но на ней, кроме двух обескровленных трупов не было никого. Убийца не оставил следов. Полицейские безуспешно пытались понять мотивы убийств. Их попросту не было.
Безупречный волчий нюх не мог подвести Брэда. Где-то рядом был представитель его вида. И он истекал кровью. Оборотень несся на запах в самую чащу непроходимого леса. Запах становился всё резче, слух улавливал жалобное поскуливание. Брэд остановился около маленькой норы и тут же получил рык предупреждения. Зверь, сидевший в норе, приказывал оборотню убираться. Но волк и не подумал. Он сел неподалеку, всем видом показывая, что никуда не уйдет. Через пару часов из норы выползла черная волчица. За ней следовал кровавый шлейф. Она превратилась в женщину и потеряла сознание. Брэд тоже превратился и осмотрел ее. Женщина была ранена в живот, и уже умирала от пули, сидевшей в ее теле. На вид ей было лет двадцать пять, брюнетка, не имевшая клейма, т.е. не принадлежавшая ни одному волку. Почему она захотела умереть? Ее сердце едва билось, не справляясь с огромной кровопотерей. До города было очень далеко, и Брэд принял решение самостоятельно вытащить пулю и спасти волчице жизнь.
*
Дженнифер упала на землю.
- Сестра, ты ее убила – Адаж подошел к девушке и потрогал ее пульс.
- Она жива. Я с трудом оставила в ней кровь для регенерации.
- Ты кормилась сегодня?
- Нет.
- Мелания!
- Можно позволить себе полукровку после стольких столетий воздержания. Я устала от запретов, которые сама себя создала.
- Но нельзя же так иссушать Дженнифер. Запас ее энергии не безграничен.
- Дженнифер… Это имя ей не подходит. Я бы назвала ее Весселина.
- Весселина?
- Да, от английского слова vessel – сосуд.
- Ты имеешь в виду сосуд с кровью?
- Конечно. Она для меня именно сосуд с кровью. Никак не больше того.
- После гибели Элизабет ты изменилась.
- Вампиры не могут меняться, Адаж. Я поняла, что не могу существовать как прежде, не могу быть гуманной и человечной.
- Ты будешь кормиться человеком?
- Нет. Для этого я и взяла полукровку.
- Я понимаю, сестра, что ты не хочешь убивать, но таков наш образ жизни.
- Весселина идеально подойдет для кормления. Если будет надо, я дам ей свою кровь.
- Не шути с этим. Если у тебя возьмут много крови…
- Не учи меня, брат. Я знаю, что будет. Я этого не хочу. Не потому, что ты мне запретил. Я сама поняла ценность вампирской жизни.
- Ну и в чем же она?
- В крови, конечно. Я не смогу отказаться от ее вкуса, никогда и ни за что.
- Начинаешь мыслить здраво, молодец. Хватит грустить. Нам дана вечность не для грусти и печали.
Дженнифер с трудом встала.
- Теперь твое имя – Весселина – сказал вампирша – забудь это дурацкое Дженнифер.
Девушка молча смотрела на свою мучительницу.
- Ты разрешишь мне с ней поиграть, сестра?
- Делай с ней всё, что захочешь, только не лиши ее жизни. А то опять надо будет идти к Данку.
- Не беспокойся. Я знаю толк в играх.
Мелания отвернулась, когда Адаж повалил полукровку на землю, и стал срывать с нее одежду.
- А ты повзрослел, брат.
- Только сейчас заметила?
- Признаться, да. Для меня ты всегда был маленьким мальчиком, но никак не мужчиной.
- Я уже давно не маленький – прорычал Адаж, и стал насиловать сопротивлявшуюся ему Весселину.
- Ты мне таким даже больше нравишься – продолжала Мелания, не обращая внимания на мучительные стоны полукровки.
- Я ее первый мужчина… Черт, обожаю лишать невинности девчонок…
- В этом есть что-то дикое, животное, не находишь?
- Ты права, я причиняю ей боль, я знаю, что она молит меня остановиться, но я не хочу, я наслаждаюсь ее болью…
- Все равно, что пить кровь. Жертва сопротивляется, а ты не можешь бросить ее, пока не выпьешь всю влагу из тела.
- Да, право обладания – Адаж укусил Весселину в шею, глубже, чем надо, клеймя ее.
Мелания в удовольствием вдохнула запах крови, наполняясь им изнутри. Судя по звуку, брат нещадно раздирал горло полукровки, упиваясь кровью. Да, он и, правда, вел себя как взрослый вампир, знающий толк в насилии. Необузданный и жестокий, не ценящий ничего, кроме крови, Адаж был ее братом, и Мелании нравился такой брат, представляющий собой идеальный образ вампира.
*
Элизабет отползла в угол и застонала. Данк улыбнулся своей любимой хищной улыбкой. Он подошел к ней и опустился на корточки, прижав полукровку к стене.
- Ты меня боишься? Напрасно, тебе будет только больнее…
Вампир поцеловал ее в губы, не давая отстраниться, держа одной рукой лицо, второй залезая под одежду.
- Я всё решил – прерывисто прорычал Данк – Лучшей матери для будущего наследника мне не найти…
- Нет – прошептала Элизабет.
- Не упрямься. Только представь, что твой сын будет моей правой рукой…
- Я не хочу иметь детей от тебя…
- Я знаю. Я всё знаю про тебя и Адажа. Ты, маленькая сучка, запудрила ему мозги, но ты – моя…
- Не трогай Адажа, он ничего не сделал мне!
- Быстро же ты забываешь прошлое. Я бы мог вызвать его и убить, но не хочется руки марать. Да и сестрица его вмешается, а она мне нужна еще…
- Подонок, ты используешь всех!
- Только на благо вампирскому обществу, девочка…
Данк мягко избавил полукровку от одежды.
- Я хочу от тебя сына. И ты родишь его мне. Можешь кричать сколько угодно, твой Адаж не придет. Его нет в моем доме.
Данк прижал Элизабет к себе. Она громко вскрикнула, когда он рывком вошел в нее.
- Я не знаю, что такое нежность, прости…
*
- Адаж, мне нужно сказать тебе, что я еду в Европу.
- В Европу? Зачем?
- Нужно кое-кого убить.
- Задание Данка, да?
- Я сама вызвалась. Я еду одна.
- Нет, одна ты не поедешь!
- Брат, я еду во Францию.
- Что?!
- Прости, но ты со мной поехать не можешь. Я помню, что тебе сказали те вампиры…
- Может, они уже в аду…
- А может, и нет. Я не хочу рисковать тобой, Адаж…
- Ты оставляешь Весселину мне?
- Пригляди за ней. Недели через две я вернусь. Лучше будет, если ты поучишь ее охотиться.
- Полукровка боится нас как огня. Не думаю, что она будет меня слушать.
- Проголодается, послушает. Не зверствуй с ней, ладно?
- Не могу ничего обещать. Зачем тебе это? Останься с нами.
- Нет. Я должна отомстить за Элизабет и помочь Данку.
- Ты хочешь убить Алексис?
- Да.
- Мне кажется, что она более бессмертна даже, чем мы.
- Ей ведь не исполнился век? Значит, она уязвима. А всё это время вампирше просто везло.
- Может быть. Но будь осторожна. Ты не знаешь, сколько ненависти и злобы у нее внутри.
- Догадываюсь, судя потому, как мы вместе убивали Айро. Такой ярости я не видела ни у одного вампира. Но я справлюсь. Ради светлой памяти Элизабет и Марии.
Мелания скрылась в лесу. Адаж смотрел ей вслед, а потом перевел взгляд на Весселину. Она по-прежнему была без сознания. Адаж сильно ее истощил. Но ему не было не жаль. Ради собственного удовольствия, он мог истощить кого угодно, кроме сестры, и делал это, убивая животных, людей, и доводя свою полукровку до состояния на грани жизни и смерти.
*
Смерть… Сеять вокруг только смерть и гибель, забирая у жалких людишек кровь и жизни во имя продолжения своего существования… Иначе нельзя. Никак нельзя получить кровь, не убивая.
Звук ломающихся костей стал для нее музыкой…
Стоны умирающих от ее клыков – дивными песнями…
Она не мыслила себя без крови. Она не пыталась воздерживаться, зная какую нестерпимую боль придется терпеть…
Каждой отнятой жизнью, каждым предсмертным криком своей жертвы Алексис мстила тому ублюдку, который изнасиловал ее и укусил. Она не могла простить ему, зная даже, что тот горит в аду.
Гарри никогда не осмелился бы обратить ее, но сделал это, думая, что спасает Алексис. Он создал монстра. И он тоже погиб.
Вокруг Алексис была смерть. Сама Алексис была смертью, и не было конца рекам крови, воплям страданий и безумной мести вампирши.
Оставшись без Брэда, она дала волю своему внутреннему зверю… Алексис сходила с ума, но не понимала этого и не верила никому.
Брэд смог вытащить пулю из тела девушки, но это мало что меняло. Она потеряла слишком много крови, чтобы жить, и продолжала терять ее. У оборотня не было с собой даже рубашки, чтобы перетянуть рану. Брэд был уже весь в крови, пытаясь помочь девушке, но она медленно и тяжело умирала, не приходя в сознание. Брэд превратился в волка и побежал в лес, как ему казалось, за помощью. На самом деле он знал, что не вернется, знал, что не справился, и не спас волчицу. Он трус. Жалкий трусливый волк, бегущий от той, кому нужна его помощь. Хотя, девушка была обречена. Недаром она не хотела его помощи, когда еще была в сознании. Зачем волчица сидела в норе, вместо того, чтобы ползти к своим и звать на помощь? Этого Брэд уже никогда не узнает. Размышляя таким образом, он вдруг наткнулся на корзину, и непроизвольно, носом, поднял ее крышку. Не может быть… В корзинке лежала аптечка и пару хот догов. Брэд со всех ног, прихватив корзину, побежал обратно, яростно надеясь, что раненая девушка еще не умерла…
*
Весселина старалась не помнить плохого и принимать всё, что делают с ней как неизбежное. Да, ей было неприятно, когда Мелания пила из нее кровь. Весселине было больно, когда Адаж насиловал ее. Но ничто не могло сравниться с той ужасной ночью, когда полукровка потеряла мать.
Те события отпечатались в ее памяти как четкие фотоснимки, и они не исчезали из головы, а разъедали мозг девушки, постоянно напоминая о смерти. Стоило Весселине прикрыть глаза, как она видела разорванное тело матери и окровавленное лицо своего отца с безумными глазами. Тогда девушке казалась, что пропавший отец вернется за ней, чтобы убить. Но он пропал навсегда. Полукровке рассказали, что ее мать погибла из-за него. Но гораздо позже она узнала, что он был вампиром к тому же. И что Весселина не человек, а эксперимент своего отца. Тогда она уже не могла говорить, ибо даже по ночам ей снилась то мертвая мать, то безумный вампир-отец. Весселину никто не пытался лечить, и рана от потери матери зарубцевалась в ее душе неровно, местами причиняя боль воспоминаниями. Вся жизнь полукровки была сплошной полосой боли и страданий. Поэтому ее не удивили поступки Адажа и Мелании, ибо она видела, какие вампиры бывают в гневе, и боялась ослушаться, боялась умереть так, как умерла ее мать.
Весселина смирилась со своей ролью игрушки, с новым именем, с новой жизнью. Она даже стала внутренне равнодушна ко всему происходящему. Что было только на руку ее хозяевам.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
УБИТЬ ВАМПИРА
Она не была на Родине уже очень давно. Она помнила средневековую Францию так, как будто это было вчера. Но всё изменилось. Повозки заменили быстрые машины, короля – президент, замки – особняки и квартиры. Перемен было очень много, и они не радовали Меланию. На месте их дома стояло офисное здание. Снующие туда-сюда люди совсем не походили на размеренных жителей города ее детства. Париж стал чужим и незнакомым. Сколько веков вампирша хотела вернуться сюда, и ради чего? Что она увидела в современном городе? Ничего. Ничего, что напоминало бы о ее человеческой жизни. Внутри Мелании закипала злоба. Злоба на Францию, на беспокойных людей, невзначай задевавших ее одеждой, на всё окружающее. Но девушка во время вспомнила, зачем она здесь. Ей надо убить вампира. Данк сказал, что Алексис в Париже. За ней негласно следят здешние вампиры. И они уже недовольны количеством убийств, которые она совершила. Пора положить этому конец. Гибель Алексис
