Баба Яга

её телефон, который заряжала Оля.
– Ничего, вот, смотри, – он достал из сумки планшет и поставил так, чтобы ей было видно.
Фотографии сменяли одна другую. Измученная, но счастливая Марина с крохотным комочком на руках, а рядом Павлик, иногда Дима. Они радуются, обнимаются, а теперь ругаются, Марина грозит кому-то пальцем, а теперь смеется, кормит дочку, плачет. Вся жизнь, несложная, трудная, счастливая, весёлая, усталая – вся жизнь в сотне кадров. Презентация пошла по второму кругу, Димка всё сделал по порядку, словно это была раскадровка фильма, он всегда обстоятельно подходил к любому делу, с раннего детства, и в этом так был похож на отца Варвары.
– А ещё тебе Маринка хотела привет передать, – сказал Дима, он включил видео.
На экране появилась Марина с ребёнком на руках, а рядом на диване возился Павлик.
¬– Варвара, милая Варвара, – начала Марина, – голос её дрогнул, она быстро собралась и продолжила. Мы все очень скучаем по вам, по тебе, видишь, я смогла это сказать. Не торопись, набирайся сил, мы тебя ждём, очень ждём.
Марина ухватила рукой сына и посадила его рядом. Утерев слезы, она строго сказала ему: «Павлик, скажи то, что ты хотел сказать бабушке.»
Мальчик насупился, уставившись в пол, но вдруг резко вскинул голову, смотря прямо в камеру. Какой он был серьёзный в этот момент.
– Бабука, я тебя очень люблю. Папа сказал, что ты сильно болеешь, что ты будешь другой. Я тебя всё равно буду любить, ты не станешь другой, я знаю, точно знаю. Мама и папа очень переживают, боятся за тебя, а я не боюсь, ты сильная и всё сделаешь правильно!
Марина прижала к себе сына, поцеловала его в лоб, а он, стал вытирать с её лица слёзы платком, приговаривая: «Мама, ну хватит плакать! Прекрати, плакать должна только Маша, потому, что она маленькая, а ты уже большая!»
Видео закончилось. Варвара стала ерзать, желая удобнее сесть. Дима встал, желая помочь, но она остановила его, выставив руку вперёд.
– Я сама, – прошептала она.
– Хорошо, но ты если что, говори, –¬ сказал Дима и сел.
Они долго молчали, смотря друг другу в глаза. Варвара видела, что сына что-то гложет, что-то плохое, сильно мучившее его. У неё было время подумать, подсчитать расходы на её лечение, у сына таких денег не было, у неё на счете тоже было мало денег, год назад она закрыла все депозиты, отдав деньги сыну, чтобы тот взял ипотеку на большую квартиру в новом районе.
– Говори, не молчи, – прошептала она.
– Мама, ты знаешь, что я бы никогда так не поступил, – начал сын и осекся. – Но я не снимаю с себя ответственности!
– Прекрати, не надо, – Варвара смогла дотронуться до него, погладив сына по руке. – Я знаю, ты продал мою квартиру и машину?
– Да, – Дима сокрушенно уронил голову. – Надо было платить за твое лечение, а у меня денег нет совсем. Помнишь, ты сделала на меня генеральные на квартиру и машину?
– Помню, и хорошо, что сделала. Не переживай, ты сделал всё правильно.
– Нет, –¬ Дима помотал головой. ¬Не говори, что это правильно.
– Правильно, машина мне не нужна, а квартиру давно было пора продать, пока она в цене.
– Мама, ты как всегда рассуждаешь, как бухгалтер! – нервно воскликнул Дима. – Короче, я присмотрел для тебя другую квартиру, это на окраине города, но там хороший район, новый дом, рядом большой лесопарк, практически лес.
¬– Только небольшую, мне не нужны хоромы, – улыбнулась Варвара.
– Квартира небольшая, типа студии, метров сорок с небольшим. Я сделаю в ней ремонт, как раз к твоей выписке. Мне Пётр Михайлович дал несколько рекомендаций, всё будет готово в срок. Тебе же ещё предстоит подобрать протез, я нашёл хороший, ты сможешь с ним ходить сама. Если хочешь, можешь пожить с нами, Маринка не против.
¬– Я против, – ответила Варвара. – У вас своих дел много, а я сама хочу.
– Я так и думал, что ты так ответишь, – вздохнул Дима. Я тебе буду помогать, и Маринка тоже, ты же не против?
– Нет, но сначала я должна привыкнуть.
– Понимаю, мне Пётр Михайлович говорил об этом, что ты стала такой упрямой.
– Стала? – Варвара удивленно посмотрела на него.
– Всегда была, – усмехнулся в ответ Дима.
¬ – Как Лиза? Ты с ней давно общался?
– Лиза? – Дима поморщился, ему не хотелось говорить, что при продаже квартиры матери, Лиза требовала свою долю, угрожала судом. – Да как она, как обычно, только о себе и думает.
– Да, так и есть, – вздохнула Варвара, – это мы с твоим отцом виноваты.
– Нет, это он её избаловал. Мама, я же всё помню! – возмутился он.
В палату вошла Оля и показала на часы.
– Вам пора, Пётр Михайлович дольше не разрешил, –¬ сказала Оля.
– Да-да, мы уже заканчиваем, – ответил Дима, и Оля ушла, плотно затворив дверь.
– Тебе пора, – сказала Варвара, ей было приятно, что Дима никак не отреагировал на её ужасный голос.
¬– Да, мама. Я тебе оставлю планшет, хочешь?
– Да, оставь, пожалуйста, – попросила Варвара.
– Там ещё есть видео, фотографии старые, много чего.
– Спасибо, Павлик такой взрослый стал. А Маринка очень хорошо выглядит, ты береги её и Машеньку.
– Хорошо, я стараюсь, но иногда не получается, ругаемся, – улыбнулся Дима и вновь погрустнел. – Мама, прости.
– Прекрати, ты всё сделал правильно. Я уже об этом думала.
¬– А, ты всё уже подсчитала, –¬ улыбнулся Дима.
– Да, это же моя работа, – ответила Варвара.
– Кстати, Вадим передавал тебе привет. Он хорошую сумму перевел тебе на счёт, я её пока не трогал, пусть лежит.
¬– Вадим? – ¬удивилась Варвара. – Вот не ожидала. Он такой сухарь.
– Нет, не сухарь, –¬ сказал Дима. – Он очень переживает за тебя, все переживают. Передавал привет от какого-то американца, говорил что-то про лечение в США, я так и не понял, – вошла Оля, и Дима заторопился. – Всё, мне пора. Давай, лечись, как следует, хорошо?
– Слушаюсь, – ответила Варвар и погладила его по руке. – Спасибо Дима. Передавай Маринке привет.
– Обязательно, и Павлику отдельный, от бабушки, – Дима грустно улыбнулся и, чтобы не затягивать прощание, вышел из палаты.
Варвара подозвала к себе Олю и включила фотопрезентацию. Они ещё долго обсуждали её родных, Оля всё говорила, что Варвара очень похожа с Мариной, как сёстры. Когда Оля ушла на обход, Варвара несколько раз просмотрела видео и уснула, положив планшет на живот.
Сон в один  момент перенёс её в горящий дом. Она внутри своей квартиры, как только закрыла глаза. Звякнула плита, она достала из духовки два противня с пирожками, на этот раз они были с капустой и яблоками. Выложив их на стол в широкое блюдо, она услышала, как в дверь кто-то неуверенно постучал.
Варвара пошла в прихожую и открыла дверь. На пороге стояла Каролина. Девушка еле держалась на ногах, сарафан был грязный, словно облитый коричневой грязью, рваный в нескольких местах, неприлично открывая ноги. В её волосах были грязные колтуны, а лицо залито запекшейся кровью. Каролина с трудом улыбалась ей, а с клыков ещё капала тягучая кровь.
Варвара увела её в ванную, уже полную горячей воды. Стащив с Каролины сарафан, она бросила его в корзину для грязного белья, сарафан в одно мгновение вспыхнул и сгорел, черным пеплом осев на дно корзины. Варвара помогла уставшей и исхудавшей девушке войти в ванну, усадила и стала мыть. Вода несколько раз окрашивалась то в чёрный, то в кроваво-красный цвет. Руки, ноги Каролины были в страшных синяках, будто её кто-то держал, бил, на спине глубокие порезы, как от плети, синяки на груди, красная шея с содранной кожей.
Варвара ушла на кухню и вернулась с бутылкой молока. Дав немного выпить Каролине, она вылила содержимое в воду, потом достала из волос булавку и воткнула иглу себе в палец. Кровь закапала в ванну, вода стала белой, а Каролина глубоко задышала, выпуская на свободу свою и чужую боль. Варвара задумалась, откуда она знает то, что надо делать, но не нашла ответа. Каролина нырнула под воду и долго там была. Вынырнув, она погладила волосы, они стали ровными, белыми, как молоко. Она помотала головой, и молоко с волос спало, открыв чистые красивые кудри.
Варвара принесла с кухни ещё молока и блюдо с пирожками, поставив их на табуретке рядом с Каролиной. Девушка жадно ела, как в тот раз, захлебываясь, задыхаясь, давясь, запихивая целый пирожок в рот. Синяки с её тела сходили, уплывая синими и желтыми пятнами на дно. Съев всё, Каролина стала засыпать. Варвара помогла ей подняться, вода с шумом реки ушла вниз, завертевшись напоследок мощным водоворотом, унося с собой всю грязь, всю боль. Каролина была вновь красивая и здоровая. Она улыбалась, гладила по лицу Варвару, которая не замечала, что в своем сне она теперь без маски. Каролина прижалась мокрым телом к Варваре, стала целовать её в лоб, глаза, щеки, губы, шепча что-то еле слышное, доброе, прося о чём-то. Варвара обмотал вокруг неё простынь и, взяв на руки, Каролина была невесомая, отнесла на кровать, бережно уложив и накрыв одеялом. Каролина высвободилась и попросила глазами, чтобы Варвара легла рядом. Варвара легла, а девушка положила ей голову на плечо и тихонько запела. Простынь, в которую Варвара завернула Каролину, превратилась в рубашку, длинную, из грубой белой ткани без украшений. Каролина приподнялась и, смотря Варваре прямо в глаза, попросила: «Не прогоняй меня, прошу тебя, не прогоняй! Я не хочу туда возвращаться, там нет ничего, ничего!»
«Оставайся, мой дом – твой дом», – ответила Варвара.
– Спасибо! Спасибо, милая! – Каролина снова расцеловала Варвару и прижалась к ней, как ребёнок, положив голову ей на грудь.
Варвара гладила Каролину по голове, чувствуя, как она проваливается в мертвецкий сон. Как и Каролина, она лежала в кровати в длинной рубашке из грубой ткани, черные волосы разметались по всей подушке, и она почувствовала, что сама засыпает, и это будет не тот сон, что бывает внутри сновидений, что-то сильное, подавляющее волю, влекло её вниз, тянуло в черноту с бешенной скоростью.

7. Я знаю, кто ты

Знакомый мерзкий запах, плотная вязкая чернота и этот запах. Варвару затошнило, она открыла рот, чтобы сделать глубокий вдох, но из неё вырвался огненный вихрь, на мгновение осветивший всё вокруг. Она поспешно закрыла рот, пламя всё ещё висело рядом с ней, не угасая и не двигаясь. Варвара осмотрелась: пустое пространство, под ногами огромные бетонные плиты, заподлицо подогнанные друг к другу и соединенные черными швами, и больше ничего. Поле из бетона уходило во все стороны бесконечной далью, внезапно вдали всколыхнулась чёрная мгла и тут же утихла. Варвара долго всматривалась туда, пытаясь понять, что там могло быть, но ничего не увидела.
Она обошла пламя, выпущенное ею, неуверенно дотронулась до самого малого язычка пламени, огонёк ласково, как верный пёс, облизал её пальцы. Это не было больно, скорее приятно. Она пошла вперёд, туда, где была самая густая чернота, пламя поплыло за ней, обогнало и побежало впереди неё, освещая путь. Варвара шла, не замечая, что от её шагов на бетонном поле вспыхивает огненная дорожка. Она шла долго, поле не кончалось, вытягиваясь перед ней, а она упрямо шла дальше, пока не услышала позади себя нарастающий гул двигателей. Она обернулась и увидела огненную дорожку, которую она оставила после себя. С неба, вырываясь из черноты, на неё летел огромный самолёт. Она узнала его, это был он, несчастный самолёт, унесший вместе с собой десятки жизней. Она увидела в кабине лица капитана и