перекладину в ванной.
– А ты ничего выглядишь, – сказала Варвара, рассматривая Марину, теребившую мокрые трусы. – Сними их, они быстро высохнут.
¬– Хорошо, – Марина сняла трусы и повесила их на полотенцесушитель. Вернувшись на кухню, она, смущенно смеясь, сказала. – Я дома иногда так измажусь, хорошо, что Павлик в садике, а Димка на работе.
– У меня было то же самое, когда Лизка родилась. Мы тогда уже жили отдельно, – улыбнулась Варвара. – Она потрогала налитую грудь Марины, прощупала, из сосков вылилось немного молока. – Грудь красивая, хорошо набирает. А где твой шрам?
– Вот, видишь, как исполосовали, – Марина показала на шрам после кесарево сечения, шрам был действительно большой, прятавшийся под не ушедшим животом. – И живот никак не сдуется, ужас просто.
¬– Прекрати, всё у тебя хорошо, – сказала Варвара, погладив её по плечам. –¬ Чай наливать?
¬– Потом, дай я на тебя посмотрю, можно? – попросила Марина, намереваясь снять с Варвары повязку.
– Я страшная, – предупредила её Варвара, но Марина уже сняла маску, отложив её подальше на столешницу.
Марина долго осматривала её лицо, трогала пальцами шрамы, массировала кожу.
¬– Я тобой займусь, – сказала Мрина. – Зря я на косметолога училась?
¬– Займись, – рассмеялась Варвара. – А то я даже не знаю, с чего и начать.
– Начнём с тела, а там посмотрим, какая будет реакция. – Сними-ка футболку, – приказала Марина.
Варвара сняла. Марина долго её осматривала, вглядываясь в каждый сантиметр кожи, трогая побелевшие шрамы. Она сняла с Варвары бюстгальтер и долго щупала её грудь, сильно хмурясь.
– У меня нашли опухоль, – сказала Варвара и открыла верхний шкаф, в котором лежали коробки с лекарствами. – Вот мой иконостас на год.
– Надо лечить, – строго сказала Марина. – А то, я тебя знаю, забросишь всё, дай-ка шею посмотрю.
Марина приблизилась к Варваре, прижавшись всем телом. Она осмотрела шею, потом заставила её встать к ней спиной, и продолжила осмотр. Добравшись до поясницы, она сняла с Варвары штаны и стала осматривать ноги. Варвара покраснела, ей не хотелось, чтобы Марина видела её ногу, а Марина спокойно прощупывала оставшуюся кость, гладила кожу, не выражая ни звуком, ни действием никакого страха или отвращения. Марина спустила трусы , Варвара не выдержала и повернулась к ней.
– Ты меня совсем раздела, мне неудобно, – прошептала Варвара.
¬– И что? – удивилась Марина. – Мы же с тобой ходили много раз в сауну, помнишь?
– Помню, – улыбнулась Варвара, но память отказывалась подтверждать слова Марины, она не могла вспомнить, когда это было и было ли.
¬ – И не такая ты и страшная, – прошептала Марина, глядя ей в глаза. – Я боялась, что будет гораздо хуже.
– Спасибо за честность, – ответила Варвара.
Марина улыбнулась и погладила Варвару по лицу, из её красивых глаз закапали слёзы, она стал целовать Варвару, шепча о том, что она так переживала, боялась, что она умрёт. Варвара тоже заплакала, прижимая её к себе, гладя по голове, целуя в ответ, чувствуя солёный вкус её слёз. Марина распалялась всё сильнее, подрагивая от поглаживаний Варвары, как тогда в сауне, когда невестка открылась для неё с новой стороны, и этот секрет они не рассказывали никому… воспоминания нахлынули на неё, но было в них что-то лживое, будто бы кто-то заново рисовал её прошлую жизнь, придумывая на ходу, порой доводя ситуацию до чрезмерно кинематографической.
Варваре было тяжело стоять, протез был в ванной, а ноги подкашивались. Марина посадила её на стул, а сама села сверху, накрыв её волной длинных чёрных волос. Молоко из её грудей текло на Варвару, Марина шумно дышала, двигаясь в такт ласкам Варвары. Она застонала и опала на Варвару, положив голову на плечо, а Варвара думала, как быстро они снова сблизились, этого же не было уже много лет, когда они решили, что поступают … а как? Варвара думала, насколько она оказалась порочна, как много она забыла, не знала о себе. И вот теперь на ней сидит прекрасная Марина, целует её, любит, хочет… её, безобразную бабу-ягу? И кто кого первый совратил, сбили с выверенного веками истинного пути? Никто, они с первого взгляда поняли всё друг о друге, но если об этом узнает Дима… Варвара зажмурилась, ей было больно об этом думать, он никогда не сможет понять, она и сама не понимала, но уже не укоряла себя, как в первый раз. Марина тоже сильно переживала, они решили некоторое время не общаться, приняв для себя версию, что это всё вино, это всё сауна и, может, некоторая неудовлетворённость в личной жизни. Решили и забыли, а получается, что решили забыть, забыв про себя.
Варвара вспомнила и другие варианты, вычитанные из книг, которые она прочитала после близости с Мариной. Ворох штампов, тупых схем, объясняющих всё на свете и таких далёких от того, что она действительно чувствовала. Незачем переживать, это девиз ей внушил Пётр Михайлович, давая напутствие при выписке, а ей действительно было незачем переживать, всё самое плохое уже позади. Диме она никогда ничего не скажет, а если проболтается Марина, что вряд ли, она умела хранить секреты, то Варвара просто надаёт ему пощечин за клевету, пусть он и будет тысячу раз прав… свет опять померк, она выхватила себя из этого морока, на мгновение осознавая нереальность происходящего, бессмысленность своих рассуждений, ложь воспоминаний, но резкая головная боль втащила её обратно в тягучую патоку больной иллюзии.
– Ух! – вздохнула Марина и подняла голову, смотря на Варвару счастливыми глазами. – Какие же мы нехорошие, да?
– Да, – прошептала в ответ Варвара, улыбнувшись, Марина ехидно рассмеялась.
– Я так ждала этого, целых полтора года! Не обижайся, Димка, отличный муж, но, сама понимаешь, правда? Ты же меня понимаешь, да, Варенька?
– Варвара кивнула, совсем растаяв от её нежного обращения к ней. Она попыталась вспомнить, когда муж, пускай и бывший, но когда он в последний раз называл её так? А называл ли когда-нибудь? Его образ распался в ней, она больше не видела его целым человеком, всплывая в памяти кусками, отдельными эпизодами, будто кто-то разбил его и склеил, а часть осколков отдал ей на память. Марина увидела, что Варвара напряглась, нахмурилась от раздумий, расцеловала, нежно гладя по голове.
– Что случилось, Варенька? – спросила шепотом Марина.
– Да так, ничего – бывшего мужа вспомнила. Сама знаешь, как стрельнет какая-то дрянь в голову, так не отделаешься потом весь день, – тихо рассмеялась Варвара.
¬ – Есть такое, – Марина встала и блаженно потянулась. – Я заварю чай?
– Давай, а мне надо бы одеться, – сказала Варвара, беря с соседнего стула свою одежду, сложенную Мариной.
– Нас никто не видит, у нас здесь женское царство, царство амазонок, – загадочно улыбнулась Марина.
– Нечего ребёнка пугать, голую маму она видела и не раз, а вот голую бабушку увидеть, это не лучшее впечатление в жизни.
– Ты моя подруга, ты же знаешь. Я тебя никогда не воспринимала иначе, ну, может в самом начале, – сказала Марина.
– И мне это нравится, никогда не хотела становиться свекровью, – прошептала Варвара. Она надела трусы и домашнюю футболку, заменявшую ей и халат и рубашку, спускаясь почти до самых колен.
Из комнаты послышалось какое-то движение, Марина встрепенулась и побежала туда. Из-за стены послышался её радостный голос.
– Проснулась, проснулась, милая моя! Ух, сколько написала-то, сейчас поменяем подгузник, а потом я тебя познакомлю с бабушкой.
Варвара слушала, как Марина общалась с дочкой, вспоминая себя, её сюсюканье с Лизой, с Димой. Она заварила чай и налила Марине большую кружку с молоком и сахаром.
– Смотри, кто это тут? – Марина вошла с девочкой на руках, ребёнок был в одном подгузнике, ещё не до конца проснувшийся, улыбавшийся, прячась от Варвары на груди мамы. – Машенька, это Варя твоя бабушка.
Марина подошла к Варваре. Девочка посмотрела на неё и потянула к Варваре ручки. Марина передала её Варваре, ребёнок тут же схватил её за нос, радостно смеясь, девочка щупала её щеки, залезала в глаза, дергала за уши, а Варвара жмурилась, тихо смеясь. Девочка наигралась и припала к ней, что-то замычав. Варвара села с ней за стол, рядом сидела Марина и пила чай.
– Она шлепает губками, кушать хочет, – сказала Варвара.
– Сейчас покормим, пусть высосет всё, а потом смесью докормим или пюрешкой. Я ей уже мясо даю, как взрослой, – горделиво сказала Марина, взяв ребёнка к себе на руки.
Девочка схватила мамкину грудь и стала сосать, изредка отрываясь, чтобы посмотреть на Варвару.
– Не кусайся, ну не кусайся! Ай! – вскрикнула Марина. Девочка посмотрела на маму и заплакала. – Ну, Машенька, ты же меня укусила. Ничего, кушай, кушай дальше.
– Сколько уже зубов? – спросила Варвара, погладив девочку по голове, она стала вновь сосать, больше не кусая Марину.
¬ – Уже шесть, ещё один режется, поэтому мало ест, – ответила Марина. Девочка высосала одну грудь, Марина приложила её ко второй. – Давай, бери вторую. Видишь, а вторую уже не хочет, такая вот. Хочет мясо.
Девочка повернулась к Варваре, широко раскрыв рот, и что-то проагукала, подтверждая. Марина передала её Варваре, девочка прыгала на ней, хватала за грудь, больно сжимая, веселясь.
– Выпусти её на пол, пусть поползает, – сказала Марина из прихожей, она вытаскивала из коляски бутылочки, пакеты с детским питанием. – Она у нас везде ползает. Помнишь, как я дрожала над Павликом?
– Помню, всего боялась, по три раза в день пол мыла, – шепотом ответила Варвара.
– А теперь я поняла, что всё это бессмысленно. Пусть ползает, где хочет.
Варвара выпустила ребёнка на пол, девочка стала ползти к холодильнику, часто оборачиваясь на маму и Варвару. Марина положила бутылочки и детское питание на стол и встала на колени, девочка подползла к ней, радостно смеясь.
– У тебя тёплые полы, электрообогрев? – спросила Марина.
– Да, утром включила, – ответила Варвара. Девочка схватила её за ногу, приглашая спуститься вниз. Варвара осторожно села на пол, девочка забралась на неё и повалила. Варвара смотрела в чистые детские глаза, чёрные и красивые, как у мамы. Марина легла рядом, строя смешные рожи и играя пальцами. Девочка пыталась схватить их, а когда не получалось, хватало Варвару за нос, радостно смеясь…
Бу-у-у-у-у! Бух-бух-бух-бух! Варвару затрясло на месте, она потеряла своё отражение в зеркале и схватилась за раковину, чтобы не упасть. Комната словно поплыла, стены надвигались на неё, а потом отскакивали назад, и от этого движения дико крутило живот, рвало внутренности. Она бросилась к унитазу, нога подломилась, Варвара сильно ударилась головой о бачок, разбив бровь в кровь. Удар вернул её в реальность, боль в голове усилилась, но это была другая боль, стены перестали прыгать перед глазами, и её вырвало. Потом ещё раз, ещё, пока желудок не остался пустым, а позывы всё шли и шли, раздирая пищевод, глотку, заставляя бешено сокращаться желудок, кишечник. Она лежала на полу, обхватив голову руками, прижимая колени к животу, тихо вскрикивая от спазмов.
Глаза слезились и ничего не видели, помутнев от красных кругов. В висках бешено колотилась кровь, она стекала из разбитой брови по лицу, капала с носа на пол. Варваре показалось, что она вся лежит в своей крови, мокрая, и почему-то ещё живая. Надо было вставать, через не могу,
