второго пилота, они оба остались живы. Перекошенные от ужаса, неспособные более на реактивные решения, они пикировали прямо в поле, неистово дёргая бессмысленные джойстики, от которых самолёт дергало в разные стороны.
Самолёт пролетел прямо над Варварой, пытаясь сесть на ту полосу, которую она начертила для них своими шагами. Она не смогла увидеть, что произошло, до её слуха донеслись страшные удары, вой турбин, взрыв… и после всё стихло, лишь еле уловимо прилетал шелест тлеющего фюзеляжа.
Варвара побежала вперёд, не разбирая дороги, скорость её нарастала, но самолёт не становился ближе, а наоборот отдалялся. Она остановилась, огненный пёс приблизился к ней, лизнув лицо, и встал за спину. Варвара обернулась и увидела развалившийся горящий самолёт, а рядом с ним сотню человек. Люди стояли порознь, как вокруг костра, наблюдая за тем, как горит самолёт. Кто-то был обгоревший, кожа сползала лоскутами, и человек, трудно было понять, мужчина или женщина, сдирал с себя эти зловонные лоскуты. Некоторые, что стояли в стороне, были полупрозрачные, с синяками, у кого-то была забинтована рука, нога – это были живые, неизвестно как попавшие сюда. Живые смотрели на самолёт, на мёртвых, не стеснявшихся своих увечий, полными ужаса глазами, но не могли отвести взгляда, с жадностью толпы на площади, пожирая это зрелище.
Самолёт сильно горел, было трудно дышать, горящая пластмасса сковывала лёгкие, Варвара задыхалась. В толпе мёртвых, расступавшихся перед ней, она искала Каролину, но её здесь не было. К ней вышла обгоревшая женщина с ребёнком, Варвара узнала их, они первыми ушли из палаты, ушли сюда, навсегда. Потом были и другие, Каролина, и двое мужчин, Варвара не видела их в толпе, но слышала их запах, они не смотрели на неё, занимаясь своими странными мертвецкими делами.
Варвара взглянула на женщину с ребёнком, ей было нестрашно смотреть на их сожженные лица, волосы, шею, руки, туловище, ноги, на которых лоскутами висела сожжённая омертвевшая кожа. Они были практически без кожи, с обуглившимися мышечными тканями, въевшейся в кость жидкой пластмассой, поэтому они и ушли первые, а за ними и Каролина. Варвара не могла этого точно помнить, ей всё рассказал Пётр Михайлович, после нескольких недель осторожных вопросов. Варвара глубоко вдохнула и подула на женщину с ребёнком. Выпущенное белое облако поглотило их, медленно рассеиваясь. Мертвецы обретали свой прошлый облик. Женщина и её дочь, маленькая пугливая девочка восьми лет, такая же белокурая, как и мама, с тонкими длинными волосами и курносым носиком, они были одеты в длинные белые рубашки из грубой ткани, девочке рубашка доходила до пяток, едва не касаясь бетонной земли. Вокруг них, там, куда упали последние капельки белого облака, которое выпустила Варвара, выросла трава и яркие цветы. Девочка радостно взвизгнула, села на корточки чтобы погладить цветы. Её мать со страхом смотрела на Варвару, одетую во всё чёрное, чернее непроглядной тьмы, с уродливым лицом и пронзительными чёрными глазами. Волосы у Варвары были заплетены в тугую косу, на конце которой была чья-то сломанная кость, небольшая, острая с одного конца.
Варвара подошла к ним, вступив на зеленый островок, огненный пёс последовал за ней, превратившись в рыжего волка, как только вступил на траву. Девочка сначала испугалась, но потом стала гладить добрую морду животного, доверительно присевшего перед ней на передние лапы, склонив страшную морду.
«Дай мне твою руку», – приказала Варвара, не произнеся ни единого звука. Женщина повиновалась, вытянув перед собой бледные руки, ладонями вверх. Варвара дернула головой, коса упала ей на грудь, она взялась за кость и острым концом резанула по двум ладоням. Хлынула кровь, женщина охнула от боли, но ничего не сказала. «Теперь умой своей кровью дочь», – приказала Варвара внутренним голосом.
Женщина послушно провела мокрыми от крови ладонями по лицу дочери, и они все очутились в лесу. Влево уходила узкая тропинка, волк боднул девочку головой, на её лице не было крови, а руки у женщины были целы. Варвара пошла вперёд по тропинке, волк разрешил девочке сесть на него, и все пошли за Варварой следом. Долго ли шли они, никто не знает, день сменялся ночью два раза, но это было так быстро, что никто не устал. Они вышли на большую поляну, усеянную яркими полевыми цветами, а посреди неё стоял небольшой домик, сделанный будто бы из пряника или печенья, Варвара узнала это печенье, она его любила и часто покупала, наплевав на то, что от него она толстела.
«Это теперь ваш дом», – также беззвучно сказала Варвара. «Не ходите далеко в лес, Огонёк вас предупредит, слушайтесь его».
Рыжий волк почтительно опустил голову, приоткрыв пасть, из которой вырвался огненный вихрь.
– Спасибо тебе, – сказала женщина, всё ещё со страхом смотря на Варвару. – Но кто ты?
Голос женщины был приятный, особенно Варваре понравилось, что она могла говорить.
«Спроси у дочери, кто я», – ответила ей беззвучно Варвара и посмотрела на девочку.
– А я знаю! – девочка звонко, как и должен здоровый ребёнок, обратилась к Варваре. – Я знаю, мне уже огонёк нашептал. Ты – баба-яга!
Варвара беззвучно рассмеялась, она и сама не понимала, кто она в этих кошмарах, с кем она стала ассоциировать себя в своих бредовых снах. Странно, но слова девочки не обидели её, а развеселили. Огненный волк смотрел на неё жёлтыми умными глазами и что-то прорычал.
«Да, Огонёк, мне пора возвращаться, а то я останусь здесь навеки», – ответила ему шелестом листьев Варвара и пошла в лес. Перед тем, как войти в лес, она обернулась, мать с дочкой и волком провожали её взглядом, девочка помахала ей на прощание, а ветер донес её слова, чтобы бабушка приходила к ним почаще, они будут её очень ждать. Варвара помахала в ответ и вошла в лес.
Всё вдруг исчезло, её кто-то тянул вверх, было больно и нечем дышать. Она запаниковала, стала кричать, биться руками и ногами об этот склизкий чёрный колодец, из которого её вытаскивали.
Свет, яркий, до боли в глазах, до боли в сердце, оно вот-вот выпрыгнет, выскочит из груди. Что, что ей сделали, что с ней делают? Почему она вздрагивает, её тело ломает от мощного электрического разряда?!
– Ещё раз! – раздался из глубины голос Петра Михайловича. – Руки убрать, разряд!
Тело вновь дёрнулось от удара, Варвара задышала, сердце ударило в уши, и успокоилось.
– Всё, есть, есть! – радостно воскликнул голос Петра Михайловича, Варвара услышала в нем искреннюю тревогу и радость, если бы он заплакал, то никто бы и не заметил, но он не мог, много лет назад заменив слёзы коньяком.
– Она просыпается, Пётр Михайлович! – раздался радостный голос Оли, она плакала, громко шмыгая носом. ¬– Это же не я, я же не могла, не могла!
– Оля, успокойся! – строго сказал Пётр Михайлович. – Успокойся, это, конечно же, не ты. Смотри, она открывает глаза.
Варвара открыла глаза и неуверенным, мутным от долгого сна взглядом, посмотрела на них. Голова кружилась, и очень хотелось есть.
– Как себя чувствуете? Вы меня слышите? – спросил Варвару Пётр Михайлович.
– Слышу, –¬ шепотом ответила Варвара, силы у неё кончились, ей было тяжело поднять руку с постели. – Я очень хочу есть.
¬– Фух! – громко выдохнул Пётр Михайлович. – Ну, слава всем богам! Ох, Варвара, ну и напугали же вы нас!
– А что случилось? – спросила она, не понимая, почему они так беспокоятся, она же просто уснула.
– Вы проспали три дня, мы не могли вас разбудить, понимаете? –¬ начал объяснение Пётр Михайлович.
– Понимаю, – ответила Варвара.
– Вы уснули после прихода вашего сына, – добавила Оля, раскрасневшаяся от радости, а из глаза всё капали и капали слёзы, которые она вытирала ладонями.
– Именно, Оля точно определила этот момент. Благодарите её, она с вас глаз не спускала. Мы все пытались вас будить, но тщетно, но вы не были и в коме, а это очень интересно, наш невролог так просто в восторге! – пошутил Пётр Михайлович. – А пять минут назад вы перестали дышать, и у вас остановилось сердце. Благодарите Олю, она дежурила у вашей постели.
Варвара увидела, что Оля сама еле стоит на ногах от бессонных ночей, под глазами у неё были страшные синяки.
– Оля, – только и смогла сказать Варвара, слёзы застилали глаза, мешая говорить.
¬– Молчите, я вас сейчас немного покормлю. Вам надо отдыхать, –¬ строго сказала Оля.
– Тебе самой надо отдыхать, так что иди-ка ты спать, – приказал врач.
– Я вот покормлю и сразу же пойду, можно? – попросила Оля.
– Можно, а потом я тебя сам спать отправлю.
¬– А можно без укола? – попросила Оля. – Я сама усну, честно-честно!
– Хорошо, но если не уснешь, то сама знаешь, –¬ ответил он.
8. Мастер
Алексей вышел из дома и замер у подъезда, глубоко вдыхая вкус поздней осени. Недавно прошел дождь, намочив островки газонов возле подъездов, детских площадок, пахло листвой и, почему-то, медом. Он задумался, откуда он слышит эти нотки мёда, разум подсказывал, что так может пахнуть начавшая ферментироваться листва, он отчётливо слышал вкус горчинки в этом запахе, но сердце перебивало мозг, говоря, что так и должна пахнуть осень. Он помнил этот запах с раннего детства, когда бежал после школы в парк, чтобы вместе с друзьями бегать по опавшей листве, засыпать друг друга водопадами желтых, красных, ярких листьев, тогда их мало заботило, что это были за деревья, Алексей и сейчас мог напутать. Он родился в городе, вырос в городе, не зная рабочего отдыха на даче, в деревне. Родители на всё лето отправляли его по разным сменам в лагеря, где он и взрослел, находил ответы на главные вопросы, вырастая из мальчика в подростка, юношу. И этот запах, запах поздней осени, ассоциировался у него с возвращением домой, с домом, пускай и прошли уже два месяца учёбы и близятся каникулы, он всё ещё радовался, что вернулся домой.
К подъезду подъехала газель, из которой выскочили два весёлых киргиза, быстро что-то обсуждавших на своем языке. Рядом с газелью встала тойота, из неё вышел невысокий худой парень. Они все вместе стали разгружать машину, причём парень, видимо, заказчик или прораб. Алексей не знал своих соседей, дом был новый, он сам только-только закончил ремонт, помогал грузчикам, принимая снизу огромную ванну. Алексей недолго смотрел на них и пошёл в магазин.
Вернувшись через полчаса, он обнаружил парня у лифта вместе с ванной и коробками с плиткой, грузчиков не было, а на лице парня подрагивала подавляемая силой воли паника.
– Помочь? – спросил Алексей.
– Да, но я не знаю, как, – парень от злости пнул дверь грузового лифта. – Застрял, сука, не работает.
– А, бывает. Он часто застревает, – согласно кивнул ему Алексей. – Я сейчас продукты занесу и спущусь, поднимем вместе по лестнице.
Парень не успел ответить, как Алексей уже вошёл в малый лифт и уехал. Дома он разложил продукты в холодильник, по отработанной годами схеме, у него влезало всё, а потом переоделся в спецовку и спустился вниз. Парень, не ожидавший того, что Алексей вернётся, удивлённо посмотрел на него, одетого в серый комбинезон с логотипом какой-то иностранной компании. Алексей был на голову выше парня, высокий, с большими руками и налитыми плечами. Он давно не стригся, поэтому длинные волосы придавали ему слегка хиповатый вид, но если бы на него надеть кольчугу, шлем и
