Подо льдом / Часть 3-4

говорить о воспитании, о выращивании будущих сынов нашего Отечества, а вы нет! Вы не имеете права! Да такие как вы не должны иметь детей! Вы родите уродов, вас надо стерилизовать, и слава Господу, он не дал вам ребенка, не дал! Наш Господ знает, кому разрешено, а кому нет!
Он еще что-то начал орать, вскочив с места, прямо над ее лицом. Алина уже не слышала его, она проваливалась в глубокий обморок, с трудом понимая, где находится. Кто-то толкнул ее в плечо, потом завязалась какая-то возня, она не поняла, оказавшись на полу.
В это время грузный мужчина дошел до высшей точки ярости и толкнул Алину в плечо, потом в грудь. К нему бросился новостник, но мужчина отбросил парня назад, тогда со своего места вскочил звукорежиссер и одним ударом в челюсть вбил нападавшего в пол. Ведущая бросилась к Алине, лежавшей на полу, и стала бить ее по щекам.
– Алина, Алина! – ¬пыталась она привести ее в чувство. –¬ Вы меня слышите?
Алина не отвечала, находясь в глубоком обмороке. Ведущая увидела, как по ногам Алина струится кровь и закричала.
– Скорую! Вызовите немедленно скорую!
Она вместе с новостником ровно положили Алину, подложив под голову папку с бумагами. На полу возился грузный мужчина, над которым стоял звукорежиссер, забывший про то, что трансляция всё еще велась. Ведущая вскочила и пристально посмотрела на священника. – Знаете, я причисляю себя к верующим, но моя вера другая, и Бог мой другой!
– В ваших словах звучит гнев, вы должны покаяться за свои слова и мысли, – ответил ей священник и посмотрел на Алину. – Она во власти дьявола, чужой веры, ее путь один – только в ад!
– Сволочь! – с чувством сказала ведущая и залепила священнику оглушительную пощечину


13.

Солнце светило по-летнему, застилая землю ярким желтым покрывалом, невесомо ложившимся на ещё недавно холодную почву, сквозь которую пробивались зеленые ростки. Уже цвели деревья, пели птицы, воздух был светел и чист, опьяняя ароматами весны, ранней любви, которая не может считаться преступлением, даже если она ненадолго, на одно мгновение влетит в занятое другим сердце, просто ради того, чтобы осветить его после мрачной зимы, дать силы, возродить к любви. Всё играло и пело, все парило и летело, хотелось гулять, дышать новой жизнью, улыбаться , радоваться каждому встречному незнакомому улыбающемуся лицу, так же, как и ты, опьяненному весной.
Темно-синий «мини» подъехал к тихой хрущевке, стоявшей на краю улицы, упиравшейся в парк. Вокруг было тихо в этот час, лениво позвякивала посуда, было слышно, как жители не спеша готовятся обедать. Внезапно раздался вой сирены, донесшийся из ниоткуда в этот сонный уголок, и всё стихло. Вдалеке показалась группа школьников, сбежавших с последних уроков, в их руках были пакеты из мини-маркета, и они уверенно шли в сторону парка, громко слушая модные хиты в телефоне. Где-то заорал телевизор, начиналась очередная серия «крик-шоу».
Шамиль сидел в машине, внимательно рассматривая дом. Он приехал на полчаса раньше, так они решили, ему было необходимо сыграть неловкого, волнительного субъекта, и это давалась ему легко, он действительно очень волновался. Страха не было, он даже не думал о том, что это может быть ловушка, хотя Денис думал иначе. На вчерашнем совещании у князя Денис долго и подробно объяснял, что это ловушка, многие с ним соглашались, но стоило попробовать, стоило! Это понимали все, поэтому в соседнем дворе стояли две машины, которые если что, должны были в несколько минут быть здесь, а дальше… Шамиль на секунду подумал, что может быть дальше и помотал головой, отгоняя от себя ненужные мысли, он и так дрожал от волнении.
Шамиль посмотрел на себя в зеркало, бледный, с дрожащими ресницами и побелевшими губами, он был сам на себя не похож. Сердце больно колотилось, он проговаривал про себя всё то, что должен был объяснить этой девочке, всё меньше веря в успех. Кто-то должен был быть, определенно должен был, не может она одна придти, без сопровождения. Шамиль осторожно повернул голову, как бы нехотя, лениво рассматривая старый район, изображая на лице безмерную скуку. Во дворе никого не было, даже детские площадки у соседнего дома были пусты. Шамиль подумал, а что собственно он здесь делает? Теперь эта идея контрольной закупки не казалась ему уже такой верной, простой. Девочка будет всё отрицать, может запереться и… а что они могут сделать? Не будут же они её пытать? Он вспомнил лицо Наташи, когда она говорила, что заставить говорить можно, это не так сложно, но лучше, чтобы девочка сама пошла на контакт. Шамиль никогда еще не видел Наташу такой страшной, холодной, знающей цену человеческой жизни, вскользь обронившую, что одна судьба ничего не стоит, и можно ею пренебречь.
К его машине  подошла высокая девочка. Она была одета в спортивный костюм модной марки, которые носят не для того, чтобы заниматься, а лишь для того, чтобы показать, что у неё есть на это деньги. На её ногах были  кроссовки, которые стоили полторы тысячи долларов за пару, черная кепка с золотым брендом, странно смотревшаяся с белым костюмом и красными кроссовками. Девочка вытащила из ушей наушники, небрежно побросав их в сумочку. Она пристально смотрела на Шамиля, на её ещё детском лице играла глумливая улыбка циничной женщины. Удовлетворившись, она подошла к пассажирской двери и дернула ее, Шамиль поспешно разблокировал двери.
– А, привет! – кинула ему девочка, садясь без приглашения в машину. – Давно ждешь?
– Нет, недавно приехал, – запинаясь, ответил Шамиль.
– А-а, понятно, – протянула девочка, голос ее был хрипловатый и развязанный. – А ты ничего, я думала, будет хуже. Классная тачка, я такую же хочу, только красную.
¬– Да, машина супер, – сказал Шамиль.
– Поехали, – скомандовала девочка.
– Куда? – удивился Шамиль.
– Я покажу, – девочка хмыкнула. – А ты думал, что я буду трахаться в этом клоповнике?
Она громко рассмеялась и резко сунула руку ему между ног. Она удивлено вскрикнула и подозрительно посмотрела на него.
– Чё-то ты не очень рад меня видеть, – недовольно сказал она. – У других так уже стоял, а ты будто меня не хочешь? Ты чё, мент что ли?
Шамиль задохнулся от волнения, покраснев. Девочка опять громко расхохоталась и толкнула его рукой в плечо.
– Расслабься, если бы ты был ментом, то я бы уже у тебя сосала! Поехали, давай, не  тормози!
Шамиль запустил мотор и выехал на дорогу. Девочка вела его вдоль лесопарковой зоны, уткнувшись в телефон. Потом они свернули на другую улицу, долго плутали по дворам, она путала дома, часто сверяясь с телефоном, кто-то постоянно присылал ей сообщения. Наконец, они остановились у белой 16-этажной панельки. Девочка вышла и, нетерпеливо озираясь, пока Шамиль парковался, тыкала пальцем в экран. Кто-то ей позвонил, она отошла подальше от него, и Шамиль ничего не слышал.
– Пошли, чего тормозишь? – она дернула за руку Шамиля и почти бегом пошла к дальнему подъезду.
Шамиль еле поспевал за ней, он уже не думал о том, где машины сопровождения, они должны были быть рядом, следуя за его маяком. Дверь подъезды была открыта, консьерж куда-то делся, будка была закрыта, даже свет не горел.
Девочка вошла в подъезд, Шамиль поспешил следом. Она достала ключ от почтового ящика и долго копалась с замком, с трудом открыв его. Достав ключи, она кивнула Шамилю, запрыгнув в лифт.
Они поднялись на последний этаж, здесь гадко воняло табачным дымом, кто-то недавно курил, забыв открыть окно. Пока девочка открывала тамбурную дверь, Шамиль открыл окно, свежий ветер слегка отрезвил его.
– Ты чего там встал? –¬ зашипела на него девочка.
¬– Иду, – шепотом сказал Шамиль.
Единственная дверь на этаже была новой, видимо, недавно делали ремонт. Остальные были, как казалось еще с момента строительства дома, внутри квартир ревел телевизор, слышались визгливые голоса политических ведущих, громкие давящие отбивки.
В квартире было чисто, две комнаты, всё новое, чистый пол, запах свежего ремонта. Девочка вбежала в большую комнату, вторая была закрыта, настежь раскрывая окна.
– Терпеть не могу этот запах, ты же не замерзнешь? – спросила она его, на ходу снимая спортивную куртку и небрежно вешая ее на вешалку.
– Нет, не замерзну, – ответил Шамиль, медленно снимая ботинки и пиджак, его облик был под стать прическе: дурацкий пиджак, клетчатые коричневые брюки, замшевые ботинки и розовая рубашка. Пугало, как окрестила его Наташа.
Девочка убежала в комнату, хозяйничая там. Она хорошо знала квартиру, быстро застилая огромную кровать чистыми простынями, накидывая из шкафа кучу подушек. Шамиль ушел в ванную вымыть руки и. когда он вошел в комнату, девочка была уже в одних трусах, кроссовки, футболка и спортивные брюки валялись на полу. Шамиль глубоко вздохнул, не желая глядеть на нее, и бережно положил ее одежду на небольшой диван у стены, кроссовки поставил рядом. Девочка что-то писала на телефоне, нервно подергивая головой. Худая, с тонкими ногами и руками, с маленькой незрелой грудью, таких девушек можно было встретить и в более позднем возрасте, так навсегда оставшимися подростками, расцветая лишь к тридцати годам, но было видно, что это девочка, ещё совсем юная, уже безвозвратно испорченная.
¬– Ты чё? – удивилась девочка, глядя на Шамиля, старательно прятавшего глаза. ¬– А, ты любишь смотреть?
Она захохотала и прыгнула на кровать, легко, без видимых усилий. Она попрыгала на кровати, весело смеясь, потом остановилась, долго смотрела в телефон и радостно воскликнула.
¬– Ура! Бабки перевели! – девочка бросила телефон на подушки и задрала вверх правую ногу, демонстрируя Шамилю свою растяжку, легко, без видимых усилий. Она поправила кепку и спросила: – Как тебе? Улет, да?
– Да, – еле слышно проговорил Шамиль, у него закружилась голова, будто бы он был не здесь, а его медленно погружали в какую-то тягучую массу. Ноги налились свинцом, он не мог сдвинуться с места, а язык не хотел слушаться. – Подожди, я должен тебе кое-что сказать.
¬– Чего? – удивилась девочка. – Да ты чего такой стеснительный, я у тебя первая, что ли? Я тебе сейчас такое покажу!
Она сняла трусы и кинула ими в Шамиля, звонко хохоча. Выполнив несколько упражнений на кровати, она встала на руки, раздвинув ноги в шпагате, а потом села в шпагате на кровать, озорно глядя на него. Шамиль увидел в её взгляде неприкрытое желание, ей действительно нравилось всё то, что она делает, но он видел, что она играет, как ребенок, не до конца осознающий жестокость этой игры. В голове заухали молоты, и его затошнило.
– Сколько тебе лет? – прошептал Шамиль, всё ещё не справляясь с волнением, смотреть на нее было  больно, но он смотрел, машинально держа в руках ее трусы.
– Тринадцать, – четко, как на уроке отрапортовала девочка. – А что? Я бы тебе и так дала, ты мне нравишься, люблю таких  мальчиков, как ты. Иди сюда, я тебе скажу, что ты должен делать.
Она поманила его указательным пальцем, а потом недвусмысленно схватилась за промежность, приоткрыв рот и высунув язык. Шамиль выбежал из комнаты и заперся в туалете, его тошнило, а всё тело била сильная судорога.
Когда он вернулся, девочка сидела на кровати, обхватив руками колени, и копалась в телефоне.
– Ты нормально? – с искренним беспокойством спросила она. – Если ты не готов, давай