площадке, чувствуя себя не уютно, как чувствуешь себя в чужой одежде, особенно если она слишком большая по размеру.
Варвара взглянула на часы, до начала экзамена оставался ещё целый час, документы сдаст представитель мотошколы, сегодня сдавала не она одна. Вернувшись к своим внутренним ощущениям, она задумалась, почему казённые учреждения до сих пор вызывают в ней тревогу? И эта тревога всегда возникала, подкалывая, пощипывая нутро, но только в тех случаях, когда дело касалось её самой. Она раньше много и часто бывала в налоговой, выступала в суде, приходила на допросы к следователям, и никогда не волновалась, как робот, порой совершенно без эмоций отрабатывая дело. А вот когда дело касалось её, она терялась, как и многие, она наблюдала это и в других людях, почти во всех. Люди умные, уверенные и опытные, внезапно глупели, становились будто бы ниже, горбились перед каким-нибудь тщедушным уродцем, от которого зависело…а что собственно зависело? Вся жизнь зарегулирована, написаны бесчисленные сотни регламентов, не допускавших влияния маленького человека на средней должности. Но так было на бумаге, вековая память давлела над просителем, который по статусу часто должен был быть требовательным, Варвара усмехнулась и с силой затолкала в себя раба обратно, шумно выдохнув. Она вспомнила и другую категорию «освобождённого человека», грубогого, неадекватного в яростности своих претензий, нападавшего на всё, что движется, как израненный зверь, отрицая, ругаясь, даже получив всё, что положено. И всё же сгорбленных и покорных было больше, но дома они часто расправляли крылья, рубя правду-матку, перетирая в труху свою же беспомощность, перевёрнутую, вывороченную наизнанку до смертельной обиды, оскорбления гражданина и владельца прав. Тогда не к месту вспоминалась Конституция, Варвара слышала много таких разговоров и дома, и на работе, и подумала, что давно ничего в ней не менялось, всю нашу остальную жизнь уже переписали, переписывают, наверное для того, чтобы у таких, как она, всегда была работа разобраться в этом ворохе нововведений, которые по сути были укороченными поводьями, государство натягивало узду цифровыми арканами, которые раз за разом накидывало государство на субъекта. Варвара подумала и попробовала поставить вместо субъекта слово «человек», но у неё не получилось. Сразу же терялся весь смысл: ¬здесь не было человека, никто и никогда не воспринимал субъекта хоздеятельности как человека, как группу людей, как живых людей, проще определять этих недовольных сгорбленных от злости и расправившего крылья раболепства как неживые условные обьекты, субьекты права, субъекты жизни, существующей только на бумаге, а теперь в файлохранилищах, магнитный импульс, загнанный в крохотную ячейку. Одна ошибка, одна неточность, умышленная или нет, уже не важно, и нет человека, есть субъект, а к нему есть вопросы, претензии, и вот уже поблескивает довольный оскал государственной машины, не зря, не зря проверяем, не зря не доверяем – попались!
Образ этого безликого многоголового зверя так ярко вспыхнул перед глазами Варвары, что она испугалась, прижавшись спиной к стене, зажмурив глаза. В памяти застучали обрывки давно прочитанных книг, объединённые в одно жуткое видение, пожиравшее бесформенного субъекта, за спиной которого она видела десятки, сотни, тысячи жизней людей, жизнь которых останавливалась.
Остро запахло красным перцем и жасмином, сквозь который пробивались нотки дикой розы. Варвара открыла глаза и увидела над собой Соню. Она склонила голову на бок и недовольно смотрела на Варвару. Рядом на скамье лежал шлем Варвары, а свой Соня прижимала к животу, как самое дорогое. На ней был её любимый тёмно-зеленый защитный костюм, в котором она напоминала русалку, Соня дёрнула головой, откидывая косу назад, и недовольно топнула ногой, приказывая Варваре встать.
¬ – А я тебя учуяла, ¬ – шепотом сказала Варвара, улыбнувшись. Она бросила взгляд на часы на стене, оказывается, она заснула и проспала больше сорока минут.
– Вот Дрон мне так и сказал, что ты где-то спишь! – возмущённо воскликнула Соня. – Я тебе звоню-звоню, а ты не берёшь трубку. Пока тебя нашла, несколько раз всё оббегала. Умеешь тихие места находить!
– Да, место неплохое, – согласилась Варвара, взяла шлем, погладила его по языку пламени и встала, с улыбкой глядя на подругу. – Привет Соня, я тоже очень рада тебя видеть.
– Ха-ха! – процедила сквозь зубы Соня. – Пошли, пора уже на площадку.
Они поспешно вышли из здания, на них обратил внимания только охранник, молодой парень без особых знаков отличия, пожелавший им удачи. Варвара помахала ему в ответ и выбежала за дверь. Выйдя на свежий воздух, пропитавшийся выхлопами десятков машин и запахами дешёвого и не очень парфюма, перемешанного с потом и «душистыми елочками» из салона, раздуваемый внезапными вихрями жирных беляшей и сладкими нотами креозота. Варвара остановилась, дыша полной грудью и успокаиваясь. Видения этой злобной твари улетучилось, она ни о чём не думала, была спокойна и доброжелательна, какой и стоит быть на экзамене. Соня нетерпеливо топталась на месте, казалось, что она переживает за неё больше, чем сама Варвара. Так оно и было, Соня сильно переживала, не до конца доверяя мнению Дрона, выгрузившего мотоциклы на площадке и уже уехавшего к себе, что Варвара точно сдаст, он был в этом уверен на все сто, предлагая даже поставить пару тысяч на кон, чего с ним никогда не случалось.
¬– Идём, я готова, – шепотом сказала Варвара и задумалась. – А меня инспектор может и не услышать.
– Нечего там слушать, – недовольно буркнула Соня. – Ты же сдавала на права? Что там, много разговаривала?
¬ – Нет, по-моему, один раз назвала фамилию, нет просто сказала. Что это я, – ответила Варвара, воспоминания тридцатилетней давности отчётливо всплыли из недр её пыльных хранилищ.
Они прошли к площадке, где уже стояли напряжённые будущие мотоциклисты. Варвара подошла к инспектору, он проверил её паспорт, заставил снять маску, кивнул, что достаточно. Она быстро надела её обратно. Соня забрала у неё рюкзак и сбежала с площадки, сказав, что не выдержит, если увидит, как она завалит упражнения. Они договорились встретиться в буфете, где Соня намеревалась обпиваться гадким сладким кофе.
Экзамен пролетел быстро, так показалось Варваре. На самом деле прошло более двух часов. Она была не первая, но и не последняя в списке, уверенно и чётко отрабатывая положенное на своем мотоцикле, она уже полностью его выкупила и даже оформила на себя. Сильный железный зверь был верен хозяйке, не рычал попусту, послушно исполняя приказы. Варвара нашла Соню в буфете, на столике рядом со шлемом стоял стакан с давно остывшим кофе, она копалась в телефоне, изредка подёргивая плечами. Варвара встала напротив неё и долго ждала, когда Соня обратит на неё внимание.
¬ – Всё, я всё сдала! – торжествующим шепотом воскликнула Варвара.
¬ – Так чего ты тут стоишь! – засуетилась Соня, чуть не опрокинув стаканчик с кофе.
– А куда торопиться? – удивилась Варвара, забирая свой рюкзак и вытаскивая портмоне. – Инспектор сказал, что нас ещё пару часов помаринуют, а потом будут выдавать документы.
¬ – Я бы так не смогла! Я бы уже стояла у окошка и бесилась, что они там так долго копаются! – воскликнула Соня.
– Не хочу беситься, я хочу радоваться, – Варвара ушла к буфету и принесла две чашечки эспрессо и блюдце с пирожными, которые оказались приличными на вкус.
Соня залпом выпила свою чашку, порозовела, и быстро съела две штуки пирожных, заявив, что она переволновалась и не завтракала толком.
Как и обещал инспектор, права она получила через два часа, на этот раз первая по списку. Радостные они выбежали из здания, Варвара перед выходом продемонстрировала охраннику добытый трофей, он заулыбался, искренне поздравив, а Варвара подумала, что делает здесь этот хороший парень, ему бы с людьми работать, а не сторожить, а может всё-таки сторожить должны именно такие, нелишённые человеческого, небездушные машины?
Соня вырвала её из накативших раздумий, требовательно потащив за собой на площадку, где остался припаркованным мотоцикл Варвары. Рядом с воротами стоял и мотоцикл Сони, она села на него и властным жестом отправила Варвару к своему спящему зверю. Варвара подошла, погладила стальную спину, руль, села и завела. Какое-то новое чувство рождалось в ней, также было и тогда, в первый раз, когда она сдала на права и села за руль сама, одна, без подсказок или надзора. Но сейчас она не волновалась, она обдумывала свою первую свободную езду, пока не особо представляя, куда они поедут. Был уже вечер, и скоро должно было садиться солнце, и ей так захотелось увидеть закат на реке, что она, оглянувшись на Соню, попыталась мысленно передать ей своё желание. Соня, уже надевшая шлем и готовая к дороге, кивнула, что поняла, а может и просто кивнула, глупо было бы думать, что она смогла услышать её мысли.
Варвара убрала рюкзак в багажник, надела шлем, убрав маску в карман, тщательно всё проверила и выехала за ворота, Соня за ней. Они встали у дороги, решая, куда поедут. Мимо проехали три машины, один водитель посигналил им, приветствуя двух мотоциклисток, Соня ответила ему рычание мотора. Варвара уверенно, совершенно не тушуясь, повернула налево и дала газ, желая быстрее вырваться с этой дороги в город, уехать от этой ТЭС, дымившей всё время в московское небо, сколько она жила на этом свете. Этот дым был виден со МКАДа, он был совсем рядом. Соня догнала её, жестом свободной руки показав, что она довольна ею, если бы не закрытое забрало шлема, то можно было бы увидеть, как она улыбается Варваре. Они выехали на МКАД, Соня вела на запад, а Варваре было всё равно куда ехать, ей нравилась эта новообретённая свода и совсем не пугали большие машины, от которых разило жаром и копотью. Они ловко лавировали между рядами, не выскакивая внезапно, Соня показывала, как надо ездить, а Варвара училась, предупреждая о своих манёврах других участников движения, которые, как ей теперь казалось, стояли на месте. Она перестала думать, вспоминать, полностью отдавшись дороге, желанию ехать дальше, не останавливаться, но и не разгоняться до предела, здесь она понимала, что опыта мало, опасно мало.
Они доехали до Строгино, свернули внутрь района. Стоять на светофорах было невыносимо, после быстрого марша по запруженной для машин, но свободной для них кольцевой трассе. Соня определённо вела её в какое-то место. Они ушли с главной улицы на дублёр, Соня остановилась возле пиццерии, Варвара встала рядом и сняла шлем. Она вспотела, волосы были мокрые, она сама была вся мокрая, только теперь поняв, что сильно волнуется. Соня вернулась с коробкой пиццы и пакетом. Коробку они убрали в багажник Варвары, а пакет засунула к себе Соня.
Вернувшись на главную, они, не доезжая моста, свернули к реке. Соня хорошо знала эту дорогу, подводя их почти прямо к воде.
– Привал! – торжествующе сказала Соня, сняв шлем и выключив мотор.
¬– Я так хотела к реке, ты не представляешь, – прошептала Варвара, сняв шлем, но поняла, что её мотор ещё работает, и Соня её не слышит.
– Я тоже, у нас с тобой мысли сходятся, – улыбнулась Соня,
