изрядно насорив на столе. За первым был съеден второй, третий, пока Павел поставил чай, она съела уже четыре штуки.
- Ты смотри, не объешься, - улыбнулся он, видя, как тает на глазах тарелка с выпечкой.
- Ничего страшного, с блаженством выдохнув, ответила Марина. – Мы же не будем так каждый день завтракать?
- Нет, не будем.
- Вот, значит мне можно еще. Можно, да?
- Конечно, я их тебе купил, - он взял себе две штуки и стал аккуратно есть над тарелкой, Маринка сделала большой глоток горячего чая и поперхнулась, шумно закашляв. – Не жадничай.
- Не могу, меня этому там научили. Если не успел съесть свое, то это съест сосед.
- Разве там так плохо кормили? Маленькие порции?
- Нет, порции нормальные, - отмахнулась она как от страшного сна. – Но вот есть это было невозможно. Какая-то безвкусная розовая или голубая с зеленым каша, еще какая-то хрень, кошмар. Иногда давали кексы, бутерброды, булочки, а вот тут уже не зевай! Я как-то в первые дни оставила их, чтобы съесть после отбоя, так у меня со стола их отобрали и тут же съели эти уродины!
- Ты поэтому дралась?
- И поэтому тоже. Им от меня хорошо досталось, но они меня отдубасили оптом после отбоя, - Марина встала и повернулась к нему спиной, задирая рубашку. На спине желтели массивные кровоподтеки по всей спине. – На ногах еще хуже.
Она задрала штанину, показав внушительные кровоподтеки на голени и бедре, травмы были довольно свежие. – Если бы вы меня не забрали, я бы сбежала оттуда, дождалась бы мая и сбежала!
- Мы старались, Мариночка, просто, часто у взрослых не всегда получается так, как хотелось бы.
- Я знаю, вы с дядей Виктором мои самые лучшие друзья, - она обняла его и звонко поцеловала в щеку. – И я вас очень люблю и никогда, никогда-никогда не забуду, что вы меня спасли!
- Ну, ты меня совсем смутила, - прокашлялся Павел.
- Ой, я тебе потом такое расскажу про это «добрейшее заведение», но не сейчас, как настроение будет. А что мы сегодня будем делать?
- Я подумал, что стоит пойти просто погулять. Я же тебе обещал показать мой корабль, помнишь?
- Да! Точно! Ура! – Маринка запрыгала от радости. – А ты мне дашь порулить?
- Нет, корабль сейчас на ремонте. Потом, осенью мы с тобой на нем прокатимся.
- Мне бы этого очень хотелось, - Марина взглянула на него грустными глазами, отливавшими чуть потемневшим серебром. – Может, мне жить в море? На земле у меня нет ничего, кроме тебя и дяди Виктора, а вы и так почти всегда в море.
- Если ты выберешь для себя специальность, связанную с морем, то у тебя это получится. А быть все время в плавании тяжело, поверь мне.
- А мне тяжело здесь быть, - ответила она и села обратно, лицо ее опять просияло. – Да ты не заморачивайся, я могу нести всякую ерунду!
- Да нет, это не ерунда, ты говоришь очень серьезные вещи.
- А мне все говорили, что я дура, бестолочь и вообще ни на что не способна.
- Кто говорил?
- Да все – в школе, в этом Комбинате, меня определили в работники на свалку, мусор сортировать.
- Ха, представляю, что ты им в их тестах понаписала.
- Ага, я такая! – рассмеялась Маринка. – Ты совсем ничего не съел!
- Ну, я же не ребенок, мне так много не надо.
- А я вот, пожалуй, доем оставшийся, - Маринка схватила с тарелки последний круассан.
Марина долго собиралась, придирчиво выбирая, что одеть. В конце концов, она вышла из комнаты в брюках и кофте, морща недовольно лоб.
- Я не хочу одевать этот комбинатовский костюм, - сказала она. – Я хочу его выбросить на помойку!
- Погоди, я совсем забыл, - Павел снял обувь и пошел к себе в комнату. Вскоре он вернулся с пакетом, из которого выглядывал желтый лыжный костюм. – Вот, мы же тебе купили на первое время, потом сама выберешь, что тебе больше понравится.
Марина достала из пакета куртку с такими же черными дельфинами, что и на пижаме и радостно вскрикнула. Забрав весь пакет, она выбежала через секунду уже в новом костюме.
- Ну как, нравится? – спросил он.
- Конечно! А как ты угадал, что мне понравится? Такие классные дельфинчики!
- Это Лера выбирала, я тебя с ней потом познакомлю, она тебе понравится.
- Лера? – Маринка ехидно сощурилась. – Это твоя любовница, да?
- Можно и так сказать, - ничуть не смутившись, ответил он. – Она помогала мне купить для тебя вещи, надеюсь, тебе понравились они.
- Очень понравились. У нее вкус хороший, не совсем мой стиль, но вполне угадала, - важно сказала Маринка. – А когда ты меня с ней познакомишь?
- Позже, она сейчас далеко. Как вернется, познакомлю.
- Она тоже, как и ты, ушла в плаванье?
- Можно и так сказать, - грустно вздохнул он. – Только это другой океан.
На зашпаклеванном серыми тучами небе слабо просматривалось солнце, лениво бросая свои лучи на землю. Шел редкий колючий снег, подхватываемый резкими порывами ветра. Павел вел Марину по пирсу вдоль пришвартованных военных кораблей, по-хорошему, находиться девочке здесь не разрешалось, но стоит ли бояться силовой структуре маленькой девочки? Детей на пирсе было много, им навстречу попалась даже школьная экскурсия, ведомая младшим мичманом. Молодой человек весь покраснел, увидев Павла с Мариной, но Павел дружески подмигнул ему, поспешив пройти мимо. День был отпускной, многие были в увольнении, приводя своих близких и друзей к судам, на которых они провели уже больше половины своей жизни. Погода была мерзкая, поэтому бояться проверок не стоило.
- Это твой, да? – Марина увидела впереди огромный авианосец, возвышавшийся своей громадой над остальными судами.
- Верно, как узнала?
- Ну, ты же мне показывал фотографии и видео присылал, - Марина с силой сжала его локоть. – А ты думал, я ничего не помню!
- Вовсе нет, просто я этому очень обрадовался и удивился, девочек это не особо интересует.
- А меня интересует. А где самолетики? – Марина приложила руку к глазам, пытаясь разглядеть палубу авианосца, солнце невзначай выглянуло, осветив ее лицо холодным светом.
- Все на обслуживании, часть в ангаре на корабле. Незачем их морозить на улице, - улыбнулся он.
- А разве им что-то будет? Они же железные.
- Будет, к технике надо относиться бережно, тогда и она тебя не подведет.
Они подошли к авианосцу. Стоявший у трапа матрос лениво убирал снег на пирсе, зевая на ходу. Завидев командира, он выпрямился как фонарный столб и отдал честь.
- Как дела, Сереж? – Павел пожал ему руку, матрос расслабился.
- Да все нормально, корабль стоит, вот плац чищу.
- Понятно, а кто на борту?
- Никого, только Борменталь на месте. То есть Петр Иванович.
- Это хорошо. Ты особо не усердствуй, а то переработаешь, - усмехнулся Павел, глядя на чуть очищенный пирс.
- Да я только начал, - стал оправдываться матрос.
- Верю, - ответил ему Павел.
Марина подошла к матросу и протянула ему руку, матрос удивленно посмотрел на нее, снял варежку и деликатно пожал протянутую руку.
- Меня зовут Марина, - звонко сказала девочка. – А вас зовут Сергей, это я уже знаю.
- Очень приятно, Марина.
- А вы давно здесь служите?
- Уже два года.
- И как вам Павел Сергеевич? Очень строгий командир?
- Строгий и справедливый, - ответил матрос, широко улыбаясь. – А вы тоже собираетесь к нам на службу?
- Э, нет, ни за что! – воскликнула Марина, прищурив глаза. – Но порулить я бы этой махиной не отказалась.
- Боюсь, что это будет не так просто, - с сомнением сказал матрос. – Корабль - сложная штука, так просто им порулить не получится.
- Ничего, я смогу, - уверенно ответила Марина и добавила заговорщицким шепотом. – Главное получше пристегнуться, чтобы за борт не улететь.
- Пойдем, фантазерка, - сказал Павел, уводя ее к трапу.
- Желаю удачи! – крикнул ей вдогонку матрос.
- Спасибо! – Марина обернулась и замахала ему рукой. – А снег надо лучше чистить!
- Слушаюсь! – ответил матрос, усердно принимаясь за работу.
Они вошли на палубу, Марина побежала по взлетному полю, имитируя взлет самолета. Набегавшись вдоволь, она, вся взмыленная и запыхавшаяся, подбежала к Павлу.
- Ну, ты и болтушка, - сказал он, надевая съехавшую с ее головы шапку на мокрые волосы.
- Не надо, мне жарко! – ответила она, срывая с себя шапку.
- Надень пока, здесь очень коварный ветер, - сказал он, в подтверждение его слов сильный порыв ветра чуть не вырвал шапку из ее рук.
- Странно, а на земле ветер не такой сильный, - удивилась Марина, плотно натягивая шапку.
- Это потому, что мы уже в море, - объяснил Павел. – А в море ветер хозяин.
Он отвел ее на капитанский мостик, выбирая самые крутые лестницы, Марина стойко это переносила, не показывая вида, что устала, а ноги у нее уже сильно гудели от нагрузки. Перед ней открылся залив, бескрайний, суровый, нервно подрагивающий темными волнами, в которых навсегда исчезал моросящий снег, словно его и не было никогда. Вдали виднелись отходящие рыболовецкие тралы, сменявшие свою дислокацию из ремдоков в основной порт, стремительно проносились напряженные чайки, молчаливые, подрагиваемые при сильных порывах ветра, уходящие то ввысь, то ближе к воде, не желая бороться с ним. Марина прилипла к перилам, широко открытыми глазами глядя в океан, не обращая внимания на корабли, тралы, на чаек, снующих туда-сюда по своим обыденным делам. Она видела океан, она слышала его, заворожено впитывая его запах, силу, вкус, становясь частью его.
- Нравится? – Павел приобнял ее за плечи, Марина обернулась, ее глаза горели восторгом и страхом. – Я, когда еще только-только пошел в мореходное училище, долго себе представлял, как это будет, мой первый поход, пускай даже, он был и вдоль побережья, но зато мы были предоставлены сами себе, шли тогда еще на парусниках. Сейчас это отменили, как и многое другое, что было незыблемым в прошлые столетия. Но тогда я думал, что все то, что я читал, видел, слышал – вот оно, совсем рядом. А на деле все оказалось иначе. Целый день мы боролись с ветром, потом выравнивали курс, нагоняя упущенное время. Лазили по мачтам, расправляя запутанные паруса, я тогда сорвался с мачты, повис, как сопля на страховке прямо над палубой, так стыдно даже сейчас, ты не представляешь. И ничего я не увидел, ни мощи, ни красоты, только работа, пот в глазах и красные круги от усталости. А когда на третий день мы вошли в график, поймали нужный ветер, вышел я ночью на палубу и понял, что все было не зря. Даже как-то легче стало. Смотрю, а по палубе еще один ходит, ругается почем зря, а команда у нас была собрана из разных курсов, мы друг друга почти не знали, так, виделись пару раз на смежных курсах, а тут нас всех в одну команду. А за первые дни и поговорить толком, не было времени, валились с ног от усталости. Я смотрю, а парень все ругается, нервничает, ищет что-то. Я его окликнул, он подошел, недовольный такой. Это был Виктор, я его и раньше знал, но особо не общался, мне он казался чурбаном неотесанным.
- А что он искал? Он потерял что-то, да?
- Да, потерял. Нам в рейс запретили брать табак, но каждый заныкал его на судне, пряча от комиссии. Его заначку видимо нашли, или волной смыло. Я тогда отдал ему половину своих сигарет, так и стали дружить. Не знаю, как-то все само случилось.
- А почему вы курите? Нам в школе говорили, что это вредно и вообще военным не разрешается.
- Не поощряется. За курение у нас отнимают часть зарплаты, но без этого я не могу, и Виктор не может. Мы уже, знаешь сколько раз, пытались бросить, трудно и сосчитать, а в рейс выйдешь, так все насмарку. Страшно подумать, сколько лет мы с ним знакомы. На том
