коляску, не желая слушать мнения молодых родителей. Алексей взял отпуск и, получив малышку, вместе с Варварой принял тяжёлую вахту ухода за ребёнком. Его время было ночь, он вставал, грел смесь, кормил, менял подгузник, давая Варваре выспаться. Несколько раз в неделю приезжала Маринка с детьми, легко управляясь сразу с тремя, уходя гулять. По вечерам приходила Лера, гуляя вместе с Варварой или Алексеем, девушке очень нравилась малышка, которой ещё не дали имя, Лиза не определилась, а спрашивать генетического отца никто не хотел.
Как-то Лиза обмолвилась, что хочет дать дочери отчество другого человека, не её отца, но видя, как нахмурилась мама, отказалась от этой идеи. Однажды Варвара увидела большой букет на её тумбочке в тяжёлой хрустальной вазе. Лиза покраснела, шепотом рассказав, что к ней приезжал Сергей, домой он ехать не решился, понимая, что там точно не до него. Лиза не спрашивала, где отец ребёнка, она о нём забыла, а Варвара помнила. Она сама позвонила бывшему мужу, кратко, без подробностей рассказала, что девочка родилась, и на этом всё, никто не откликнулся, будто бы их и не существовало. Она не стала рассказывать об этом Лизе, суд перенесли на следующий год, адвокаты мужа нашли веские основания, уже открыто намекая, что это не его ребёнок.
К концу декабря Лизу выписали домой. Погода была мерзкая, шёл не то снег, не то дождь, зима не определилась, хочет ли она приходить или подождёт до марта. Её забрал Алексей, он с первого взгляда не узнал Лизу, бледную, худую, ослабевшую, остались одни глаза, большие, счастливые, полные нетерпения, жизни. Она первая его увидела, неслышно подошла и обняла, шепча: «Свобода! Свобода!». Трудно передать ту радость, которую может испытать мать после долгой разлуки с ребёнком, а она была невыносимо долгая, тяжкая от того, что никогда не видела своего ребёнка. Так бывает не у всех, гордое имя матери носят все женщины, что родили нового человечка, но не все достойны его, как не все мужчины достойны быть отцами. Лиза была достойна, она сразу же изменилась, кровь хлынула к лицу, руки ощутили прилив сил, ноги перестали дрожать. Она расцвела в одно мгновение, как только увидела спящую дочку. Лиза села на пол рядом с кроваткой, то смеялась, то тихо плакала, боясь дотронуться и не в силах остановить себя, чтобы не погладить малышку. Девочка проснулась, поерзала, захотела заплакать, но, услышав голос мамы, успокоилась и, как показалось Варваре, улыбнулась. Лиза взяла её на руки и не выпускала до вечера, никто не нагружал её работой, научится всему со временем. Малышка прижималась к маме, совсем не так, как к Варваре или Алексею, когда он бродил по кухне, грея ребёнка. Варвара подловила растроганного Алексея, кончиком пальца сбив две слезинки, набежавшие на глаза.
Поздно вечером, когда малышка уже спала, съев гораздо больше, чем обычно, они втроём сидели на кухне. Лиза ела и ела, у неё проснулся аппетит, а Варвара с Алексеем пили чай, уставшие за день, но счастливые. В Лизе же кипела энергия, она вовсе не хотела спать, так она думала. Варвара посмеивалась над ней, понимая, что ещё час, и она упадёт на кровать и проспит до утра. Эту ночь дежурить Варваре, наконец-то, Алексей сможет выспаться.
– Ну, ты придумала имя для малышки? – шепотом спросила Варвара, наливая чай себе и Алексею, сонно жующему пряник.
– Да, мне кажется, что оно очень подходит, – важно ответила Лиза, жуя большой бутерброд с холодной свининой, сыром, зеленью и огурцами на поджаренных тостах с яйцом. Она уже съела четыре таких гигантских бутерброда, и ей хотелось ещё. – Вот меня зовут Елизавета, красивое имя, неправда ли?
– Да, ничего, ¬– согласился Алексей.
– Вот, а кто был следующей императрицей? – Лиза хитро сощурила глаза. –¬ Екатерина!
– Подходит, ¬ кивнул Алексей.
– Катя, Катенька, – прошептала Варвара и закивала, в знак согласия. – Я тоже думала об этом имени.
– Всё, тогда утвердили! –¬ засмеялась Лиза. Она пристально посмотрела матери в глаза, даже отложила бутерброд на тарелку. – Мама, ты можешь мне ответить на один вопрос?
– Могу, спрашивай, – сказала Варвара.
¬– Я, наверное, пойду, – сказал Алексей, но Лиза остановила его взглядом.
– Ну нет, Лёш, оставайся, – сказала Лиза. – Не такой уж и страшный вопрос. – Мама, я всё не решалась спросить, а кто это был, ну там, в озере?
¬– Каролина, ¬– не задумываясь, ответила Варвара.
– Каролина? – Лиза удивлённо посмотрела на Алексея и спросила его. – Лёш, а ты видел Каролину?
– Нет, и не должен был – ответил Алексей и нахмурился, строго посмотрев на Варвару.
– Мы бы этого не допустили, – уверенно ответила ему Варвара, погладив по руке. Она повернулась к Лизе и спросила. – У тебя же есть ещё один вопрос, правда?
– Да, – Лиза вспыхнула. – А что она со мной делала?
– Отбирала твою боль.
– А она разве это умеет? Она же до этого, – Лиза замялась, не договорив.
– Теперь умеет, теперь знает, – ответила Варвара. – Я хотела бы это сделать сама, но я не могу, для этого надо быть там, а я пока здесь.
– Не говори так! Куда это ты собралась! – возмутилась Лиза, хорошо изучившая черновик записок Варвары. Она переглянулась с Алексеем, они поняли друг друга, ему тоже не нравились такие разговоры Варвары. – Мама, а это ты её научила?
– Возможно, я часто сама не осознаю, что делаю, – улыбнулась Варвара и спросила Лизу, – А ты действительно веришь в эту сказку?
51. Зимы не будет
Отгремели за окном новогодние праздники, освещая комнаты вспышками слабеющих с каждым днём салютов. Трудно, очень трудно было сохранить прошлый уровень праздника, всё стало меньше: и салюты, и гулянья, повинуясь сжавшемуся, как шагреневая кожа, кошельку домохозяйств. Люди хотели праздника, ждали, надеялись, с сожалением подсчитывая под красной чертой итоги года, а они не радовали. Если на прошедший год смотреть под углом биржевого аналитика, то на белом листе цифрового графика вырастут две кривые, причём первая, чёрного цвета, будет стремиться вниз, уходя в четвёртом квартале в опасное пике, а вот вторая, красная, будет расти вверх со второго квартала, постоянно расти. Скачками, строя перед слабым умом линию прогресса, развития, но это кривая другая, она кривая во всех отношениях, построенная на громких обещаниях и пустых прогнозах. Она первая бросается в глаза, человек забывает про свой кошелёк и радуется, хочется же праздника, хочется верить, радоваться, жить счастливо, сытно. И вот наступил Новый год, который принёс с собой дрянную зиму и трещинки на розовых очках, срочно требовалась новая идея, клей, чтобы очки не рассыпались.
Они встретили Новый год вчетвером, раньше всех, уложив спать Лизу и Катю после девяти вечера. За стол отвечала Лиза и Алексей, а Варвара с удовольствием нянчилась с внучкой. Дима и Марина уехали с детьми к родным Марины и обещали приехать к концу праздников.
Алексей уехал в командировку на следующий день, у них «горел» проект, подрядчики выбились из графика, а линию следовало сдать после праздников, уже и высокое начальство культурную программу наметило для себя, стандартную: завод, совещание, баня, девочки, ничего нового, было бы лето, отвезли бы на рыбалку. Он несколько раз попадал на такие гулянки, когда его силком затаскивали в баню, угрожая не подписать акты. На даровых баб он не зарился, исключая для себя продажную любовь, но не осуждая. Ему было интересно поговорить с этими девушками. Встречались и умные, расчётливые, с холодным цинизмом умудрённой опытом женщины в глазах, а было им не больше двадцати пяти лет, как Лизе, которая уже умела смотреть таким взглядом, обсуждая политику или экономику. Они много и часто спорили с Лизой, каждый настаивал на своём, призывая Варвару рассудить, чтобы потом вдвоём наброситься на неё. У Варвары часто было иное мнение, она давала точные прогнозы, умея смотреть на ситуацию без эмоций. В одном они сошлись, что всё катится в пропасть.
Мотосезон Варвара продлила до конца декабря. Алексей отвёз её мотоцикл на базу мотоклуба в тёплый гараж, и теперь Варвара чувствовала, что ей очень не хватает своей ступы, приходилось ездить на такси до конторы. К концу года Вадим и Барри, и ещё несколько клиентов, устраивали совещания, где она должна была быть обязательно, как независимый судья, способный остудить пыл любого мечтателя и оптимиста, так назвал её Барри, после очередного холодного душа от её слов. Он горел, хотел действовать, начать стройку нового цеха контрактного розлива лекарств, много чего хотел, со скрипом принимая доводы Варвары, подготовившей аналитическую справку по экономическому развитию страны, а главное разъяснила новые понятия следственных органов, видевших деятельность коммерческой фирмы через чёрный зацарапанный фильтр.
Новый год принёс собой новые страхи: неопределённость будущего, подогреваемые политическими элитами всех стран, почуявшими возможность пощипать население и сдуть мировой пузырь. В атмосфере витало что-то непонятное и поэтому страшное.
Виктор вышел на остановке и огляделся. Район он узнал сразу, он был здесь летом вместе с Сансирой. Ему так и не удалось заехать раньше за подарком, Алексей так и не сказал, что ему должна передать Варвара, а сейчас было время. Он сдал диплом, получив долгожданную специальность, впереди ждала работа, его пригласили поработать в Киргизию на новый завод. Он согласился сразу, не раздумывая. И в мыслях не было, что он там сможет найти Сансиру, но, когда ему позвонил Алексей, Виктор стал каждую ночь видеть её во сне. Сансира улыбалась и манила его к себе, стоя у воды. Она молчала, а когда он касался её руки, то сон пропадал.
Он дошёл до дома, память живо отрисовывала события лета. Виктор разволновался и пошёл на детскую площадку, где они ждали с Сансирой Варвару. Постояв там, он вернулся к подъезду и набрал номер квартиры. Ответили не сразу, пришлось постоять перед дверью. Голос он не узнал, это была молодая девушка со звонким властным голосом. Узнав его имя, она открыла, не спрашивая подробностей.
Он поднялся, подошёл к двери, за которой слышался детский плач. Девушка уговаривала ребёнка, шутила, смеялась, и малыш успокоился. Он постучал и отошёл подальше, чтобы в глазок было видно его полностью.
– Виктор? – Лиза открыла настежь дверь, переборщив с толчком. Она была в коротких шортах, ноги в капельках воды, босая, в футболке без бюстгальтера, обтягивавшей налившиеся груди, из которых сочилось молоко, напомнившее о себе неделю назад жаркими приливами, левой рукой держа подмышкой красивую девочку, смотревшую на гостя умными глазами. Лиза ничуть не стеснялась своего вида, ей было всё равно, пусть она была бы даже голой, она ничего не успевала.
–¬ Проходи, раздевайся. Мама скоро будет.
– Мама? ¬– удивился Виктор и внимательнее взглянул на Лизу, долго задержавшись на голых ногах. Она с вызовом посмотрела на него, но, рассмеявшись, ушла на кухню, положив малышку в люльку на полу.
– Да, Ты же к Варваре пришёл? Это моя мама. Мы разве не похожи?
– Похожи, наверное, –¬ с сомнением сказал Виктор. Лицо Лизы отдалённо походило на изуродованное лицо Варвары, а вот глаза были её, точно её.
¬– Ты мой руки и проходи на кухню, я как раз чай поставила.
¬– Я ненадолго, отдайте мне, – он замялся, не зная, что ему должны были
