – сказал редактор. – Ты чего такая красная?
¬– Просто такая, я даже не красилась!
– Глаза подведи, и губы слегка подмажь, я пришлю нашего фотографа, будем полноценный репортаж делать.
– А может еще трансляцию сделать? – предложила Амалия.
– Сделаем, только не ты – твоя задача задавать вопросы и вытягивать ответы, не мне тебя учить. Забудь про картинку, сегодня ты работаешь в команде.
– Ух,-ы! Меня повысили! – обрадовалась Амалия.
– Вроде того, но пока не зазнавайся. Да, еще один момент. Твоей коллеге из России, Натали, если я не ошибаюсь.
– Не ошибаешься, она тебе понравилась, я помню, как ты смотрел на ее фотографии! – засмеялась Амалия.
– Я люблю русских женщин, не зря уже дважды на них женат.
– Ты женат на украинках, – поправила его Амалия.
– Один черт, всё равно из меня всю душу вынут. Так, забыл, а вот, ей пришел гонорар за статью, тебе, кстати, тоже. Наши американские коллеги рассчитались с нами, как всегда ждут продолжения. Они там думают, что мы сериалы пишем!
– Бизнес, новости –¬ это бизнес, – с умным видом сказала Амалия. – Я ей напишу, скорее всего будем переводить на счет фонда, как и в прошлый раз.
– Слушай, а пусть она напишет нам про этот фонд, а мы напечатаем, будет продолжение материала. Я бы хотел увидеть там несколько реальных историй, с какими проблемами они сталкиваются. Классная тема, я пытался найти у нас такие же организации, но они другие, там в общем всех и сразу на таблетки посадить хотят.
– Я тебя поняла, спрошу, – согласно закивала Амалия. ¬У тебя отличная идея.
– У меня всё отличное, как у президента Америки. А тебе придется поискать у нас подобный фонд, если не найдешь, даже лучше, вот об этом и напишешь. Мне понравился этот формат, взгляд из двух миров, как будто даже с разных планет. Натали неплохо пишет, ей надо набить руку. Я до сих пор не понимаю, почему мы не можем ей выплатить гонорар? Меня это возмущает, это же ее деньги, и я хочу отдать их ей! – возмутился редактор.
– Она объясняла, она же работает в прокуратуре, поэтому и нельзя. Если кто-то будет ей платить отсюда, у нее будут серьезные проблемы, уволят точно, а дальше вплоть до открытия уголовного дела.
– Страна идиотов! – воскликнул редактор.
– Небольше, чем у нас. У нас тоже идиотов хватает, посмотри на нашего нового фюрера.
– Я нас и имел ввиду. Всё что-то возимся, играем в большую политику. Итак понятно, что Россия зависит от нас, ну от нас в целом. Промышленность наша, деньги тоже. Пора бы уже всем объединяться, хватит уже империй!
– Ого, как тебя понесло! – захохотала Амалия. – Ты с утра выпил что ли?
– Да, шеф налил виски, про политику говорили, – ответил редактор. – Ладно, про мировой порядок поговорим потом. Собирайся, за тобой заедет Отто через полчаса, он уже давно выехал к тебе.
– Отто? Он такой зануда!
– Зато снимает отлично, сама потом увидишь, рожи в камеру не строй.
– Я всегда хорошо получаюсь, – горделиво сказала Амалия.
– Ха-ха, я тебе еще рабочие фотографии не показывал с конференции, приедешь, покажу твою кривую рожу.
– Не надо! Я хочу оставаться в неведении, жить в мире иллюзий, что я самая красивая! Мне давно пора на телевидение.
– Да? Тебе туда так хочется? – удивился редактор.
– Я пошутила! Из меня плохая кукла получится, – ответила Амалия.
– Если надо, то получится и кукла, – задумчиво проговорил редактор, смотря на нее. – Всё, жду материала и как можно скорее. Не парься над слогом, пиши как есть, как ты умеешь, а мы сразу в сеть, в газету, а дальше поднимем рейтинг, а он нам очень нужен, нам план подняли.

Заира толкнула Наоми локтем, показав на небольшую группу людей, прошедших через периметр охраны. Впереди шел военный, а за ним худая рыжая девушка в пальто и низкий толстый мужчина с руками как бревна молодого дерева, весь увешанный фотоаппаратами, камерами, на голове у него была кепка, на которой была закреплена камера. Мужчина медленно поворачивал голову во время ходьбы, ведя трансляцию. Они направлялись к столпившимся на детской площадке женщинам, спорившим друг с другом. Наоми и Заира пошли вслед за рыжей девушкой, тихо посмеиваясь над ней, распределяя ее одежду, кому бы она больше пошла, Наоми или Заире.
Посреди детской площадки стояла невысокая плотная женщина, голова и часть ее лица была покрыта платком, так что был виден только нос и горевшие яростью черные глаза. В руках она держала стеклянную банку с желтой жидкостью. Женщина кричала, обращаясь то к собравшимся, то тыча пальцем в сторону КПП, многие ее поддерживали, при каждом выкрике взмахивая руками, посылая проклятия в никуда. Другие же пытались ее успокоить, подходили к ней, но, завидев, как она угрожает им тем, что плеснет на них жидкостью из банки, поспешно отходили назад, тихо прося небеса помочь ей.
– Что она хочет? – спросила Амалия сопровождающего.
– Не знаю, наш переводчик приболел, а новый еще не приехал, – военный зевнул. – Орет с самого утра, кого-то требует. Мы пытались ей объяснить, что ждем переводчика, но она не понимает.
– И долго так орет? Долго они стоят? – спросила Амалия, кивнув толстяку, чтобы тот снимал всё, что происходит на детской площадке.
¬– Да уж больше четырех часов, охрипла уже, бедная. Мне кажется, она сошла с ума, – искренне вздохнул военный. – Бедные женщины, я их понимаю, всех мужчин забрали в изолятор, вот они и требуют, чтобы вернули их сыновей, мужей. Конечно, большинство ни в чем не виноваты, надо подождать, а у них терпение на исходе.
– А что у нее в банке? – спросил толстяк, не поворачивая головы, он снимал то, как женщина с банкой посылает проклятия в адрес военных, недвусмысленно жестикулируя, платок съехал вниз и открыл истомленное тревогой и мукой лицо немолодой женщины.
– Не знаю, она не дает подойти. Может какой-то растворитель, – пожал плечами военный. – У нас что-то случается каждый день, когда был переводчик, было проще, помогали, чем могли, пытались успокоить. Они боятся, и правильно боятся.
Амалия прислушивалась к речи этой женщины, выделяя на слух знакомые слова, сливавшиеся в один гортанный выкрик: «А-а на лакхем! Анналакхем!». Это вроде означало: «Я вам не верю!», по звучанию было похоже, но Амалия не была уверенна. Амалия слушала ее, думая, как бы подступиться к ней, поговорить, но что было делать без переводчика, а губы непроизвольно повторяли за этой женщиной: «Я вам не верю!»
– Ты верно слышать, – Наоми уже стояла рядом с Амалией, без стеснения рассматривая ее. Заира стояла за ее спиной, испуганно смотря на гостей, но было в ее взгляде что-то еще, Амалия уловила скрытую за испугом злость. – Она говорить, что не верить вам, не верить никому, кто приходить сюда. Вы всегда нас обманывать, всегда. – Наоми говорила медленно, тщательно выговаривая каждое слово, еще не до конца понимая структуру языка.
– Ты Наоми, а ты Заира? – Амалия подошла к девушкам, протянув им руку. – Я вас узнала, мне показывал ваши фотографии Тоби. Меня зовут Амалия.
– Тоби, – прошептала Заира и с тревогой посмотрела на сестру, а потом на Амалию. – Тоби, надо, Тоби.
Амалия долго смотрела на Заиру, Наоми стояла молча, нахально глядя на нее.
– Ты хочешь, чтобы Тоби сюда приехал? – спросила Амалия и показала рукой на женщину с банкой на детской площадке, замолчавшую и внимательно смотревшую на Амалию, на толстяка, разглядывая их бейджи, логотипы издательства на одежде.
– Заира думать, что Тоби поможет. Она всегда так думать. Тоби помогал нам, он помогал отцу. Отец справится, он сильный, он спас нас, а значит может спасти сам, – сказала Наоми, Заира закивала. –¬ Ты и есть женщина Тоби?
– Да, я и есть, – Амалия выдержала взгляд черных глаз Наоми. – Я ему позвоню, он приедет.
– Позвони, Заира будет радоваться, – усмехнулась Наоми. – Ты ничего, белый не очень, а ты ничего. Я могу помочь тебе, я смогу переводить.
– Спасибо, давай, – обрадовалась Амалия, быстро отправив сообщение Тоби, он ничего не ответил, Амалия подождала, с нетерпением глядя в экран, Тоби всегда быстро отвечал на ее сообщения, а сейчас молчал, как нарочно. Заира что-то сказала Наоми, старшая сестра расхохоталась, с презрением взглянув на военного и толстяка, а потом и на Амалию.
– Что она сказала? – спросила Амалия.
– Заира говорит, что вы думать, мы звери, есть себя. Мы знать, что вы так думать, мы знать вас, но вы не знать нас, – ответила Наоми.
– Я так не думаю, иначе бы не пришла сюда. Зачем мне это надо? – спросила Амалия. – Переведи ей.
– Она и так всё понимает, – сказала Наоми. ¬ Заира знать язык лучше меня, она боится, она врет вам.
Заира толкнула сестру, что-то резко высказав ей. Амалия хотела ее спросить еще о чем-то, но кто-то резко схватил ее сзади за локоть и с силой повернул к себе. Перед ней стояла женщина с банкой в руках, бешено глядя на Амалию. Она что-то закричала, не выпуская Амалию.
– Она говорить, что ты из телевизора. Она говорить, что ты ей помочь, – перевела Наоми, встав подальше от них. Заира стояла рядом с Амалией, изучая ее, Амалия не боялась, но услышала отчетливый запах бензина.
Женщина с банкой стала неистово кричать, сопровождающий военный крикнул Амалии, чтобы она быстрее отошла от нее, но женщина держала ее крепко. Амалия не двинулась с места, смотря ей прямо в глаза.
– Она говорить, чтобы вернули ей ее сыновей, чтобы вы вернуть ей мужа. Что они не виноваты, пусть их отпустят, – переводила Наоми. Женщина еще что-то прокричала, указав на небо. – Она дает вам половину час.
Как только Наоми перевела, женщина плеснула на себя из банки, сначала на голову, потом на грудь, остатки выплеснув в лицо Амалии. Амалия почувствовала дикий ужас, ей уже слышался запах гари, горящего тела, ее стало тошнить. Женщина дернула ее за собой, не выпуская, а в руках у нее вместо банки уже была зажигалка, которой она грозила военному, продолжая выкрикивать требования. Амалия выронила телефон, когда ее волокли на детскую площадку, его тут же подняла Заира, прижав к груди. Девушка пошла за ними, совершенно не боясь. Часть бензина попало и на ее одежду, в случае возгорания одна искра, и ее платье могло бы загореться.
Время застыло для Амалии, она погрузилась в тягучую массу, не слыша ничего рядом. Издалека доносились выкрики этой женщины, становившиеся похожими на крики нервной птицы, страх и пары бензина туманили ей голову. Амалия с трудом держалась на ногах. Перед ее лицом вертелась зажигалка, угрожающе искрясь, но искры пропадали в воздухе, не достигая одежды. В один