первая.
Девочки ушли подальше от жилых домов, спрятавшись за непроглядной стеной гаражей. На улице никого не было, обеденное время, школьники уже вернулись из школы, остальные были на работе. Несколько раз проехал где-то недалеко автобус и всё стихло.
– Давай, – нетерпеливо сказала вторая.
– Погоди, что за шум? – ¬насторожилась первая, в гаражах кто-то работал молотком.
– Это не здесь, ну давай же! – вторая от нетерпения топнула ногой.
Первая девочка достала из рюкзака пакетик с самокруткой и закурила. Сделав две глубокие затяжки, она передала косяк подруге. Она аккуратно схватила драгоценное зелье и глубоко затянулась, её сразу же отпустило, серые глаза заблестели.
– Это кто тебе передал? – спросила вторая, сделав ещё три затяжки и передав косяк подруге.
– Ден, у него их много, они там бодяжат как-то. У него брат доку в этом, какие-то кореша спайсом торгуют, нормально так поднимают. Ден себе бумер хочет, обещал покатать.
– И меня возьмите, – сказала подруга. Первая кивнула, что так и будет, пару раз затянулась и отдала косяк второй.
– Докуривай, мне хватит, а то ещё свалюсь дома, – сказала она. –¬ Ты сама-то не боишься?
– А мне-то что? Домой приду и спать лягу, – ответила вторая. В её рюкзаке громко заверещал телефон, оглашая тихий проезд модным ритмом. –¬ О моя звонит, контролирует.
Она достала телефон и сбросила. Докурив косяк, девочка сделал шаг в сторону, и её повело. Подруга успела схватить её за локоть и удержать.
¬–Ты чё, нормально? – с тревогой спросила первая.
– Ага, кайф! – воскликнула вторая и достала из рюкзака бутылку с колой. Она выпила треть и протянула подруге.
Первая присосалась к коле, её душила жажда, а вторая смотрела на неё широко раскрытыми глазами, не видя почти ничего из-за сильно расширившихся зрачков.
¬– Я тебя провожу до дома, а то ещё не туда уйдёшь, – сказала первая.
Они прошли два квартала, незамеченные никем. Первая подвела подругу к подъезду и быстро скрылась, увидев, как к ним идёт консьерж, высокий пожилой молдаванин.
– Ксюша тебе нехорошо? – заботливо спросил он, увидев бледную девочку, судорожно копавшуюся в рюкзаке в поисках ключей.
– Я устала и хочу спать, – слабо улыбнулась девочка, – он был единственным в этой огромной панельке, с кем она могла нормально разговаривать. Он никогда не пытался её учить, укорять, обвинять, а рассказывал анекдоты, шутил, несколько раз дал даже отлежаться у себя за ширмой, когда она возвращалась домой пьяная вдрызг.
– Иди поспи, я вижу, ты совсем плохая, – сокрушённо покачал головой консьерж. Он открыл ей дверь, она пробормотала «спасибо», и вбежала в подъезд.
– А, наконец-то, пришла, –¬ встретила её мать у порога. –¬ Я тебе сколько раз звонила?
От неё пахло перегаром, из кухни раздавался звук телевизора и чье-то сопение. Девочка брезгливо посмотрела на мать и ничего не ответила, вешая куртку на крючок.
¬– Давай, мой руки и за стол, – скомандовала мать.
– А чё за праздник?
– У Серёженьки день рождения.
– У Серёженьки, – язвительно повторила девочка и ушла в ванну вместе с рюкзаком.
Вымыв руки, она мельком взглянула на себя в зеркало, какая-то помятая, сонная, да ещё глаза плохо видят, так всегда бывало после прихода. Ей было хорошо, хотелось что-нибудь быстро съесть и завалиться спать. Она ушла к себе в комнату, бросила рюкзак на пол и пошла на кухню. Там за столом сидел жилистый мужик в чёрной футболке и закусывал колбасой, коряво поддевая пьяной рукой нарезку с тарелки.
– С Днём рождения, – быстро сказала девочка, сев за стол и наложив в тарелку салата.
– Спасибо, – буркнул мужик и налил ей рюмку. – Выпей с нами.
– Не хочу, дай поесть, ¬– сказала девочка, собирая себе бутерброд из всего, до чего могла дотянуться.
– Это правильно, надо поесть, – согласился он и стал копаться в тарелке.
Мать села рядом с ним и погладила по голове. Девочка посмотрела на их пьяные ласки и скорчила брезгливую гримасу.
¬– Выпей, – повторил мужик, пододвигая к девочке рюмку.
¬– Ладно, за тебя, чтобы рос большим и красивым, – сказала девочка и залпом выпила рюмку. Водка обожгла горло, голову совсем повело. Она стала быстро заедать, чтобы прямо здесь не свалиться под стол.
– Как в школе? – спросила мать, не смотря на дочь, глаза её блуждали из одного угла в другой, она была сильно пьяна.
¬– Как всегда, – коротко ответила девочка. –¬ Я спать пошла.
¬– Нет, ты расскажи, как ты учишься, – настаивала мать.
– Плохо, хреново учусь, – ответила дочь. –¬ Я спать, гуляйте без меня.
¬– Ты чего это так с матерью разговариваешь? – надулась женщина.
– Да, как ты себя ведёшь, садись и рассказывай, – приказал мужик.
– Да пошли вы на хер, – ухмыльнулась девочка и ушла к себе в комнату. Она закрыла дверь, разделась, побросав джинсы и кофту на стул, легла на кровать и почти тут же уснула.
Она не слышала, как ругаются на неё на кухне, как они допьют вторую бутылку, и этот мужик войдёт к ней в комнату, пьяный, не стойко стоящий на ногах, но бешенный.
– Эй, ты чё?! –¬ вскрикнула девочка, когда он сорвал с неё одеяло. – Пошёл вон урод!
– Я тебя научу, мать уважать! – проревел он.
Он схватил её за ноги и потащил к себе, девочка успела ударить его в живот, высвободиться, но в голове зашумело, и она не успела понять, как он снова схватил её. Она дико закричала, пытаясь отбиваться, но тщетно, он был сильнее. Мужик дал ей кулаком в лицо, чтобы она не брыкалась. Она заревела, слепыми глазами видя, как он спустил штаны, как его руки сорвали с неё трусы. Она закричала, его ладонь заткнула её рот. Он насиловал её, что-то хрипел, а у неё не было сил сопротивляться, она терпела, ища глазами помощи на потолке, на стене. В проёме двери она увидела, что её мать спокойно стоит и смотрит. Девочка завыла, задыхаясь от его потной прокуренной ладони.
На кухне раздался звон стекла, посыпалась посуда со стола, кто-то перевернул стол. Женщина встрепенулась и побежала туда.
Посреди кухни стояла девушка в чёрном сарафане, в её руках был длинный кухонный нож. Стол валялся на полу, перевёрнутый, повсюду были потеки, размазанная еда, грязь Девушка подошла к остолбеневшей женщине, не касаясь пола. Женщина попыталась выхватить из её руки нож, схватилась за лезвие, но девушка оказалась быстрее, она вонзила нож в горло, вынула, вонзила ещё раз, потом ещё, ещё, пока женщина не рухнула на пол, хрипя в предсмертной агонии. Каролина склонилась над ней, видя, как уходит жизнь из её глаз. Она щёлкнула зубами, подавляя в себе желание разорвать эту дрянь, вырвать ей сердце и заставить этого урода съесть его. Каролина прошла в комнату, мужик уже кончил, с трудом дышал, путаясь в штанах. Он увидел Каролину и задохнулся от неожиданности. Девочка плакала, почти ничего не видя, сжавшись в комок. Она услышала, как насильник дико заорал, как хрустнула разрезаемая плоть, а на кровать хлынула горячая кровь прямо ей на ноги. Девочка закричала от ужаса, а мужик, оскоплённый, повалился на пол, хватаясь за пах, откуда бил фонтан крови. Он страшно кричал, бился головой о кровать, пока Каролина не пригвоздила его ударом ножа в горло к матрасу.
«Идём со мной, – девочка услышала голос, идущий откуда-то издалека. Она повернула голову, девушка в чёрном сарафане протягивала ей руку. Девочка взяла её ладонь, холодную, будто бы неживую, и встала с кровати. Теперь она видела ясно, в голове не шумело.
– Кто ты? – спросила она шепотом.
«Это неважно, реши, что ты хочешь?» – беззвучно спросила её Каролина.
– Я хочу забыть, навсегда забыть, – прошептала девочка. – Никогда больше этого не видеть. Забыть, забыть, забыть!
Она заплакала, сжавшись, желая скрыть свой позор, спрятаться. Каролина отвела её в ванную, в ванне была тёплая чистая вода. Девочка не с первого раза узнала ванную, здесь не пахло сыростью и не лежали кучи не стиранного белья, а сама ванная была чистая, ярко освещённая. Каролина посадила девочку в ванну и стала её мыть тщательно, смывая всю грязь, всю боль. Девочка смотрела ей в глаза, ища ответа, но Каролина отрицательно качала головой, молча объясняя, что она должна решить сама.
– Я знаю, что хочу. Я хочу уйти с тобой, – сказала девочка.
«Оттуда нет пути назад, ты должна это понимать», – сказала Каролина.
– Я знаю и хочу этого, – твёрдо сказала девочка.
Каролина кивнула, что поняла её. Она вытерла девочку чистым полотенцем, белым, с яркими вышитыми птицами, у них в доме никогда такого не было. Затем Каролина расчесала ей волосы и подвязала куском чёрной ленты. Они прошли во вторую комнату, девочка увидела труп матери на кухне и ничего не почувствовала в своем сердце, будто кто-то вынул из него всё мясо, оставив остов из сухожилий. На диване лежал белый сарафан. Девочка одела его и успокоилась, стало так легко и тепло внутри. Она улыбнулась, взяла за руку Каролину, и они вышли на балкон.
Каролина посмотрела на воду в ванной, она уже не была чёрной, как в первый момент. Вода светлела, становилась прозрачной, она видела ноги, которым она не находила места, как пульсирует от сдерживаемых рыданий живот. В ванную вошла Варвара и дала ей кружку с молоком. Пока она пила, Варвара вылила две бутылки молока в воду и села на табуретку рядом.
– Ты же не сердишься на меня? – беззвучно спросила Каролина, доверчиво посмотрев в глаза.
«Нет«, почему ты так решила?» – удивилась Варвара, не издав ни звука, губы её были сомкнуты.
– Я привела её к нам в дом, отвела в лес. Я подумала, что ей там будет лучше, чем пропасть в этой черноте. Пускай и ненадолго, но она будет жить счастливее, правда? Всё правильно сделала? – Каролина выронила кружку и заплакала.
Варвара достала кружку из воды и поставила на пол. Она поцеловала Каролину в лоб и принялась расчёсывать её волосы. Каролина стала успокаиваться, улыбаться.
«Ты всё сделала правильно. Твоё сердце тебя не обмануло», – сказала Варвара. Она расчесала волосы и встала, Каролина поднялась вслед за ней, вылив нечаянно немного воды на пол. Она засмеялась и вышла из ванны, чистая и свежая, пахнущая весенними цветами и мёдом. Варвара натёрла её розовым маслом, заплела две тугие косы. Каролина надела белую приталенную футболку, напоминавшую короткое платье, едва-едва закрывающее ягодицы. Варвара ушла на кухню, а Каролина вертелась перед зеркалом в прихожей, любуясь на длинные ноги, тонкий обтянутый стан – она себе очень нравилась, уже и забыв, каким грязным чёрным голубем она влетела домой прямо в руки мамы.
Запахло жареным мясом, Каролина побежала на кухню. Варвара накладывала ей из противня большие куски запечённого мяса, Каролина обняла её и расцеловала, щёлкая нетерпеливо зубами от голода. Они сели есть, Каролина старалась есть аккуратно, чтобы не забрызгать белую футболку. Получалось с трудом, но она старалась, заливаясь весёлым смехом от вида Варвары, когда она пародировала Каролину, пытаясь схватить всё и сразу запихнуть в рот.
Включился телевизор, Каролина потянулась, не глядя за пультом, а его не было на месте. Шла криминальная хроника, показывали задержание очередного коррупционера, принёсшего урон государству на жалкие сотни тысяч рублей.
«Это я включила, сейчас покажут про твою охоту», – беззвучно сказала Варвара.
Начался новый сюжет, корреспондент рассказывал о настоящей бойне, произошедшей в типовой панельной двушке на краю
