Дорис. — Что я снова сделал? Меня не было всего сутки.
— А то, что я тебе не пара, — посмотрел на него Эиринн. — Ты — элиотид и живёшь во дворце, а кто я? Наиграешься и уйдешь, а каково потом будет мне? — увлекшись разговором, Эиринн не удержался на стуле, покачнулся и полетел вниз. Дорис едва успел подхватить его на руки, следом на них посыпались вишни.
— Замечательно, — ответил элиотид, — не пара, говоришь? А кто здесь, в Элии, кому пара?
Эиринн обхватил его за шею руками, чтобы не упасть. Дорис понес его в дом, присел, но не выпускал из объятий.
— Знаешь, — сказал элиотид, задумчиво проведя рукой по его волосам, — если бы я мог, забрал бы тебя с собой во дворец, нарядил бы в дорогие одежды и украшения. У тебя такая необычная внешность, такая редкая красота... Пусть твои волосы и не белые, как у нас, ты бы стал украшением дворца.
— Редкая красота! — воскликнул парень. — Ты издеваешься надо мной что ли?
— Нисколько, — элиотид слегка сжал его в объятиях. — Найди у кого-нибудь здесь сочетание такого цвета волос и глаз. Я ничего подобного ещё не видел.
— Зубы мне заговариваешь.
Дорис вздохнул и улыбнулся. Эиринн лежал у него на руках, если он приложит немного усилий, этот мальчишка будет готов с ним на что угодно. Но элиотид не торопился, наслаждаясь любованием, он медленно перебирал пряди густых волос Эиринна.
— Почему ты сам ничего не проявляешь ко мне? — неожиданно спросил Дорис. — Никогда не целуешь первым? Неужели ты настолько пассивен?
— Я стесняюсь тебя, — смутился парень. Элиотид усмехнулся:
— Вот как, даже после того, что между нами было? Я дам тебе шанс исправиться.
Эиринн приподнялся у него на руках и неловко поцеловал в губы.
— И это все? — спросил Дорис. — Мне мало этого, так что теперь не отделаешься.
— Дорис, — проговорил Эиринн, — можешь сделать для меня кое-что?
— Что же? — спросил элиотид, прикидывая в уме, чего бы от него сейчас мог хотеть этот мальчик.
— Научи меня древнеэлийскому...
Каждый элиец знал много инопланетных языков, но древнеэлийский знали только элиотиды, это была их привилегия. Для чего это сделал Элиос? Возможно для того, чтобы элийцы не смогли прочитать древние свитки и узнать, что в них написано.
Дорис ожидал любой просьбы, но только не этой.
— Жажда к знаниям? Похвально. Нет, я могу, конечно, нарушить ещё один запрет Элиоса... Когда желаешь начать обучение?
— Прямо сейчас.
— Какой нетерпеливый. Хорошо, но после — ты мой, целиком и полностью.
— Ладно, — проговорил Эиринн, опустив глаза, на его щеках вспыхнул румянец. "Я люблю тебя. Люблю тебя. Люблю только тебя", — отчаянно выстукивало сердце в груди Эиринна. Дорис попросил принести бумагу и чернила и усадил парня к себе на колени.
— Что ж, начнем, мой милый Эиринн.
Древнеэлийский существовал до взрыва в Элии, на нем были написаны все древние свитки. Элиос владел им в совершенстве, это был его родной язык. Знание он передал элиотидам, под запретом распространять его. Древнеэлийский почти полностью отличался от современного, имея несколько тысяч иероглифов. Но Эиринн оказался способным учеником и ловил все на лету. Дорис подумал, что обучайся он в школе для элиотидов, имел бы успех.
— Ты очень способный, — проговорил элиотид, погладив парня по щеке.
— А ты думал когда-нибудь, что стало с Анрэем и Микэлем? — неожиданно спросил Эиринн. — Где они сейчас, живы ли?
— Я постоянно об этом думаю, — ответил Дорис и крепко прижал Эиринна к себе.
Элиос велел позвать Зэна.
— Мне снова нужны твои услуги.
— Первый элиотид Калео плохо справляется со своими обязанностями? — не без ехидства спросил Зэн.
— Калео приболел и я хочу, чтобы ты его заменил.
— Что-то он стал часто болеть, это так странно... Интересно, какая часть тела у него сейчас болит?
— Последствия после удара энергий непредсказуемы, — ответил титан, — принеси-ка мне мои одежды и плащ.
Зэн неприятно поежился после замечания титана насчёт энергий. А если они поразят и его самого? Элиотид думал об этом, было страшно, но он решил идти до конца, слишком много уже поставлено на карту.
Калео привстал с постели. Боль была такая, что от любого неосторожного движения хотелось кричать. Скорчившись, он подполз к столику, взял кубок с обезболивающим, который Элиос оставил для него, и залпом выпил. Никто из слуг не должен знать, от чего страдает юный элиотид. Его покои были закрыты. И только Элиос будет лечить его. Калео не жалел о минувшей ночи, он готов был повторять все снова и снова, пока не растворится в объятиях титана.
Назавтра намечался пир, на котором Калео обязан быть, как первый элиотид. Но как ему идти туда, когда он с трудом передвигается, когда малейшее движение причиняет боль? Он вытерпит все ради Элиоса.
Калео, после принятия лекарства, почувствовал некоторое облегчение. Он взял со столика целебную мазь, чтобы как следует намазать повреждённое место. Завтра нужно быть в форме. Зайдет ли Элиос справиться о его здоровье? Калео лег на бок и прикрыл глаза.
33
В банкетном зале уже собрались все элиотиды. Элиос, лучезарный бог, как всегда, восседал на троне. Его белоснежные одежды и волосы слепили глаз. Полы длинного плаща с золотой подборкой складками спускались на ступени, ведущие к трону. Золотой обруч на его голове блистал дорогими камнями, мерцающими, как маленькие огоньки. Владыка подпер голову рукой, на пальце которой сверкало кольцо Власти. Вечная, совершенная красота, холодная, как лёд. Элиос думал о том, придет ли Калео и что делать, если он все же не придет. Но юный элиотид, измученный болью, наконец появился в дверях, надев на лицо улыбку. Титан чувствовал, как страдает Калео от боли, как терпит, но делает вид, что все хорошо. Каждый шаг причинял парню невообразимую боль, которую он мужественно терпел и даже улыбался. Стройное тело юного элиотида было облачено в праздничные одежды, на голове красовалась драгоценная диадема — символ его ранга, первого из первых. Лицо Калео было бледно, он держался из последних сил. Элиос слабо улыбнулся ему.
— Первый среди элиотидов, Калео, почтил нас своим присутствием, объявляю пир открытым, — сказал Элиос, подняв вверх правую руку с золотым широким браслетом на запястье. Музыканты заиграли музыку и элиотиды принялись пировать. Стол ломился всевозможными явствами, амброзия лилась рекой. Но Калео даже не подошёл к столу, ему не хотелось ни есть, ни пить. Парень скромно стоял в стороне, время от времени кидая на повелителя взгляды, полные печали и тоски. Элиос не замечал его, думая о чем-то своем.
— Отчего же ты стоишь? — с ехидной улыбкой спросил Зэн у Калео. — Негоже стоять на пиру, присаживайся, — он демонстративно подставил парню большой старинный стул, инкрустированный рубинами.
— Благодарю, но я постою.
Калео держался из последних сил, ему казалось, что сейчас он упадет в обморок.
— Похоже, у тебя какие-то проблемы? — усмехнулся Зэн. — Что ты даже присесть не хочешь.
Элиос заметил, что Зэн не отстает от парня.
— Калео выполняет мое специальное поручение, поэтому зашёл к нам ненадолго, — сказал повелитель, — ты можешь идти, Калео.
Юный элиотид с благодарностью посмотрел на титана и медленными шагами направился к выходу, каждый шаг причинял сильную боль.
Наос ни на шаг не отходил от Анрэя и дело было не только в проекте, Анрэй привлекал его с каждым днём всё больше и больше, Наосу хотелось быть как можно ближе к нему. Парня сразила неземная красота элийца, его живой ум и таланты. Наос с изумлением наблюдал, с каким воодушевлением Анрэй занимался планировкой дома, он был настоящим гением.
Увлеченный проектом, Анрэй вовсе не замечал личный интерес к нему парня, думая, что их связывает только работа. Наос знал, что у Анрэя кто-то есть и когда увидел элиотида, был поражен его совершенной красотой. Как он мог соперничать с таким прекрасным существом, как Микэль? И, тем не менее, сейчас Анрэй проводил больше времени с ним, чем со своим возлюбленным. Наблюдая за ними, Элиос порадовался, пытаясь разжечь страсть в душе Наоса ещё больше. Осталось только выждать подходящего момента.
Тем временем, рабочие уже начали возводить стены будущего дома. Во время обеда, когда все разошлись, Наос и Анрэй остались наедине. Парень не мог больше сдерживать себя и решил открыться элийцу.
— Послушай, Анрэй... — начал он. — Ты мне так сильно нравишься и с каждым днём всё больше...
Элиец удивлённо посмотрел на него:
— Ты это о чём?
— Мне так кажется, что я влюблен в тебя...
Анрэй нахмурил брови.
— Что за чушь ты несёшь? Ты же знаешь, что у меня есть вторая половина. Мое сердце занято навсегда.
— Да, я видел, но все же... Мне так трудно сдерживаться, когда ты рядом... — внезапно, парень обхватил его за шею руками, слегка приподнявшись, так как Анрэй был выше ростом, и горячо поцеловал его в губы. Послышался стук и звон. Анрэй оттолкнул парня и встретился с голубоватыми глазами Микэля, выронившего посуду.
— Вот она, вся твоя любовь... — проговорил элиотид.
— Это не то... — пробормотал Анрэй, все ещё не веря, что мог попасть в подобную ситуацию.
— Не то?! Что же это? У тебя уже роман с кем-то другим, быстро же прошла твоя любовь ко мне, если она вообще была.
— Микэль, это не то, что ты подумал, я был верен тебе, клянусь! Я тебя люблю! — Анрэй схватил элиотида за руки, но тот с силой оттолкнул его.
— Довольно лжи, оставь меня, — элиотид вышел. Его охватила горечь разочарования, в первый раз он почувствовал такую сильную душевную боль: вкус ревности, предателя и лжи. Теперь он познал, какую боль может нести в себе любовь. Хотелось кричать.
Микэль не знал теперь, что ему делать, он знал одно — что в хижине больше не останется. Собрав свой жемчуг, он часть отсыпал для Анрэя в благодарность за заботу, остальное забрал с собой. Хотелось уйти, куда глаза глядят. Элиотид отправился в город. Его сопровождали восторженные взгляды и перешептывания.
— Смотри, какой невероятной красоты эта белокурая девушка!
— Это парень.
— Парень? Но он настолько прекрасен, что я бы не отказался и от парня. Убитый горем, Микэль не замечал этих разговоров.
Хотелось напиться, но он уже боялся покупать вино, вспомнив, как трактирщик подмешал в него снотворное. Все же, он купил кувшин с вином, но решил испить его где-нибудь в другом месте.
Нужно было где-то переночевать и элиотид принялся искать гостиницу, но по незнанию попал в публичный дом. Его окружили юноши и девушки в весьма откровенных нарядах.
— Ах, какой красавец, поразительно!
— До чего хорош!
— Ты пришел устраиваться на работу? — спросил мужчина в ярких одеждах, очевидно, хозяин заведения.
— На работу? — переспросил Микэль.
— С такой внешностью, как у тебя, ты будешь приносить годовой доход всего за несколько дней. Твою любовь можно будет дорого продать.
— Моя любовь не продается!
— Что же ты в таком случае делаешь здесь?
Разозлившийся элиотид пошел к выходу. Он вспомнил, что когда-то Элиос рассказывал о подобных заведениях на других планетах — "торговля телами". Микэль содрогнулся от отвращения. Он решил вернуться на берег моря. Это было самое спокойное и безопасное место, там не было людей, а в городе
