каждый день и «чем больше, тем лучше!» - как наказывал Александр Сергеевич. Марина сделала большой глоток, с интересом ребенка наблюдая за голым по пояс Костей, продолжавшим сервировать стол, из открытого окна веяло приятной прохладой, солнце медленно поднималось на прояснившемся после дождя небе, пробиваясь слабыми красно-желытыми лучами сквозь поредевшую изгородь кустарников.
- У тебя сегодня много занятий? – спросил Костя, ставя перед ней тарелку с омлетом.
- Не-а, полдня, - ответила Марина, принимаясь за еду. – Потом домой поеду, я хочу начать заниматься, а то все забуду.
- Это правильно, уже пора, - согласился он.
- Я что, тупею? – возмутилась Марина.
- Нет, с чего ты взяла? Просто надо свою голову чем-то занимать и побольше.
- Это да, - кивнула Марина. Она заметила большой синяк на его левой руке. – Это не я тебя?
- Нет, это на меня крышка подшипника упала, - ответил Костя. – Подстраховал, коллега.
- Не надо с такими козлами работать, - уверенно сказала Марина.
- Он молодой еще, научится. Бывалых ничему не научишь, а этот еще более-менее.
- Но ты будь осторожнее, - строго сказала Марина. – Слушай, ко мне Агнета хотела приехать, ты не против?
- Конечно же, нет, а когда?
- Когда я скажу, но лучше до начала зимы, а то она с ребенком приедет, у нее такая классная малышка уже выросла!
- Да, я помню, ты показывала, - улыбнулся Костя. – Давай, только пока время не говори, вечером обсудим.
- Ты что-то задумал? – Марина хитро сощурила глаза. – По глазам вижу, ты что-то задумал, я права?
- Права-права, ешь, давай, - смущенно засмеялся он.
- А что? Ну, скажи, скажи!
- Подожди вечера, я сегодня буду отчетами заниматься, приду раньше.
- А я хочу сейчас! Я же весь день буду мучиться!
- Не ты одна, - усмехнулся он.
- В смысле? – удивленно спросила Марина, вскинув брови.
- Все узнаешь, я тебе больше ничего не скажу! – гордо ответил он, садясь за стол.
- Ну-ну, если мне не понравится, то… - она поиграла в воздухе пальцами протеза. – Со мной лучше не шутить.
- Я знаю, - сказал Костя, машинально потерев нывшее после бурной ночи предплечье, которое Марина неаккуратно сжала, не контролируя себя. Марина не заметила этого, вернувшись к еде и вполголоса придумывая новые кары для него, если он не оправдает ее ожиданий.
Марина вернулась рано, быстро выполнив несложные упражнения по фигурной резке бумаги, раньше у нее это не получалось, пальцы не слушались, рвали трещавшими под грубой силой ножницами. Тренер так этому обрадовался, что отпустил ее домой, не желая перегружать. Приехав в рабочий поселок, Марина некоторое время блуждала по кварталам, редко встречая прохожих, некоторые даже приветствовали ее, она им улыбалась, но никак не могла вспомнить, где она их видела.
Дома она совсем заскучала, даже захотелось сходить на фабрику к Косте, она находилась в пяти кварталах от их дома. Она с трудом заставила себя заниматься, но наука не хотела укладываться в голову, снова стала болеть рука, передавая колкие фантомные импульсы и до кончиков пальцев живой руки. Марина отложила все и долго стояла у окна, слушая песню ветра. Марина ощупала голову, потом подошла к зеркалу, придирчиво осматривая себя. На нее смотрела веселая, смеющаяся девушка, пусть и с легким пушком вместо волос, которые росли быстро, но ей казалось, что они не растут, оставаясь такими же короткими и тонкими. Подмигнув сама себе, Марина вытащила сумки из шкафа и отрыла в них свой спортивный костюм, кроссовки. За все это время она так и не притронулась к старым вещам, в первые дни жизни в этой квартире порываясь выбросить все, не глядя, тогда ее остановил Костя. Марина улыбнулась, если бы не он, она бы уже впала в дикую истерику, а он всегда оставался спокойным, даже при ее срывах, когда она стучала кулаками в его грудь, часто доставляя ему сильную боль титановым протезом…, а он терпел.
В парке было прохладно, солнце уже готовилось катиться к закату, лес горел красными и желтыми огнями, тихий, со сладковатым запахом осени от земли, густой влажной травой, зелеными островками пробивающейся сквозь красно-желтый настил, где-то в пышной листве пела одинокая птица, и дул свободный ветер, поднимая вверх листву, раскачивая сонные деревья. Бежать было легко, не задумываясь о маршруте, доверяясь забытым дорожкам, поросшим уже травой и засыпанной листьями. Она все дальше удалялась от дома, не запоминая дорогу, после долгого перерыва дыхание быстро сбилось, пот лил ручьями. Марина сняла кепку, которую она позволяла снимать только дома или в больнице, пристегнула к куртке спортивного костюма, радуясь тому, как ветер щекочет кожу, вот уже и куртка была у нее в руках, открывая всем матовый протез, сейчас она об этом не думала, она просто бежала. Тропинка медленно закольцовывала маршрут, и через час она выбежала к дому, горячая, голодная и счастливая.
Вбежав в квартиру, Марина побросала вещи на пол, врываясь в душ. Здесь не было этой назойливой системы термоконтроля, и она вдоволь налила на себя ледяной воды. Собрав одежду с пола, Марина сложила все на стуле. Завернувшись в простынь, она отправила восторженное сообщение Косте, выпалив все, что было у нее сейчас на душе, и после недолгого жадного обеда она обнаружила себя на кровати, медленно засыпающей. Тело еще покалывало от физнагрузки и холодного душа, боль в руке ушла, освобождая место приятной лени.
Она проснулась через час от сильной головной боли. Зубы сжались в тиски, хотелось выть, но из груди вырывался тихий стон. Правая рука горела, Марина бросилась в ванную, чтобы подставить ее под холодную воду, но это не помогло, дело было не в протезе. Бросившись на кухню, она судорожно, роняя на пол, выпила ярко-красные таблетки обезболивающего, молоты в голове поутихли, стало легче дышать. Ее вновь охватила паника, Марина оделась, натягивая длинный рукав футболки почти до пальцев, испытывая физическую боль от вида протеза.
«Это все паранойя, моя паранойя», - повторяла про себя Марина, заставляя себя подойти к зеркалу, отражение снова пугало ее, пугалось ее. Марина осмотрелась, милая квартира стала для нее тюрьмой, из которой она хотела сбежать. Противясь все более нарастающему психозу, она помнила это состояние, несколько раз впадая в паническое состояние в больнице, Марина стала прибирать квартиру, торопясь, часто совершая одно и то же действие по нескольку раз, главным было движение, много, много движения, чтобы не думать, не смотреть.
Костя вернулся раньше, чем она предполагала. Марина только-только закончила третий раз мыть пол и хотела заняться окном, как входная дверь открылась, и вошел таинственно улыбающийся Костя.
- Ты чего так рано? – спросила она, сильнее натягивая рукав на кисть протеза.
- Решил сегодня пораньше, - ответил он, заметив ее смущение и тревогу в лице, но не подал вида, продолжая быть веселым. – Держи, разложи пока, а я пойду, помоюсь, а то меня окатили кое-чем.
Он передал Марине пакет, из которого вкусно пахло свежевыпеченным хлебом. Она заметила, что он что-то прячет за спиной, но не подала вида, уходя на кухню. Пока Костя мылся, Марина разложила по тарелкам купленные им морепродукты, потихоньку таская из тарелки по одной-две штучки. Укорив себя за это, она ушла к кровати, достав с пола планшет. Покопавшись в почте, она увидела, что дядя Виктор в сети. Набросав ему кучу сообщений, Марина, видя, что он не отвечает, побежала к столу.
Костя вышел из ванны в свежей рубашке, брюках и побритый. Марина так и застыла на месте с набитым ртом.
- А у меня нет платья, - с сожалением сказала она, с тоской поглядев на шкаф, где лежали в сумке ее платья, которые она хотела выбросить, позорно демонстрировавшие ее уродство.
Костя протянул ей небольшой пакет, в котором лежало голубое платье. Марина радостно схватила его, побежав примерять. Платье было с длинными тонкими полупрозрачным рукавами, в свете заходящего солнца протез смотрелся необычно, даже загадочно. Она удивилась, насколько он хорошо ее знает, что смог так точно угадать размер, хоть, пожалуй, оно было чересчур коротковатым, даже вызывающе коротким – и это особенно нравилось Марине. Она обернулась, глядя блестящими от восторга глазами на улыбающегося Костю.
- А сегодня праздник? Я что-то забыла? – разволновалась Марина.
- Нет, просто я так решил, - сказал Костя и умолк, понимая, что все, что он готовился ей сказать по дороге домой, мигом улетучилось.
- И, что дальше? – пропела Марина. – Ты что-то темнишь.
Она погрозила ему пальцем, и Костя густо покраснел, повернувшись к столу.
- Ты уже все разложила, может, поедим, а то я голодный, как волк, - предложил он.
- Не-а, - покачала головой Марина. Она подошла к столу и дала ему один бутерброд с икрой. – Пока ты мне не скажешь, я тебя буду голодом морить.
- Какая жестокость, - сказал Костя, проглотив бутерброд. Еда придала ему сил, он достал из холодильника бутылку шампанского, Марина бросилась доставать бокалы, но остановилась, испуганно поглядев на него. – Доставай, ты уже умеешь.
- Я боюсь, я же их раскрошу!
- Все будет нормально, доставай, - он занимался бутылкой, не обращая на нее внимания.
Марина глубоко вздохнула и открыла шкаф правой рукой, дверца предательски врезалась в соседний шкаф. Марина потянулась левой рукой к бокалам, но, увидела требовательный взгляд Кости, взяла оба бокала протезом, стекло слегка захрустело, она ослабила хватку и быстро поставила бокалы на стол.
- Я их почти что сломала! – воскликнула Марина. – Видишь, царапины на ножках?
- Ничего страшного – это же не антикварный хрусталь, - Костя хлопнул пробкой, мастеровито впечатав ее в потолок, и разлил шампанское по бокалам.
- За что пьем? – оживилась Марина, беря свой бокал протезом.
- За тебя, - сказал Костя и чокнулся.
- А я за тебя, - сказала Марина и осушила бокал до дна, повторяя за Костей, в голове приятно зашумело, она села на стул, подперев слегка отяжелевшую голову руками.
- Марина, - начал Костя, сев рядом с ней, потом он вскочил и стал расхаживать по кухне. – Я не знаю, может, спешу слишком сильно, мы же с тобой недавно знакомы, и ты можешь подумать…
- Я не думаю, - перебила его Марина. – Говори, я тебя слушаю внимательно!
- Хм, не так просто и сказать. Ты знаешь, что я – нет, не то, - Костя сел, потом опять вскочил. – Я хочу, чтобы ты меня правильно поняла. Я хорошо подумал, я все обдумал не вчера, давно, понимаешь, о чем я?
Марина отрицательно покачала головой, смотря на него широко раскрытыми глазами, полными любви, доброй усмешки и ожидания. Костя подошел к ней и встал на одно колено, явно пародируя героев архивных фильмов, которыми Агнета любила снабжать Марину, считая, что в них правды больше, чем в новостях.
- Раньше вроде так делали, - смутился Костя от ее взгляда. Марина приоткрыла рот, но слова застыли на губах. – Марина, я прошу тебя выйти за меня замуж. Я не требую от тебя немедленного ответа…
Марина закрыла его рот ладонью левой руки, чтобы он больше ничего не говорил. Ее губы чуть слышно прошептали согласие, она повторяла это простое слово все громче, громче:
- Да, да, да, да!
Костя вскочил, подняв ее вместе со стулом, Марина радостно завизжала.
- Когда ты хочешь? – спросил ее Костя снизу, любуясь ее раскрасневшимся от смеха и слез лицом, прекрасную, живую, счастливую.
- Завтра! – завопила она. – Сегодня!
-
