Подо льдом / Часть 3-4

занимались выявлением подобных групп в социальных сетях, находили участников, разубеждали, выводили детей офлайн. Мы решили создать некоммерческую организацию. Это было нужно для того, чтобы мы могли проводить семинары для детей и родителей в стенах учебных заведений, проводить выездные мероприятия для наших волонтеров и членов нашего фонда, ведь каждый ребенок, которому мы стараемся помочь, в последствие становится нашим другом, а часто и волонтером. Нам нужна помощь наших детей, они гораздо быстрее взрослых находят новые группы, находят общий язык с участниками, мальчиками и девочками. Это целый мир, с нами сотрудничают многие сообщества в социальных сетях, которые занимаются выявлением и троллингом, уничтожением групп смерти. Мы, наш фонд, собираем информацию и готовим материалы для прокуратуры. Благодаря нам было уже возбуждено семь уголовных дел, к сожалению, это дело не быстрое, расследование длится не один год, а наше законодательство несовершенно, и позволяет преступникам уходить от ответственности.
– Хорошо, вы проводите такую масштабную деятельность. А разве этим не должны заниматься силовые органы? Или может это должна быть ответственность родителей, школы? – спросила ведущая.
– Должны и занимаются, но очень трудно набрать достаточную доказательную базу, и в частности, из-за того, что этому препятствуют сами родители, не желая раскрывать подробностей, давая запрет на допросы детей, – ответила Алина. – Позиция большинства школ и родительских комитетов такова, что ребенок, попавший в тяжелую ситуацию, оказывается раздавленным давлением со стороны родителей, контроля школы, что часто приводит к суицидам. Вместо того, чтобы разобраться, почему ребенок решил вступить в эту группу, почему у него и у нее появилось желание в определенный срок пройти все эти испытания, замешанные на пустой тайне и религиозном мракобесии, и в конце концов совершить суицид. Никто не хочет разбираться, никто не хочет слушать ребенка, попытаться понять, что его тревожит, почему у него такие мысли. Мы не говорим, что успешно можем влезть любому ребенку в голову и вытащить его из этого омута, но мы стараемся сделать так, чтобы дети нам поверили, и нам верят. Не сразу, всё постепенно, сначала нас боятся, считая врагами, и в этом нам помогают наши волонтеры, члены нашего фонда – сами дети, которым верят. Трудно поверить взрослому, незнакомому, очень трудно, потому что от взрослых эти дети получают лишь упреки, угрозы. Они не верят взрослым, не верят своим родителям, не верят учителям, тем более школьным психологам, которые, и тут мы должны дать трезвую оценку, безразличны к проблемам детей. Мы считаем, что каждый ребенок – это личность, самостоятельная, индивидуальная, быть может еще не созревшая, но достойная быть услышанной, понятой, достойная быть интересной. Работа с детьми постепенно перешла в сообщество талантов, нельзя сказать, что все дети обладают явными талантами, но есть вещи, которые им интересны, способные объединить их, найти новых друзей. На базе нашего сообщества уже самоорганизовались несколько союзов друзей леса, которые каждые выходные выезжают в подмосковные леса и убираются там, собирают мусор. Есть те, кто работает в приютах для бездомных животных, есть у нас и художники, и музыканты, и каждый готов посмотреть, оценить, порой и посмеяться, покритиковать, но не остаться равнодушным. Дети дружат друг с другом, пробую строить отношения, влюбляются – и это прекрасно!
– Значит, вы занимаетесь сводничеством, способствуете растлению детей? А вы понимаете, кто вырастет из них? Сначала они просто дружат, а потом начнут совокупляться, девочки забеременеют и вы за это в ответе! Ваша организация этим занимается! Я требую, чтобы соответствующие органы провели проверку и дали заключение о вашей деятельности, а вас и ваших сообщников привлекли к ответственности как растлителей и содомитов! – вскричал грузный мужчина в дорогом костюме, его было слышно даже при отключенном микрофоне.
– Вы не понимаете, что говорите, – ответила Алина. – Ваши обвинения беспочвенны и не имеют никакого основания. Я предлагаю вам придти к нам и самому увидеть, что и как мы делаем. Мы открыты для всех и готовы ответить на любой вопрос.
¬– Да? А откуда вы берете деньги? Кто вам платит? Кто?! – восклицал грузный мужчина, начиная бить кулаком по столу. – Вам платят наши враги! Вы живете за их счет, вы и ваши сообщники! Вы делаете всё, чтобы погубить наших детей, чтобы сделать из них педерастов, лесбиянок и другую мерзость!
– Олег Григорьевич, прекратите! – возмутилась ведущая. – Алина, расскажите нам, кто и как финансирует вашу деятельность. Ведь не можете же вы работать без денег, ничто не может работать без денег, даже церковь нуждается в финансировании, а вера дело недешевое.
– Вся финансовая отчетность есть на нашем сайте, которые создали наши ребята. Это молодые ребята пятнадцати-шестнадцати лет, которые написали для нас сам сайт, как они называют движок, наши дизайнеры, две девочки и один мальчик, нарисовали контент, или оформление, так будет понятнее, они же постоянно дополняют страницы. Есть ребята, кто пишет новости, есть те, кто снимает сюжеты, делает фотографии с выездных мероприятий. Вся работа выполняется бесплатно. Изначально при создании фонда мы вложили часть своих денег. Это было необходимо для аренды одной комнаты в бизнес-центре, мы должны иметь юридический адрес и физически договор аренды, и помещение. Другая часть денежных средств пришла от других НКО, по друзьям собирали, а они рассылали своим друзьям, во все чаты и сообщества в соцсетях, так и собрали определенную сумму, на которую купили сервер и другую оргтехнику. Офисную мебель нам подарили, просто в один день привезли стол, два шкафа, стулья. Оказалось, что у нас достаточно много друзей, и люди охотно отозвались на то, что мы делаем.
– А кто вам платит оттуда? Кто вам платит из-за границы? У вас же есть спонсоры из Америки? – не унимался грузный мужчина в дорогом костюме.
– Из Америки у нас спонсоров нет. Мы получили два денежных перевода от немецкого издательств – это был гонорар нашего волонтера, она работает в следственных органах и не может получать гонорары от иностранных компаний. Нам очень помогли эти деньги, мы ими закрыли аренду на целый год вперед.
– Да? А за что это ей заплатили? – возмущался тот же мужчина. – Что она такого сделала этим немцам?
– Она соавтор серии публикаций о группах смерти в немецкой прессе. У нас частично перепечатывали эти статьи, если вспомните, они шли под названием «Право на справедливость», – ответила Алина.
– А сколько получаете вы? Лично вам сколько перепадает? У вас же на счету много денег, да? – накинулся на нее грузный мужчина, свесившись на стол и смотря бешенным взглядом на Алину.
– Как директор фонда, я получаю зарплату. Она составляет немногим больше МРОТ для города Москва, что соответствует законодательству. На эти деньги я покупаю бумагу, картриджи и прочее, что нужно для офиса. Также у нас есть касса взаимопомощи, куда мы складываем понемногу на случай внезапных трат. Пока, слава богу, мы не использовали эти деньги. Вы всё можете посмотреть в наших отчетах, они выложены на сайте в отдельном разделе, его легко найти на странице, ссылка под баннером «Финансовая отчетность».
– Да? Вы так уверены в своих словах? А с чего мы должны вам верить? Кто ведет ваши дела, кто сводит балансы? – не унимался тот же мужчина.
– Я и веду. Я исполняю функции бухгалтера. Всю отчетность, все приходы  и расходы оформляю я сама, поэтому могу отчитаться за каждую копейку, – ответила Алина.
– Вы же торговка! Откуда вы можете это знать? – воскликнул он, с усмешкой посмотрев на священника, изобразившего снисходительную улыбку, а потом на ведущую. – Получается, что Алина умеет всё? Как-то не верится.
– Всё не умею, но за свою работу я отвечаю и выполняю ее добросовестно, – ледяным голосом сказала Алина. Внутри нее всё сжималось, было трудно дышать, а низ живота болел нестерпимо. Ведущая с тревогой посмотрела на нее, заметив мертвенную бледность. – Я по первому образованию дизайнер-модельер, а по второму бухгалтер. У меня достаточно компетенций, чтобы выполнять эту работу. Сомневаюсь, что вам знакома подобная работа, и вы сможете составить хотя бы самый примитивный расчет расходов вашего домохозяйства, я не говорю об организации или приходе.
Наступила пауза, все молчали. В студию вошел новостник и сел за стол, раскладывая листы с новостями. До конца первой получасовки оставалось одна минута.
– Почему же вы не приводите ваших детей к нам? Почему вы не ведете заблудшие души в храм? Ведь только вера в Бога способна исцелить больной разум, – спросил ее священник.
– Мы пытались работать с религиозными организациями, с некоторыми мы нашли общий язык, но большинство не предлагает ребенку, попавшему в эту тяжелую ситуацию выбора, а наоборот, подавляет, раздавливает остатки самоуважения, подталкивает к принятию ложного решения, укрепляет понимание в правильности выбранного пути. То, как перемалывают их психику, ужасно и чудовищно. Не стану отрицать, на нас уже неоднократно писали жалобы родительские комитеты, сами родители этих бедных детей, но пока до возбуждения дела нет достаточно оснований. Мы считаем, что их просто нет, а родителям, вместо того, что бы искать виноватых в других, стоило бы внимательнее посмотреть  на себя, на то, как они воспитывают своих детей, как воспринимают своих детей! А дети их ненавидят, понимаете, ненавидят! Я не придумываю, когда я столкнулась с этим лично, мне стало страшно, это черная ненависть, такая, что ребенок лучше покончит с собой, чем попытается наладить контакт с родителями, про школу я вообще не говорю! Дети одни, у них никого нет, им кажется, и порой вполне обосновано, что все против них.
– Дети должны уважать своих родителей, слушаться их, –¬ сказал священник. – Мы не вправе решать за родителей то, как они воспитывают своих детей. В их душах не хватает веры, они должны найти путь к Богу, и тогда их жизнь наладится, и мы готовы помочь им в этом.
– Вы знаете, от вашей помощи дети закроются еще больше, и никто потом до них не достучится, – сказала Алина. – Чтобы помочь, надо попытаться понять ребенка.
– Надо дурь из головы выбивать, а таких как вы гнать из страны, выбивать отсюда, чтобы не морочили детям голову! – перебил ее грузный мужчина. – Они должны подчиняться, беспрекословно!
– Но тогда вы погубите их, ребенок, решивший покончить с собой, не отступится от этой мысли. Ваши методы убьют его! – ¬ воскликнула Алина.
– Значит так повелел наш Создатель, –¬ сказал Священник. – Души, неспособные найти дорогу к свету, попадут в ад, те же, кто страдал, найдут дорогу в рай и получат вечную счастливую жизнь.
– Пусть умирают, так что ли? – на одном выдохе спросила Алина. ¬ Господи, это же какой-то фашизм получается, мы делим людей на тех, кто достоин жить, и тех, кто не достоин!
– Да что вы сами в этом понимаете? – заорал на неё грузный мужчина. Время новостей уже давно наступило, но эфир продолжался. ¬– У вас самой есть дети? Есть?
– Нет, у меня пока нет детей, – ответила Алина.
– А у меня есть! И я вправе