сотрудниками соцслужбы, допытывая её о том, что она конкретно рассказывала детям, что значат её рассказы, что она хотела им передать, объяснить, а может запугать? Этот вопрос они не задавали, но он сквозил между строк. А закончилось всё ничем, как и предполагал Алексей, она поразилась, как он точно определил сроки её мытарств и результат, ошибся на одну неделю, всё закончилось на третьей неделе октября. Одно было неплохо – ни к ней, ни к Лизе, ребятам никто больше не приставал, многие старались обходить их стороной, а странного вида бабки крестились ещё неистовее. Лизу всё это возмущало, она высказывала то, что думает им в лицо, не получая ответа, никакой реакции, словно её слова были подобны ветру, мешающему идти вперёд.
Пока Алексей был в командировках, они выбрали кровать в его квартиру. Лиза долго спорила с мамой, отвергая её варианты, настаивая на своих, приводя бесчисленное множество доводов. Ей понравилась квартира Алексея, особенно тем, что там было мало мебели. Выбрав совместными усилиями кровать, Лиза занялась всем, от заказа до контроля сборки. Ей надо было постоянно чем-нибудь заниматься, а то она впадала в ступор, становилась плаксивой. Она и сама это понимала, занимая себя, заставляя себя постоянно что-то делать, читать, изучать, учиться, иногда забывая поесть. К каждому дела она подходила обстоятельно, педантично, и не раз можно было наблюдать такую картину, когда за обеденным столом сидели Лиза и Варвара, каждая занятая работой.
В субботу или воскресенье приезжала Маринка с детьми, Дима привозил их и уезжал, полчаса поговорив с матерью и сестрой. Маринка сдружилась с Лизой, теперь у них было столько общих тем для разговоров. Павлик смущался своей тёти, а Лиза играла с ним, на ходу придумывая новые игры, чтобы обязательно участвовала и маленькая Маша, которой было всё интересно, и чтобы бабушка была рядом, всегда играла вместе с ними. В эти часы Маринка отдыхала, её укладывали в спальне и уходили на улицу или бесились на кухне, а она спала крепким сном, пушкой не разбудишь.
Особенно Павлику и Лизе нравился мотоцикл Варвары. Павлик уже примерялся на нём ездить, Лиза же боялась, не понимая, как мама решилась, но дав обещание после родов попробовать, хотя бы на пассажирском сиденье. Варвара каталась по городу с Соней каждую ночь с пятницы на субботу, вне зависимости от погоды, приезжая домой рано утром. Соня оставалась на ранний завтрак. Когда Алексея не было, они приезжали раньше, чтобы поспать пару часов перед завтраком, поваляться на кровати в квартире Алексея. Соня легко сдружилась с Лизой, назвав её младшей сестрой, а она получалась средняя.
Несколько раз приезжал Сергей, новый друг Лизы. Варваре он понравился, серьёзный, молчаливый, она видела, что он смущается в её присутствии, и уходила на улицу почитать стихи или просто прогуляться. После его визитов Лиза была весёлая и счастливая, резко отрицая все возможные подозрения, что он ей нравится, а Варвара видела, что Лиза очень нравится ему, поэтому решила, когда Сергей придёт в следующий раз, тогда она заставит его раскрыться. Замыслив этот коварный план, она, как бы невзначай, выспрашивала у Лизы о нём, полунамёками, двусмысленными вопросами подводя дочь к первому шагу навстречу себе. Шаг был необходим, скоро должен был начаться суд, Лиза сильно волновалась, не желая приходить на заседание, и имела на это право, адвокат подготовил все бумаги, ведущий Лизу гинеколог выписал необходимые справки, без уговоров или объяснений сделав всё, что требовалось.
Три раза Варваре звонил бывший муж. В первый раз она не узнала его, голос был до боли знакомым, но память молчала. Она слушала его долгие речи, он угрожал, призывал Варвару подумать о судьбе дочери, о судьбе внучки, вздрагивая от её твёрдого шепота, до конца не веря, что так стала говорить его Варенька, хотя до этого он так никогда её не называл. Варвару сначала раздражало его фамильярность, попытка навязать ей память о прошлых чувствах, он строил из себя всё ещё любящего мужа, а она не могла вспомнить его имени… она не видела его лица, бледную маску, вспомнила его всего, но ничего не ёкнуло в сердце, не запела никакая струна, как писали в книгах ¬ пустота и белое лицо человека без имени. Варвара поделилась этим с Лизой, дочка долго молчала после ужина, обдумывая её слова, сказав, что поняла, что чувствует что-то подобное к нему после всего, после этой свадьбы, когда её продали, как товар. Неожиданно Лиза созналась, что ещё в школе поняла, к чему её готовит отец, и ей это нравилось. Она не хотела ничего делать, только получать то, что было нужно, что она хотела, цинично выполняя несложную работу. Видя, как побледнела мама, Лиза не заплакала, удержав в глубине глаз накатывающиеся волнами потоки слёз, обозвав себя циничной гадиной, шлюхой. Варваре было тяжело это слушать, на лишь коротко сказала, что Лиза не права, а ночью она провалилась в глубокий сон, долетев до озера, где её ждала Каролина. Как же долго они не виделись, как много им хотелось рассказать друг другу, но они просидели молча на берегу озера, держась за руки, обмениваясь долгими взглядами, в которых было больше правды, чем в словах.
Незаметно пролетела осень, вот уже наступала календарная зима, а вокруг, как и обычно, была слякоть московского ноября, хмурое небо, уставшие лица и нервные гудки автомобилей, запертых друг другом в русле асфальтовой реки. Солнце давно скатилось за горизонт, а было ли оно в этот промозглый день, не пожелавший с самого утра прекратить назойливый моросящий дождь. Пора было идти домой, но Лиза упорно не хотела уходить из парка. Она говорила, что дома ей душно, крепко схватившись за руку мамы, прячась под большим зонтом. Варвара не спорила с ней, не тащила силком обратно в квартиру, вспомнив себя перед родами, она также ушла гулять в Ботанический сад, а когда вернулась, то поняла, что воды уже отошли. Лизе оставалось еще три недели до срока, но что они могли значить, если ребёнок решит иначе? Варвара медленно гуляла вместе с дочерью по пустым аллеям парка, подстраиваясь под тяжёлый шаг Лизы. В последнем триместре она сильно прибавила в весе, отекла, ей было тяжело, но она не жаловалась, даже умела посмеяться над собой. А дома их ждал Алексей с мясной запеканкой, которую заказала ему Лиза. Она называла его шеф-поваром, а иногда, расхрбрившись, личным поваром.
– Мама, – еле слышно прошептала Лиза, скользнув на мокрую лавку.
– Что случилось? – Варвара села рядом, не боясь промочить джинсы, Лиза затаскала свой джинсовый полукомбинезон, не задумываясь, садилась туда, куда хотела.
– Я не знаю, что-то я мокрая какая-то. У меня воды отошли, да? – Лиза с испугом и в то же время с восторгом посмотрела на маму широко раскрытыми счастливыми глазами. – ¬ Да, я это чувствую.
Варвара потрогала штанины, они были мокрые, а живот как будто бы чуть спал. Она позвонила Алексею, сумка с вещами, как тревожный чемоданчик, стояла в шкафу, всё было приготовлено заранее, по перечню, переданному роддомом, в котором наблюдалась Лиза. Они вышли из парка, очень медленно, Лиза теряла силы, боялась, что вот-вот начнётся прямо сейчас, как она была похожа на свою маму, которой пришлось самой преодолевать все страхи, от мужа помощи не было, он как-то неожиданно самоустранился, исчез, хорошо ещё, что явился на выписку.
Алексей ждал их на выходе из парка. Он взял под руку Лизу и вместе с Варварой довёл до машины. Он усадил её на переднее место, кресло было отодвинуто максимально назад, чтобы Лизе было больше места. Варвара села назад, и они поехали в роддом. Дороги уже освободились, пришлось постоять на светофорах, каждая остановка заставляла Лизу сильно нервничать, вызывая приступы удушья. Варвара успокаивала её, держа за руку, рассказывала про свои страхи и то, что было на самом деле. Лиза слушала внимательно, как прилежная ученица, всё понимала, борясь с новыми приступами страха, и чем ближе они подъезжали к роддому, тем чаще сжималось горло, тем меньше было воздуха.
В роддоме её приняли быстро, забрали вещи, карту и увели. Варвара и Алексей стояли в приёмном отделении, не двигаясь с места. Она смотрела на белую дверь, за которой скрылась Лиза, почему-то затаив дыхание.
– Всё будет хорошо, не переживай, – сказал Алексей.
– Нет, нет, – Варвара затрясла головой, сбрасывая с себя морок наваждения, то, что видела она внутри себя, пытаясь забрать на себя боль дочери, но бессильная это сделать. – Да, ты прав, в конце всё будет хорошо.
Варвара глухо зарыдала, высвободив рвущееся из груди напряжение. Он обнял её, не говоря больше ни слова, не пытаясь успокоить, она всё равно не услышит сейчас его слов. Он не верил в то, что сказала Варвара, не хотел верить, доставая из глубин родовой памяти желание верить в лучшее, так часто подводившее его в жизни, строя несбыточные надежды, не оправдывая ожиданий. С другой стороны он не мог ей не верить, не раз убеждаясь в том, что странные, необъяснимые с любой точки зрения пророчества Варвары сбывались. Это было почти незаметным, вскользь брошенные слова, может даже в шутку, которые он позже собирал в единую систему, анализируя, сравнивая, вспоминая, выводя в итоге для себя около мистическую теорию колдовских способностей Варвары, и он понимал, что это игра, что это глупо, может даже и недостойно взрослого образованного человека, и всё же проверял её, задавая новые загадки, вопросы, ответа на которые он не знал. Варвара отвечала ему тем же, не раз говоря, что он видит будущее, предсказывая события, так говорила и Лиза, подтверждая и его теорию, и похвалы Варвары. Лиза, сторонний человек, наблюдавший за их отношениями с интересом юного натуралиста, но без ханжества или желания увидеть, подслушать, пощупать, недавно заявила, что они стоят друг друга, назвав их героями древних сказок, написанных отнюдь не для детей. Она завидовала белой завистью их отношениям, Алексей видел, что она вздыхает, тайком, пытаясь спрятаться от мамы, от него, по этому парню из авиакомпании, и в последний визит, под предлогом показать ему свой пикап, Сергей раздумывал о машине, ему хотелось в отпуск и выходные уехать подальше от цивилизации, они объяснились. Сергей не стал утаивать свои чувства, лгать, уходить от ответа, прямо сказал, что Лиза ему очень нравится, но она замужем. Узнав, что это ненадолго, он повеселел, посветлел лицом.
Алексей вздохнул, отгоняя от себя каскады воспоминаний. Варвара перестала плакать, казалось, что она заснула на его груди, так было тихо. В приёмном отделении жизнь шла своим чередом, привезли ещё две роженицы, на них никто не обращал внимания, Алексей предусмотрительно встал у стены, подальше от всех.
– Надо Сергею сообщить, –¬ сказал Алексей.
– А он где? Вроде в рейс должен был уйти, да? – спросила Варвара.
¬– Да, у него несколько международных, на полтора месяца полётов, – ответил Алексей. – Так что он не скоро прилетит.
– У меня нет его телефона, Лиза всё порывалась дать, намекала, чтобы я ему сообщила, когда она родит, но так и не дала. Ты же видишь, как она скрывается, думает, что умеет.
Варвара посмотрела на него, весело улыбнувшись. Она прислушалась, вздохнула и просияла лицом, что-то почувствовав в сердце.
¬– Я напишу, мы
