слабо улыбнулась и прищурилась, загадочно посмотрев на друзей. Марк внимательно следил за ней, Ксюша просто сидела и держала в руках кувшин, а молоко подернулось красной краской и снова стало белым, приобретя желтоватый оттенок. Ксюша взяла чашку волка и налила полную. Сначала лилось молоко, жёлтое, жирное, но вскоре оно потемнело, и в чашу полилась кровь, горячая, ярко-красная, от неё шёл пар. Налив одну чашку, она разлила этот напиток всем, самодовольно улыбаясь. Алёнка дала ей чашку и требовательно кивнула, Ксюша сделала большой глоток, напиток был сладкий, солёный, жирный и безумно вкусный, хотелось его пить ещё и ещё, как кровь. Всё внутри неё переворачивалось, обновлялось, росло. Щёки её порозовели, в глазах появилась довольная сытость, но не было той неудержимой животной, звериной страсти рвать мясо. Она чувствовала, что пьёт кровь, но не переставала быть человеком, не хотела убивать, жрать сырое мясо.
¬– Огонёк, ну-ка, – Алёнка, улыбаясь, пододвинула к волку его чашку, зверь стал медленно пить, было видно, как он сдерживается, чтобы не лакать с жадностью дикого зверя.
– Огонёк, какой ты, оказывается, воспитанный!
Все засмеялись, а волк, не обращая на них внимания, был полностью погружён в чашку. Алёнка взяла свою чашку и сделала маленький глоток, потом больше, ещё больше, краснея, блестя глазами. Марк залпом выпил половину, боясь вкуса крови, внутри него всё переворачивалось, не к месту подступала к горлу брезгливость. Вкус оказался знакомым, отец варил что-то подобное, называя калмыцким или монгольским чаем, в зависимости от того, удавалось ли ему принести с завода свежей крови. Марк был тогда совсем маленьким, они жили в небольшом городе, но вкус запомнил на всю жизнь, тогда он ему не нравился, но сейчас напиток согревал его, вливал в артерии новую кровь, прояснял голову.
– Научи! Научи! – потребовала Алёнка.
– Конечно, научу, – Ксюша обняла девочку и расцеловала. – Но потом, когда ты растопишь эту зиму.
– Я? А почему я? – удивилась Алёнка, волк не сильно толкнул её лапой, подтверждая слова Ксюши. – Ладно, я это сделаю,¬ это же мой мир.
– Да, помнишь, что нам рассказывала Каролина? – спросила Ксюша и быстро взглянула на Марка, допившего молоко, с интересом смотря на девочек.
¬– Я всё помню, – Алёнка ехидно посмотрела на Ксюшу и Марка. – Ну, чего вы, поцелуйтесь же, а то устроили XIX век!
– Ого, а ты откуда это знаешь? – удивился Марк.
– Папа рассказывал, он так над мамой подшучивал, когда они тайком целовались, – ответила Алёнка. –¬ Я отвернусь, так уж и быть.
Девочка повернулась к волку и стала кормить его хлебом. Ксюша засмеялась, спрятав лицо в ладони. Марк обнял её, отнял ладони от лица и поцеловал, вложив в поцелуй всю любовь, которую испытывал сейчас к ней, горевшую в его сердце колким пламенем. Он увидел себя в её глазах, увидел её внутренний костёр, и слёзы сами собой полились из его глаз, высвобождая накопившуюся тревогу, унося её в небытиё, далеко-далеко, туда, откуда они пришли. Ксюша вытирала его слёзы дрожащими пальцами, сама беззвучно ревела, целовала его глаза, жмурилась от его ответных поцелуев.
– Как дети малые, – проворчала Алёнка, повернувшись к ним. Она шмыгнула носом, Ксюша взяла её руку и Алёнка прижалась к ним, получая жаркие поцелуи от Ксюши, от Марка, совершенно не замечавших, что Алёнка до сих пор была вся вымазана мерзкой вонючей грязью мира мёртвых. Девочка заплакала, от радости, от счастья, выпуская из себя все страхи, ловя рукой морду волка, уткнувшегося мордой ей в спину.
– Будешь моей третьей сестрёнкой? – спросил Марк Алёнку, крепко обнимая её левой рукой, правой рукой он прижимал к себе Ксюшу, обнимавшую Алёнку, не хватало ещё Огонька в центре.
– Да, да, а у тебя их сколько? – сквозь плач, спросила Алёнка, весело посмотрев на него. – Не отвечай, я знаю, у тебя две сестры.
– Теперь три, – улыбнулся Марк. – С Машкой и Лизкой скоро познакомишься, вы подружитесь.
– Ну, не знаю, – с сомнением проговорила Алёнка и вскочила, быстро утерев слёзы с лица ладонями. – Так, хватит тут сидеть! Вставайте, пора идти!
– Слушаюсь, товарищ командир! – отрапортовал Марк, приложив свободную руку к шапке, отдавая честь грозному генералу, нетерпеливо топавшему на месте, сурово упершему кулаки в бока.
– Надо поесть, потом пойдём, – сказала Ксюша, ей не хотелось двигаться, Алёнка придвинула ближе полотенце с замёршим хлебом и сыром, отдав больший кусок волку. Пока она кормила волка, Ксюша обвила руки вокруг шеи Марка, гипнотизируя его взглядом счастливых глаз.
Через несколько часов, Марк вновь стал пытаться считать время, они подошли к устью реки. Перед ними выросли вздыбленные куски льда, образующие нестройную художественную композицию, напоминающую взрыв подземного вулкана. Между вздыбленными льдинами текла свободная река, напористая, сбивающая быстро нарастающую наледь, обдавая брызгами ледяных стражей. Девчонки и волк первыми перелезли баррикады, оказавшись на бескрайних просторах замёрзшего озера. Марк, три раза скатывался вниз, его перевешивал свёрнутый парус и тент за спиной и сумка, становившаяся почему-то тяжелее с каждым шагом. Солнце подбадривало его к новым попыткам, и Марк успешно перекатился через баррикаду, плюхнувшись на лёд.
Он быстро встал, отряхнул снег, внимательно смотря на то место, куда упал, сильно топнул правой ногой – так и есть, лёд треснул, где-то в глубине. Он прислушался, озеро будто бы вздыхало, а потом умолкало, вздохнёт и помолчит некоторое время.
– Что случилось? – спросила Алёнка, подбежав к нему. – Чего ты встал?
– Озеро дышит, – ответил Марк.
– Дышит? – Алёнка в удивлении вскинула брови. – Как это дышит?
– А вот так, дышит, – он улыбнулся. – И это хорошо и плохо.
– А что плохо? – спросила Ксюша, держа волка за уши, не разрешая убежать вперёд.
– Плохо то, что это предвестник ледохода, – Марк кивнул на Алёнку, задумавшуюся.
– Ксюша, посмотри, какое тёплое солнце, помнишь, какое оно было тогда?
– Помню, холодное, – ответила Ксюша и засмеялась, поняв его мысль. – Хозяйка вернулась!
¬– Да, хозяйка вернулась, – подтвердил Марк и щёлкнул Алёнку по носу. – У нас мало времени, если начнётся ледоход, то мы долго не сможем переплыть озеро, пока всё не растает.
– Да, я хозяйка, – без ложной скромности сказала Алёнка, что-то поменялось в её взгляде, она смотрела весёлым, как и всегда, взглядом, но было в нём и другое, взрослое, серьёзное. Она осмотрелась, помахала солнцу, снег заблестел жёлтыми огнями, солнце обхватило Алёнку водопадом ласковых лучей, и на некоторое время она исчезла, остался лишь яркий солнечный шар, повисший над землёй. Шар вертелся, быстрее и быстрее, разгоняясь до бешенной скорости. Из него выпрыгнула Алёнка, одежда её была чистая, на лице и руках не было и тени чёрной грязи, чистое, белое с ярким румянцем на щеках улыбающееся лицо, горящие огнём глаза. Она властно показала на Ксюшу с волком и Марка и приказала. – А теперь их! Давай!
Шар накрыл Марка, поднял его над землёй, ему было и страшно и весело одновременно, он понял, когда стоило выпрыгивать наружу, тело дрожало от энергии, он больше не чувствовал мерзкого запаха другого мира, усталости долгого пути. Он выпрыгнул, валенки, чистые, будто новые, мягкие, приятно заскрипели на рассыпчатом снегу. Шар схвати Ксюшу и волка, приподнял их и распался на мириады слепящих искр. Ксюша и волк сидели на снегу, она громко смеялась, а волк прыгал на месте, визжа и подвывая, желая продолжить эту игру. Обновлённые, наполненные теплом и светом солнца, они двинулись в путь. Каждый знал, куда и зачем идёт, волк вёл короткой дорогой, уводя всё дальше от берега, где была их поляна и пряничный домик, давно замёрзший, как и весь этот мир, лишённый сердца.
Ксюша увидела впереди две тёмные фигуры, они то пропадали, то вырастали вновь, подсвеченные ярким светом. Фигуры приближались, вырастая в сознании в грозных великанов. Она догнала волка, зверь понял её тревогу и быстро побежал к двум великанам. Вскоре донёсся радостный визг, игривый вой, в ответ на который великаны гудели, мычали. Солнце сняло с тайны занавес, и Ксюша увидела двух огромных лосей, бежавших к ним, подгоняемые развеселившимся волком. Алёнка завизжала от радости, и бросилась к животным, а за ней и Марк и Ксюша.
Это был их друг, большой лось, не забывший своего обещания, пришедший вместе с другом, молодым лосем, но не менее огромным. Большие животные дали недолгое время себя потискать, а потом лось и молодой лось присели на передние ноги, нетерпеливо мотнув головой. Алёнка и Ксюша залезли на них, Алёнка на молодого, а Ксюша на своего друга, лось даже замычал от радости, а из его больших глаз закапали слёзы. Без лишних слов, все двинулись в путь. Сумку и скрученную в тугой жёсткий рулон парусину Марк отдал Ксюше, она повесила это на лося, и идти стало значительно легче.
В этот раз озеро показалось Марку небольшим, они в один день дошли до другого берега с замёрзшими деревьями и раскиданными бурей обледенелыми стволами мёртвых деревьев. Возле самого берега был ледяной курган, накрытый толстой снежной шапкой. Алёнка и Ксюша спрыгнули и побежали к кургану. Алёнка пыталась разгрести снег, ругалась, плакала, кричала, Ксюша помогла ей, они дошли до ледяной корки и в бессилии упали рядом.
– Папа, папа! – плакала Алёнка, вздрагивая от нарастающих приступов отчаянья. Ксюша молчала, не зная, что делать. Огонёк сел рядом, подождал, когда Алёнка немного успокоится и дыхнул пламенем на ледяной курган. Алёнка тут же вскочила, вырвавшись из объятий Ксюши. – Точно, ты прав! Спасибо, мой волчонок!
Она обняла волка, тот недовольно зарычал. Ксюша отошла от кургана, Алёнка и волк переглядывались, долго договариваясь. Марк подумал и вытащил из сумки колун, взвесив его в руке, он подумал, что здесь нужен топор ещё больше. Волк и Алёнка отошли от кургана, Алёнка наметила цель, она увидела трещины и собиралась бить прямо туда. Волк напрягся и изрыгнул из себя огромный столб пламени прямо в девочку. Пламя окутало её, она отодвинула его от себя, скатала в небольшой пульсирующий огненный шар и метнула его в ледяной купол. Курган задрожал, заискрился, но устоял. Алёнка с досады топнула ногой, волк изрыгнул ещё один столб, и Алёнка кинула огненный шар в курган, ледяной купол дрожал, загорался изнутри, но держался. Алёнка бросила ещё раз, потом ещё раз, ещё, было видно, что она устала. После очередного броска, Марк остановил её, сжав плечо, быстро подбежал к кургану, ещё содрогавшемуся от огненного удара, и что есть силы, ударил по ледяному куполу колуном. Топор вгрызся в лёд, Марк с трудом выдернул его, упал, вскочил и ударил снова, не теряя энергии, обрушившись на курган всем весом. Топор застрял так, что Марк не смог его выдернуть. Курган задрожал, раздался глухой треск, и ледяной купол распался на тысячи осколков, как рассыпается каленое стекло после удара.
Алёнка страшно закричала и упала в обморок. Курган открыл Игоря, превратившегося в ледяную скульптуру, лежавшего на десятке ледяных кольев, пробивавших его насквозь. Ксюша смотрела на него с широко открытыми глазами, она не видела ужаса этой бесконечной казни, остановившейся на время, холод сковал смерть, сковал боль, освободил от мучений. Она
