Тени перед чертой

столицу! Нет. не отпустил. Она, вроде бы, смирилась…
Мальт прикрыл ладонью лицо, как будто бы свет начинающегося вечера был ему неприятен. Арахна, сама поражаясь себе, коснулась его руки успокаивающе. Он даже не вздрогнул, зато она сама вздрогнула, поразившись тому, что кожа такого скользкого змеиного человека совсем теплая.
-Забеременела, все как будто наладилось. Я уже предвкушал перевод в столицу, а она оставила мне сына  и умерла через два дня.
Спрашивать «от чего именно?» было бы бестактно, но Мальт, отняв ладонь  от лица, сам прочел этот вопрос и сказал:
-Я думаю, она сама себя освободила. Это не было похоже на случайность.  Целитель уверял, что она здорова и все пройдет хорошо. И тогда я пил. Да, поверь. Перевод отложили. А я пил не о ней страдая, и не о сыне даже переживал, а о себе. Что не заметил, не уберег, чего-то не сделал. Вина со мной.
-Мне жаль, - промолвила Арахна.
-Нет, - Мальт встряхнулся и стал снова насмешливым, но сейчас это было даже привычнее, и Арахна приняла это с облегчением. – Ты ее знала? Нет. может быть. Тебе жаль меня? Не смей. Так с чего тебе жаль?
-Так не должно быть.
-А никак не должно… - Мальт оглянулся, как будто бы почудилось ему что-то. – Ладно, пойдем, провожу тебя…
Он помедлил и усмехнулся:
-До Коллегии Палачей не вести? От скандалов?
-Да плевать, - Арахна поднялась, в ней кипела решительность, подкрепленная нежным и осторожным сочувствием. – Пойдем?
Дальше двинулись быстро, от Коллегии Письма до Коллегии палачей путь занимал где-то с полчаса и за эти полчаса, что они шли, не было никакого намека на внезапные откровения. За исключением лишь вопроса Мальта:
-Ты сможешь завтра?
-Я должна, - Арахна сжала зубы. Она знала, что ее слова – правда. Она на самом деле должна это сделать. Должна казнить.
Это ее долг. Этому учил ее Регар.
-Молодец, - искренне похвалил Мальт.
И еще у самой Коллегии палачей вдруг потянул ее слегка в сторону и тихо спросил:
-Ты читала дневник Сколера?
-Нет. я решила не читать.
Соблазн был велик, но слова Эмиса и собственные рассуждения о том, что незнание – это редкая роскошь, все-таки убедили ее не касаться дневника Сколера. А если бы она узнала, что Мальт говорит правду? А если бы узнала что-то значительно страшнее? Как бы ей с этим жить? Или, напротив, не прочла бы ничего стоящего? Какой она тогда друг, если готова усомниться?
-Не читай, - пожал плечами Мальт. – это твое право. Только тогда спрячь получше.
-Зачем? – Арахна с подозрением взглянула на дознавателя.
-Увидит кто. Или заберут. Да или кому-то еще может прийти в голову идея покопаться в этом деле. Ты же пришла зачем-то в его комнату той ночью?
-Я скорбела!
-Ой, не ври. Скорбь вела тебя второй дорогой. Первая была в том, что ты хотела знать виновен он или нет. надеялась найти след. Но встретила меня и знать уже не хочешь, потому что догадываешься, что ничего хорошего не узнаешь. А так есть иллюзия выбора. Все просто.
Арахна снова почувствовала в себе неприязнь к этому человеку. Он был прав и это было отвратительно. Она ничего не могла сделать с его правотой, только не думать об этом самой, не дойти мыслями, но вот…Мальт заботливо ткнул ее в самую правду.
-Спрячь, - повторил Мальт, - послушай моего совета.
-А может – уничтожить?
Она рассчитывала, что это будет провокацией, что Мальт сейчас возмутится и скажет, что дневник ему нужен и вообще – это документ, да как ей в голову пришла такая мысль.
Мальт же снова сбил ее с толку:
-Уничтожь. Он был все-таки твоим другом, а не моим.
Мальт не хотел уничтожения такого документа, но все-таки рискнул. И риск этот объяснялся одной простой истиной: Арахна ни за что не последует его совету. Она и сама хочет знать всю правду, боится ее, но тянется. Отшатывается в ужасе, когда дверца готова приоткрыться, но продолжает ходить кругами, подглядывать, подслушивать, угадывать. 
Да скорее Девять рыцарей Луала ступят на землю Маары, чем она уничтожит записи Сколера.
-Но… если не уничтожать…- Арахна с досадой закусила губу, - то куда спрятать?!
-Туда, где не станет искать дознаватель.
-А без загадок?!
-Дознаватели разные. Но, как оказывается, большая часть из них не готова лезть в тексты о Рыцарях Луала. Я бы залез, но я и без того многое знаю, так что…
Мальт усмехнулся и, видя недоумение Арахны, которая до сих пор не держала нигде никаких тайников, объяснил:
-Нужна книга о Рыцарях Луала или о сказаниях жизни самого Луала, словом, что-то священное. Вырезаешь внутри прямоугольник по контуру, например, того же дневника, укладываешь…смотри, чтобы везде контуры дневника были меньше страницы, должна быть рамка со всех сторон. Потом склеиваешь все страницы между собою очень плотно и, как финал, страницы к обложкам… получается как ящик. Тексты священные и надо отвечать перед Луалом за это, да и тайник одноразовый, но, как показывает моя практика, такой тайник чаще всего и годится.
-Ничего себе – тайники! – Арахна была поражена, а Мальту стало смешно от того, как ее просто удивить. Он сам видел такие изощренные ловушки и скрытные места в домах, в кабинетах и предметах гардероба, что не удивлялся. Для него лезвие в веере, яд в пудренице и тайное письмо в каблуке были обыденностью, а для нее чем-то неизведанным. Это было смешно. И грустно. Какой, должно быть, была ее жизнь светлой, раз даже тайников Арахна делать не умела! В его собственном кабинете тайников было семь, в резервной лачуге – двенадцать…
И каждый грозил неприятностями, а то и смертью.
-Или передай мне, - сжалился Мальт, знавший, что нельзя сделать первый тайник и не приобрести себе нервность.
-Нет, - в этом Арахна не колебалась, - до встречи.
Она не пожелала услышать ответного прощания, повернулась на каблуках и пошла к своей Коллегии. Мальт недолго поколебался, потом решил, что и без этого уже многое для нее сделал и пошел в свою сторону.
А Арахну, опять же, вопреки всем привычкам и ожиданиям, даже не встретили скандалом. Хотя, без сомнения, присутствие ее в компании Мальта не осталось незамеченным.  Но ни Регар, ни Лепен не задали ей и вопроса. И даже Эмис удержался от шуточек и хмуро поправлял свою форму палача.
-Завтра, дорогие мои, - Арахна заговорила холодно, сама не зная, что прежде была способна говорить с таким холодом, - у меня тяжелый день. Я выполню свой долг с надрывом в сердце. Эмис, завтрашний день считай проверкой.
Лепен не сдержал усмешки – он уже предвкушал, чем кончится эта проверка и желал, чтобы завтрашний день пришел быстрее. О том, что завтра казнят Ависа, который был ему, в общем-то, приятелем, он уже напрочь забыл.
-Поэтому, я сейчас иду спать и очень прошу меня не беспокоить.
Она повернулась к лестнице и пошла, чувствуя себя на редкость спокойной. Уже в комнате, закрывшись по привычке, которая так легко вошла в ее жизнь, Арахна принялась делать тайник, которому ее только что научил Мальт. На его словах выходило все легко, но сложности начались еще на книге. Арахна чуть не решила уже взять другую, как-то страшно было резать книгу о Рыцарях, но ей привиделась усмешка дознавателя и она покорно взяла нужное.
Больше не было ей утешения.
Да и сам тайник оказался хлопотным. Она исколола себе все пальцы тонким длинным ножом, стараясь вырезать аккуратный прямоугольник во всех страницах сразу, не повредить при этом обложку. И переклеить между собою другие страницы тоже оказалось сложно: разведенная паста прилипала к ладоням, к столу, к одежде, но только не к бумаге!
Снизу доносились неразборчивые голоса, кто-то поднимался, спускался и снова поднимался по ступенькам, а Арахна все еще переклеивала между собою страницы. Затекла спина, пальцы одеревенели и у нее кончился запас всех ругательств, но к ночи она наконец закончила свое несчастное произведение, извлекла из-под подушки тоненькую книжицу Сколера. Бережно уложила ее как в шкатулку и закрыла сверху последними страницами и обложкой.
С тихими уже ругательствами и шипением Арахна убрала оставленный бардак, кое-как спихнула ненужные куски страниц в мусорное ведро. Если бы Мальт был здесь, он бы подсказал, что и от этих клочков тоже надо избавиться, но Мальта тут не было, а у Арахны не хватило к этой догадке опыта.
Зато когда она закончила и легла, то почувствовала, впервые за долгое время, что поступила правильно и смогла заснуть…
Да так, что сама же чуть и не проспала. Вскочила от громкого стука в дверь, с бранью начала носиться по Коллегии, временами охаживая нелестными выражениями несчастного и невиноватого, и, между прочим, собранного Эмиса.
Лепен сунул Арахне бутерброд, и она даже кивнула ему так, как раньше… подгоняя же Эмиса к дверям, хотя, он и так был с утра образцом для добродетели и послушания, Арахна выскочила из Коллегии.
Бывают такие обстоятельства, которые меняют историю. Так, например, король Маары, прадед нынешнего Короля, да будут дни его долги, на пиру по случаю своей очередной военной победы, зашелся пылкой речью. Жара и продолжительность монолога осушили его горло и Король, не примериваясь, схватил кубок своей жены и осушил его до дна.
Откуда и кто мог знать, что именно в этот вечер королеву планировали отравить, подозревая в подлой интриге и не менее подлой измене? Но король сам решил свою судьбу и схватил не свой бокал, так королева, вдовая и подозрительно бодрая, заняла престол как регент до совершеннолетия своего сына. А еще так Коллегия палачей тех лет была вынуждена казнить десятка три советников, заподозренных в заговоре, и потеряла, таким образом, много умных и продвинутых идей.
И ровно также в судьбу капитана Маары, первопроходца Черных Морей – храброго и бесконечного удачливого Олендриса вмешался злой рок, когда он в утреннем тумане решил, что видит скалу прямо по курсу корабля и направил судно левее, где оказались страшные рогатые затвердевшие скопления древних пород, которые нанесли большой вред и кораблю, и Мааре…
Или, к примеру, в самом начале образования королевства Маары, когда первые поселенцы воевали здесь с другими землями, местный военачальник решил разместить мирных жителей за своей армией, чтобы те были в безопасности. Вот только вражеские конницы стали теснить солдат и те даже не смогли обратиться в бегство…
Не только Маара грешна такими обстоятельствами. Жизни многих людей в меньшем масштабе сталкиваются с тем же. Кто-то опаздывает на важную встречу и оказывается спасен от смерти, кто-то хватает не свой бокал или случайно оказывается не там, где надо. Дикое стечение сил, насмешка разных богов – от злобных богов серой земли Равен, до хитрого Яра, от магии темнеющей грозами Авьерры, до республиканского Нимлота…всюду есть боги и Луал со своими Девятью Рыцарями вхож с ними в общий Пантеон стечений судьбы.
А у богов свое чувство юмора. И чувство юмора то жестокое, насквозь циничное, едкое.
Лепен, как человек, отравленный чувствами и трус одновременно, не смог засунуть предложенную Персивалем записку в глубину кармана мантии Эмиса, боясь быть застигнутым в любую минуту.
Эмис, который собирался нервно и рвано, не готовый морально к казни, в раздражении сильно тряхнул мантию и не заметил выпавший листочек, который сдуло метанием впервые серьезно проспавшей Арахны.
Листок улетел под кресло и предательски белел там. Лепен,