только в журналах видел.
– Варвара,¬ это Дрон, он у нас мастер, лучший механик на всей планете, – представил его Антон.
– Да, да, не буду отрицать, всё правда, – захохотал парень, широко открывая большой рот полный крепких зубов, а нечесаные кудри непонятного цвета то падали на лицо, то торчали в разные сторону, в зависимости от порывов ветра. Он весь был слегка неопрятен, футболка и шорты испачканы в машинном масле, чёрные полосы на руках, было ощущение, что он только-только вышел из мастерской.
¬– Что думаешь? – спросил Антон, кивнув на Варвару. –¬ Обычный не подойдет.
– Ну да, тут «вифир» нужен. У нас же есть один, помнишь?
– А, да, помню, есть, –¬ быстро закивал Антон.
Варвара приоткрыла забрало шлема и спросила, – А что значит стандарт?
¬– Это просто, – ответил Дрон. – Ты на таком приехала: две педали, левая на коробку, правая тормоз, две ручки, газ и тормоз.
– Мне бы автомат, – сказала Варвара. –¬ Я левой ногой не смогу нормально управлять.
– Поэтому и нужен «вифир», – улыбнулся Дрон. – Это такая машинка, Honda VFR 1200, у нас есть один на комиссии, отказной. Можно на нём поучиться.
– А почему отказной? – спросила Варвара.
– Долгая история, мотоцикл отличный, не бился, как новый, а брать никто не хочет, боятся, – Дрон хмыкнул с презрением.
– Ребята суеверные, его для себя готовил один наш друг, он умер, а все раздули панику, ¬ ответил Антон. – Там аэрографии, может поэтому. Дрон, прикатишь?
– Не вопрос, парсек и я здесь, – ответил Дрон и убежал.
– Я не страдаю суевериями, – сказала Варвара.
– А ты пока ещё и не ездишь, – сказал Антон. – Вот начнёшь, и сама придумаешь себе приметы, знаки.
– Да? А у тебя какие приметы?
– Есть одна, главная, – Антон засмеялся. – Если ночью выпал снег, то я поеду на машине.
Варвара улыбнулась. Идя домой, она думала, как всё будет, мысленно готовилась, а получилось легко без усилий. Ей нравилась атмосфера этого места, уже не раздражал бетонный забор, она его не видела, остальной мир тоже исчез в тот момент, как они проехали в ворота. Из здания вышли несколько парней и девушка в облегающем чёрном костюме мотоциклиста с яркими оранжевыми щитками. Молодые ребята поприветствовали всех, девушка с интересом посмотрела на Варвару, улыбнулась и подошла к своему мотоциклу. Она убрала длинную косу назад, надела шлем и кивнула парням, собиравшимся у своих железных коней. Она выехала первая, остановилась у ворот, ожидая остальных. Варваре понравилось, как она сидит, как держит спину, в этом чувствовалась сила и лёгкость движений.
– Это Сонька, предводительница амазонок, – сказал Антон.
– Амазонок? Странно, имя больно нежное, – заметила Варвара.
– Ну, имя, она его не выбирала, – усмехнулся Антон. – Хорошая девушка, ты не смотри, что молодо выглядит, ей уже давно за сорок.
– А так сразу и не скажешь, – сказала Варвара и представила лицо девушки, Антон не врал, морщинки у чуть раскосых глаз выдавали её настоящий возраст.
– Это моя бывшая жена, – сказал Антон. –¬ Мы уже три раза разводились, вот теперь четвёртый раз разводимся.
– А, понятно, развлекаетесь так, –¬ усмехнулась Варвара.
– Наверное, я об этом так не думал, ¬ ответил Антон. – Я и уехал работать в Китай, чтобы остыть.
¬– И как, остыл?
– Остыл, она вроде тоже, но всё грозит, – улыбнулся Антон. –¬ Наш сын уже привык, мама с папой постоянно сорятся, а потом мирятся, любят друг друга, как молодожёны, а потом опять по новой.
– Глупо, – резюмировала Варвара.
– Вот и Сашка, наш сын, также говорит, – усмехнулся Антон. – А у нас дурь в голове, у каждого, много, неиссякаемый источник.
Послышался звук мотора, к ним подъехал Дрон на блестящем чёрном мотоцикле, на котором были нарисованные яркие, бьющие в глаза языки пламени.
– А вот и наш отказник! – радостно сказал Дрон. –¬ Машина супер, но я не люблю автоматы, не то это, как в гондоне.
¬– Дрон у нас мастер аллегорий, – заметил Антон.
– Всё нормально, я не кисейная барышня, – засмеялась Варвара и подошла к мотоциклу.
¬– Садись, попробуй, как он тебе, – Дрон соскочил и придержал мотоцикл.
Варвара села, посадка была удобная, большой лобовое стекло с загибающимся козырьком, она легла на руль, имитируя полёт, и что-то внутри неё екнуло, загорелось. Бёдра сильнее прижались к мотоциклу, она поняла, что не хочет с ним расставаться.
– Сколько стоит? – спросила она.
– Семьсот тысяч, – ответил Антон. –¬ Так стоит дороже, но его уже давно никто брать не хочет.
– Вещь! К нему ещё два кофра идёт, если вдруг захочешь на дальняк махнуть, это же Gran turismo , можно всю страну объездить!
¬– Мне нравится, – сказала Варвара. –¬ Я на нём буду учиться?
– Да, на нём и будешь. Не спеши, давай сначала курс пройдёшь. Я у Соньки защиту для тебя возьму, у неё много комплектов.
¬– Да, спешить не надо, – согласился Дрон. – Бывают и такие что сначала всего понакупят, а потом как сожмётся смелость в жопе, потом всё распродают. Но это зверюга классная.
– Я это чувствую, – кивнула ему Варвара, совсем забыв, что она всё это время была без маски, и никто даже бровью не повёл. Она погладила мотоцикл, на секунду ей показалось, что он зарычал от удовольствия, потом поняла, что неосознанно поддала газу.
– Тогда решено. Сегодня договор подпишем, продумаем режим тренировок. Учить буду я, Дрон и Сонька, она тебе расскажет про женские штучки, что да как. Чем больше практики, тем лучше, – сказал Антон.
– Да, я тоже так думаю, и мне уже не терпится! – воскликнула Варвара, горло саднуло от боли, но это было даже приятно.
– Без защиты не начнём, надо привыкать к доспехам, – сказал Дрон. – Потом легче будет. Можно тебя пощупать?
– Пощупай, –¬ засмеялась Варвара, не понимая, что он хочет, но это было так смешно, особенно его смущённая физиономия.
Дрон встал к ней вплотную, крепко схватил за плечи, выпрямил её, стал сжимать плечевую кость, предплечье, ощутимо ударил по спине, Варвара охнула.
¬– Всё, экзекуцию закончил. Хороший корпус, занимаешься? – спросил он.
– Да, ребята во дворе делают из меня чемпионку, – засмеялась Варвара.
¬– Вот и не бросай, тебе нужны крепкие руки, спина, пресс качай, –¬ строго сказал Дрон.
– Как начнёшь ездить, поймёшь, что это не так уж и легко. Это в машину сел и поехал, а тут выдержка нужна, сила, чтобы не утомляться, а то влетишь куда-нибудь.
– Я поняла, не буду бросать, – улыбнулась Варвара.
– Всё, тогда решили, –¬ сказал Антон. –¬ Я пойду бумагами займусь, Дрон, покажи Варваре зверя, расскажи, что где, как работает.
– Всё сделаем, – улыбнулся Дрон и подмигнул Варваре. – Сейчас будет нудная лекция.
Она рассмеялась, хотела слезть, но он остановил, выдвинул подставку и отошёл в сторону.
– Учиться надо на мотоцикле, привыкать к нему. Итак, задача первая, убери подставку, если будешь падать, я тебя подхвачу, не бойся, – начал он урок.
32. Убежище
Ночь, непроглядная, тихая, до боли в ушах, вязкая, жирная ночь, не приходившая и не уходившая, поглотившая время, пространство, свернувшая в точку бытие, чтобы полученной сверхмассой затягивать в себя всё, навсегда превращая в ничто. Иногда дул ветер, острый, врезавшийся в тело сотнями игл. Он тянул за собой, кружил на месте, играл, расцарапывал лицо ледяными пулями, единственный живой, живущий по своей воле, с ним было тяжело и весело, радостно, он пробуждал, заставлял идти вперёд, тряс за плечи, кричал в уши: «Вставай! Нельзя! Вставай!».
Ксюша проснулась от этого зова ветра. Он был ещё далеко, буря бушевала в стороне от их пристанища. Она села и осмотрелась, глаза привыкли к вечной черноте, не сразу, первые дни, а может недели, никто не мог определить, сколько уже прошло дней, она брела за всеми, как слепая, держась за волка или Марка, которые видели, не всё, но видели. Сейчас они спрятались за большими камнями, набросанными вдали от дороги. Их не было видно, а ветер, помогая, защищая их, уводил запах в сторону, они всегда шли с подветренной стороны, чтобы случайные бродяги не учуяли запах свежей крови. Ксюша много думала об этом, почему она или Марк другие, почему она легко, никто её не учил, чуяла врагов. Зрение медленно восстанавливалось, сначала она научилась видеть контуры, различать деревья, изредка встречавшиеся в той пустыне, огромные валуны, покрытые липкой грязью, от которой почти не пахло, только запах земли, сырости, в этом мерзком месте он был даже приятным. Теперь она видела всё: за спиной убегала дорога, широкая и узкая одновременно, дорога не пускала к себе, подбрасывая острые камни под ноги, путая следы, раздваиваясь, возвращая назад, вдалеке проглядывали мёртвые стволы деревьев, груды камней, сложенные в кривые курганы. Они старались обходить такие курганы, однажды, подойдя слишком близко, Ксюша услышала рычание, возню под камнями, будто десятки рук пытаются выбраться наружу, к ним. Волк тогда взбесился, не знал, что делать, то бросался на курган, то уводил её и Марка обратно на дорогу, подальше от кургана. Больше они не приближались к этим могильникам, так назвал их Марк, предположив, что там прячутся вурдалаки, думая, что вечное ничто не приберёт их к себе.
Ксюша встала и принялась разминать тело. Очень хотелось лечь обратно и уснуть, желание было тем сильнее, чем яснее она понимала, что так долго спать нельзя, можно и не проснуться. Волк и Марк спали, она решила дать им ещё поспать немного, пока она делает зарядку и готовит завтрак. Есть совершено не хотелось, но внутри неё была уверенность, что они должны есть. Еда была из другого мира, насыщая их частицой жизни. Ни хлеб, ни сыр и молоко никогда не кончались, каждый день она находила в сумке большой хлеб, сыр, завёрнутый в белое полотенце и кувшин со свежим молоком. Пора было будить друзей. Она растолкала первым волка, зверь тяжело открыл глаза, узнал её и радостно завизжал, как щенок. Она думала, что ему может такое сниться, что этот отважный сильный зверь просыпался каждый день, а может утро, она так и не решила, как называть время, с ужасом в жёлтых глазах, радовался ей, Марку. Волк с трудом поднялся и упал на землю. Сон упорно тянул его вниз, обратно. Ксюша подняла его, помяла бока, крепко обняла, передав частицу тепла. Зверь благодарно склонился и медленно пошёл, разминая затекшие члены.
Марка будить было ещё труднее. Он просыпался с криком, Ксюша прикрывала его рот ладонью, чтобы он не привлёк к ним внимания. Столько боли и страха было в его глазах, не за себя, она видела это, он не боялся за себя, холодные губы звали сестрёнок, отчаянно, из последних сил. На него страшно было смотреть, он не сразу узнавал её, Ксюша прижимала его голову к груди, гладила, целовала, шепча слова какой-то песенки, она не знала, что это была за песня, но и Марк и волк слушали её внимательно, волк иногда подвывал, раскрывая незатейливую мелодию. Марк успокоился, поднял голову, с любовью и нежностью глядя на Ксюшу, в такие моменты она чувствовала себя счастливой, на долю секунды, забывая про всё. Она никогда не расспрашивала Марка, что случилось с ним и сёстрами, как и он не терзал её расспросами, видя, как Ксюша иногда вспоминает свою жизнь, возможно смерть, видел боль в её глазах, ужас и непонимание, обиду, и молчал, сильнее сжимая её ладонь. У них не было секретов друг перед другом, каждый не стал бы умалчивать, рассказал бы всё, без утайки, без лишней фальшивой театральности,¬ и это
