даже девочка… счастливая, с горящими весёлыми глазами. Ты пытаешься поднять эти фотографии, а не можешь,¬ они нарисованы на полу, искусно, открывая мастерство художника с другой, с первого взгляда незаметной стороны. К ним подошла директор музея, остальные посетители никогда не задерживались у портрета крестьянки, не замечая его. Варвара спохватилась, что она сняла маску, а директор, пожилая женщина, стройная, высокая, похожая на хозяйку усадьбы, с аристократичным лицом, аккуратной причёской, седыми волосами, улыбнулась ей, еле заметно покачав головой. Она спросила, почему они заинтересовались этой картиной, обычно её никто не замечает. Варвар рассказала, а Алексей продемонстрировал фотографии современной инсталляции, добавив, что девушка в инстаграме действительно жила, но она умерла много лет назад, выбросившись из окна. Немногие посетители того музея долистывали инстаграм до конца, концентрируясь в основном на полуприкрытых ягодицах или груди, а в конце был некролог. Директор музея внимательно слушала их, попросила сбросить ей фотографии, а потом рассказала, что эта девушка, на картине, жила в конце XIX века, недолго прожила, попав под пресс. Поговаривали, что она сама под него бросилась, кто-то болтал о потерянном ребёнке, кто-то о дворянине, который бросил её, наигравшись, много чего говорили. А художник, брат того дворянина, написал этот портрет уже после её смерти, вернувшись в родной дом после года скитаний, он всё узнал, вспомнил, как один раз рано утром встретил её на работе во дворе, улыбчивую, как всегда, но тогда ему показалось, что от неё потянуло могильным холодом. Она показала раскрытый дневник художника под стеклом снизу картины, читать было трудно, чернила растеклись, видимо, дневник лежал долго под водой. Он писал, что голос у неё был, как летний щебет птички, совсем юной, глупой, доверчивой и наивной, не понимающей, что вот-вот придёт кошка, и поймает беспечную птичку.
31. Не передумаю
Исключение, оно сродни заключению. Ты можешь противиться ему, противопоставлять себя всем или упасть на колени, требуя сострадания, милосердия и других лживых понятий веры, величественных лишь на бумаге. И тебя примут, обласкают, даже всплакнут о твоей горькой судьбе, станут помогать. Много, сразу, без надобности, назойливо, чтобы все видели величие духа, крепко стоявшего на глубоком фундаменте лицемерия общества. Варваре попадались подобные исполины духа, к счастью, нечасто, в основном в очередях. Она решилась поменять паспорт, по которому её невозможно было идентифицировать. Сидя в очереди в самом конце коридора, она читала последний номер финансового журнала, изредка поглядывая за своей очередью. До неё доносились шушуканье тревожных лиц, часто и подолгу буравящих её взглядом. Кто-то называл её шахидкой, кивая на маску, не обращая внимания на белую футболку и серые спортивные брюки, другие вспоминали средневековое слово проказа, сбиваясь на бубонную чуму, подхватывая ложную идею другого, уверенно заявлявшего, что скоро будет новая эпидемия чумы, которая выкосит половину мира, а вот и предзнаменование, совсем рядом.
Очередь застыла, в кабинете засела большая семья, через дверь слышалась ругань, кто-то на кого-то кричал, нельзя было разобрать даже пол, истеричные крики не имеют гендерной принадлежности. Варваре надоело слушать завуалированные проклятия в свой адрес, она поймала взглядом главного спикера, желтолицего отекшего мужчину неопределённого возраста, который свистящим громким шепотом насаждал апокалипсис, к месту и не к месту вспоминая попсовые изречения из Библии, которыми был напичкан интернет, рождая ложное знание в жидких умах. Мужчина умолк, часто заморгал и расплылся в такой елейной улыбке, что Варвару стало подташнивать, она захотела уйти.
– Послушайте, – обратился он к Варваре елейным голосом, в котором сквозила истинная правота. Он подбирал обращение, решив, в итоге, просто продолжить, Варвара итак смотрела ему прямо в глаза. Мужчина заёрзал на кушетке, оглядывая соратников по милосердию. – Мы подумали, что вам можно пройти и без очереди. Если вам нужна помощь, то…
Варвара отрицательно покачала головой, переглянувшись с парнем, занимавшим за ней и читавшем до этого разговора объемный том учебника по химической технологии. Варвара сидела недалеко от него, с интересом рассматривая этот фолиант, парень продемонстрировал ей обложку, недвусмысленным жестом рисуя петлю у себя на шее.
– Так она и идёт следующая, – сказал парень и рассмеялся им в лицо.
– Как это? – возмутилась одна из женщин, лихорадочно оглядываясь. – Когда я пришла, её здесь не было!
– И что? – пожал плечами парень и прислушался, в кабинете стихло, слышались поскрипывания ручки о бумагу. – Скоро выйдут, заявления подписывают. Варвара бросила на парня весёлый взгляд, он хмыкнул в ответ, нарочно долго посмотрев на собравшихся заявителей. Она убрала электронную книгу в сумку, читать с планшета она не любила, начинали болеть глаза. Лёша научил её перебрасывать всё на книгу, да, терялись графики и другая визуализация, но они ей не были особо нужны, в голове легко строились собственные графики, гистограммы. Она встала и подошла к двери.
– Почему вы это на нас так смотрите?! ¬– гневно кинула парню та женщина.
– А вы почему на меня так смотрите?! – не менее грозно спросил её парень.
Женщина надулась, покраснела, выдав залп шепота о том, какое стало невоспитанное поколение. Она так разорялась, будто застала ещё славное время 60-х годов, когда трава была самая зелёная, а деревья самые большие. Варвара следила за ней, подмечая, что этой упитанной особе не больше лет, чем ей. Она переглянулась с парнем, он показал ей еле уловимый жест, изображая курицу, Варвара рассмеялась, и это было видно даже через маску.
Дверь с шумом открылась, в коридор вывалилось краснолицее семейство из двух родителей и трёх половозрелых мальчишек, с тупыми, как у папаши, огромными блинами, вместо лица. Вслед за ними из кабинета вырвалось облако смрада: пота, перемешанного с дешёвыми отдушками и съеденного на завтрак чеснока. Варвара вошла в кабинет и закрыла дверь. Кабинет был крохотный, стол, стулья, шкафы. Девушка за столом недовольно водила носом, морщилась, вскочила, недовольно улыбнувшись, и открыла настежь окно.
– Жуть просто, нажрутся всякой гадости и прут. Совести у них нет, – прошипела она, садясь за стол. – Здравствуйте, садитесь, пожалуйста. Они меня просто взбесили, вторую неделю уже ходят, никак понять не могут ничего, приходится им вслух закон читать, так они не понимают.
¬– Добрый день, ¬ шепотом поздоровалась Варвара и улыбнулась девушке. – Никто и никогда ничего читать, а тем более понимать, не хочет и не захочет. У нас же есть права, остальное неважно, я же право имею.
– Во-во! – рассмеялась девушка и внимательно посмотрела на Варвару. – Замена паспорта?
– Да, – ответила Варвара, кивнув для подтверждения.
– Понимаю, давайте ваши документы, – сказала девушка и забарабанила пальцами по клавиатуре, открывая нужный раздел и на ходу заполняя поля. Варвара достала папку из небольшой спортивного вида сумки, в ней Марина принесла косметику, а Варваре она так понравилась, что она убрала все остальные сумки далеко в шкаф. Девушка вытащила паспорт, вбила номер, другие данные, а другой рукой вытаскивала папку с заключением из больницы, где были и фотографии. Девушка внимательно прочитала, долго смотрела на фотографии, а потом положила все документы на стекло сканера, внося их в базу. –¬ Снимите, пожалуйста, маску.
Варвара сняла. Девушка сличала её с фотографиями из больничной выписки, с паспортом, жестами прося повернуть голову вправо и влево.
¬– А как вы узнали, что у меня замена паспорта? Много приходит таких? – шепотом спросила Варвара.
– Нет, довольно редко, – она ещё раз взглянула на фотографии в больничной выписке, потом на Варвару и, наконец, на фотографии для паспорта. – Вы изменились, но я могу сличить вашу внешность. Почему так долго тянули? Извините, можете не отвечать, у меня вопросы на автомате вылетают, сначала скажу, а потом думаю.
– Привыкала к себе, – ответила Варвара.
– Понимаю, у меня были случаи и похуже вас. Ну вот, опять что-то брякнула!
– Всё нормально, я необидчивая, – улыбнулась Варвара, держа маску в руках. Надевать её не хотелось, в лице этой девушки она не увидела лицемерного сострадания или брезгливости, девушка была слишком занята работой, да и насмотрелась она на разные рожи, чего уж говорить.
– Разные случаи бывают, один раз даже отказала, отправила на экспертизу. Тяжело на это смотреть, понимаешь, что это он, а процедуру нарушать нельзя. И все после автоаварий, ужас просто!
– Авиакатастрофа, – тихо сказала Варвара.
– Да?! – девушка округлила глаза от удивления и полистала больничную выписку. ¬– Так это та, два года назад была, зимой в Шереметьеве?
– Да, я летела на этом самолёте, – подтвердила Варвара.
– Ого, да вы героиня! – восхищённо воскликнула девушка. – Слушайте, я вам лично позвоню, когда будет готов документ. Придёте без очереди.
– Я могу и отсидеть, ничего страшного, – рассмеялась Варвара.
¬– Да зачем? Вот ещё, и охота вам с этими пустыми сидеть? – удивилась девушка.
– Почему пустыми? – в свою очередь удивилась Варвара.
– Да потому, что ходят сюда со своими мелкими делишками, всё что-то смошенничать хотят, знаете, в глаза так смотрят, доверительно, прочухаю или нет. А я их процедурой в морду и свободны! – весело воскликнула девушка. – А каждый второй либо инвалид первой группы, либо участник Куликовской битвы!
¬– Это точно! –¬ засмеялась Варвара.
Они поговорили ещё некоторое время, найдя много общего в своей работе, барахтанье в регламентах и кодексах с тонной электронных документов. Когда Варвара вышла, в коридоре шла ожесточённая перепалка. Парень уже не читал свой фолиант, а бледный от гнева, чётко и негромко высказывал сидевшим напротив, через каждое слово бросавшихся на него и отпрыгивая назад, налетая на непреклонность речи. Все сразу умолкли, только парень закончил речь.
¬– Не вам судить, не вы те, кто имеет на это право. Да что вы знаете о жизни? Кто дал вам право решать за других? Ни у кого нет этого права – ни у вас, ни у меня, ни у государства, ни у кого!
– Да, и у президента нет?! ¬– визгливо возразила ему одна из женщин, она напомнила Варваре гусыню, прожившую долгую жизнь, неизвестно почему избежавшую ножа мясника.
¬– А этот тем более! – воскликнул парень. – Вот уж более никчёмного и бездарного человека и придумать нельзя!
– Да как он смеет! – побледнела гусыня.
– Вы, молодой человек, с такими речами пойдёте по статье, –¬ вкрадчиво, желая образумить незрелый ум, сказал желтолицый мужчина.
Парень хотел ему ответить, но Варвара сжала его плечо, улыбнувшись через маску, и прошептала так, чтобы слышал только он.
– Пустые, не трать силы, без толку.
Парень хмыкнул, оглядел напряжённых заявителей, не расслышавших ничего, и встал.
¬– Да, так и есть, – сказал он Варваре и добавил, обращаясь к желтолицему мужчине, – Сейчас не 37-й год, а главное, не забывайте, найдётся и кто-то другой, который напишет на вас грамотный донос. Не забывайте, у нас в стране половина сидит, а половина
