охотников за его красотой было много. Микэль решил находиться как можно дальше от хижины, чтобы не встретиться с Анрэем. Сегодня он смотрел на звезды один. Стало так горько, что на глазах выступили слезы. Элиотид достал кувшин с вином и, выпив половину, рухнул на песок, заснув, как убитый.
34
Элиос сидел рядом и долго смотрел на лежащего на песке Микэля. Элиотид был таким беспомощным, таким расстроенным. В свете луны его кожа казалась совсем золотистой, белоснежные волосы в беспорядке растрепались на песке. Элиос прилег рядом с ним.
— Мое возлюбленное дитя... — прошептал он. Расстроенный и уставший, напившись вина, элиотид крепко спал. Элиос осторожно провел руками по его волосам. Нечасто ему удается так посидеть с возлюбленным, без присутствия проклятого Анрэя, который ходит за элиотидом, как сторожевой пёс. Титан внимательно разглядывал каждую чёрточку прекрасного лица, сотворенного им самим, и поражался его совершенной красоте. Он осторожно взял тонкую руку элиотида в свою, погладил нежную кожу. Туника Микэля, спавшего на песке, задралась, соблазнительно обнажая бедро с золотистой гладкой кожей. Элиос провел по нему рукой, внутри стало горячо, он почувствовал, как просыпается его мужская сила. Искушение было слишком велико. Голодному съесть спелый запретный плод, который у него прямо на ладони. Взять его, наконец, прямо здесь и сейчас. Титан вспомнил Калео, его заплаканное, искаженное от боли лицо, кровь, струящаяся по его ногам. Это же будет с Микэлем. Пусть Микэль старше и выше, чем Калео, но по сравнению с титаном он лишь хрупкий элиотид и вторжение причинит ему боль и страдания. Нет, сейчас Элиос не посмеет осквернить это идеальное, спящее на песке, любимое тело. Между тем, его в порядке вещей каждую ночь все это время осквернял Анрэй...
Титан поправил тунику на элиотиде, чтобы не думать об искушении. Он склонился над Микэлем, провел языком по его губам, и они сразу же приоткрылись, впуская его. Микэль привык каждую ночь спать с Анрэем и подсознательно думал, что это снова он. Язык Элиоса проник в рот Микэля, едва ли не насильно срывая долгожданный поцелуй. Элиотид издал слабый стон. Испугавшись, что он проснется, титан оторвался от него, лег рядом, прижав к себе. Его рука проползла под тунику и погладила нежную спину. Как хотелось быть с ним, гладить, целовать, соединиться воедино, бросить к его ногам целые миры... Только он не возьмёт их. "Микэль, неужели ты навсегда утерян для меня"... Через несколько часов элиотид проснулся, пытаясь понять, что происходит и отшатнулся, увидев рядом с собой Элиоса.
— Что ты здесь делаешь?! Что ты всю ночь делал со мной?
— Успокойся, — ответил Элиос, — я ничего с тобой не делал, а если бы делал, поверь, ты бы это почувствовал.
— Чего тебе надо?
— Я просто хочу поговорить.
— Мне не о чем с тобой говорить, — сказал элиотид, гневно вскинув брови. — Ты лживый и подлый, и вызываешь у меня чувство отвращения.
Невидимая пощёчина угодила в цель и на лице титана отразилась боль.
— Выслушай, Микэль, я не враг тебе, я всегда любил тебя, заботился о тебе...
— Ага, а потом унизил меня перед всей Элией, публично опозорил, выставив во всей наготе, как преступника. Вышвырнул на другую планету, как отребье, мало того, ты и тут строишь козни! Я сыт такой любовью и заботой по горло.
— С таким телом, как у тебя, нечего стесняться наготы, — попытался пошутить Элиос. — Я не мог поступить иначе, закон — есть закон, он для всех одинаков, если я нарушу его, то какой из меня правитель? О твоём романе узнал Зэн, у меня не было выбора. Но, не смотря на это, я давал тебе шанс...
— Закон для всех одинаков, но, очевидно, только не для тебя! — ответил элиотид.
Титан опустил глаза, ведь с этим трудно было поспорить.
— Микэль, я всегда скрывал свою страсть к тебе, пряча ее под двадцатью замками глубоко в душе, но когда я тебя потерял, все замки оказались вскрыты... Этот парень предал тебя, ведь так?
— Больше, чем уверен, что ты приложил к этому свою руку.
Элиос не стал соглашаться с этим, но и не отрицал.
— Что я могу сделать для тебя? — спросил титан. — Проси все, чего хочешь, я помогу.
— Ничего мне от тебя не надо, — ответил элиотид, — разве что... я бы хотел написать письмо Дорису...
— Пиши, я передам.
Дорис диктовал Эиринну иероглифы и парень старательно записывал их, выводя каждый.
— А теперь прочти, что получилось, — сказал элиотид.
— Эи-ринн лю-бит До-ри-са... — по слогам прочитал парень и разозлился. — Зачем ты мне такое диктуешь?!
— А это неправда? — посмотрел на него Дорис, в его глазах плясали огоньки. — Скажи мне, Эиринн, ты любишь меня? Я хочу знать.
— Отстань, не спрашивай о таком, — продолжал злиться Эиринн.
— Ладно, собственно, я бы хотел поужинать и принес к ужину амброзии, хорошей, из погребов Элиоса, той самой, которой я угощал тебя в трактире в самый первый раз, помнишь?
— Хорошо, — ответил парень. Он был рад, что разговор ушел в другое русло и был совсем не против выпить хорошей амброзии.
Пока Эиринн суетился, готовя ужин, элиотид наблюдал за его ловкими проворными движениями. А когда они предавались любовным играм, Эиринн вел себя с ним зажато, поэтому Дорис решил посмотреть, как амброзия подействует на парня и сможет ли она его раскрепостить.
— Очень вкусно, спасибо, — сказал элиотид, наливая полную чашу амброзии.
— Ого, а это не много ли? — спросил Эиринн.
— В самый раз, — улыбнулся Дорис. — Устроим сегодня праздник.
Элиотид заставил его выпить полную чашу амброзии и налил ещё. На лице Эиринна заиграл румянец, в глазах заблестели искры.
— Что? Почему ты так смотришь на меня? — с улыбкой спросил элиотид.
— А почему ты так далеко от меня сидишь? — сказал Эиринн. — Не обнял, как всегда, не целуешь? Я разонравился тебе?
— Я хочу, чтобы ты сам начал проявлять хоть какую-то инициативу, сделай что-то сам.
На лице парня отразился лёгкий испуг:
— Ты хочешь, чтобы я тебя...
— Гм... — проговорил элиотид. Он вовсе не это имел ввиду, но внезапная мысль попробовать новые ощущения хотя бы один раз заинтриговала. Как будет вести себя Эиринн?
— Да, — сказал, подумав, Дорис.
Амброзия дала о себе знать и несколько раскрепостила Эиринна. Он взял Дориса за руку и подвёл к ложу. Парень был ниже элиотида, поэтому обнял его за шею и слегка склонил к себе, поцеловав сладкими от амброзии губами. После чего Эиринн мягко толкнул его на ложе. Дорис сегодня играет по его сценарию, не проявляя никакой инициативы. Эиринн залез сверху, пытаясь раздеть элиотида, затем остановился и посмотрел на него.
— Ну, ну, продолжай, — с улыбкой подбодрил его Дорис. Эиринн снимал с него одежды и осторожно покрывал поцелуями обнажившиеся участки тела.
— Я даже не подозревал, каким ты умеешь быть нежным, ай-да амброзия! — проговорил элиотид. — Сам раздеться-то не забудь.
— А, да... — парень был уже пьян, его слегка шатало. Он снял с себя одежду и, полностью раздев элиотида, продолжал целовать его.
Эиринн подумал, как же ему невероятно повезло: выдалась возможность обладать элиотидом... Повезло кому-нибудь также, как ему, не считая Анрэя? Перед Эиринном лежало роскошное, совершенное создание с белоснежной кожей, с белыми, как снега, волосами. Губы Эиринна скользнули по этой коже, наслаждаясь каждым прикосновением, время от времени он целовал губы Дориса.
35
Эиринн снова остановился, посмотрев на Дориса:
— Я боюсь причинить тебе боль...
— Не бойся, продолжай, — сказал элиотид, видя, что парень волнуется.
— Сейчас...
— Смелее, — подбодрил его Дорис. Он почувствовал, как естество Эиринна постепенно наполняет его.
— Тебе не больно?!
— Немного, продолжай, я потерплю.
Видя, что перепуганный парень колеблется, элиотид обхватил его за ягодицы и одним движением протолкнул глубже, в себя.
— Как узко, — прошептал Эиринн.
— Природа подскажет тебе, что делать дальше, — сказал Дорис, слегка прикусив его сосок, чтобы больше возбудить. Эиринн негромко вскрикнул и, обхватив Дориса за бедра, начал медленно двигаться.
— Если тебе будет сильно больно, говори, — предупредил он.
— Все в порядке, — прошептал Дорис, он прикрыл глаза, познавая новые ощущения. — С тобой я готов даже девственности лишиться. Продолжай, не останавливайся.
Эиринн продолжал двигаться, лёжа на нем, элиотида захватил водоворот страстных, новых для него ощущений.
— Как хорошо... — прошептал Дорис, время от времени тихо издавая вздохи. Возбуждение все наростало и вот-вот должно было достичь своего апогея. Парень обхватил гладкие белые бедра элиотида, пытаясь как можно глубже проникнуть в него. Ещё немного и он излился в его глубины, следом за ним излился и Дорис.
— Как же было хорошо... — прошептал элиотид. Эиринн все ещё лежал на нем, заглядывая в его голубоватые прозрачные глаза.
— Дорис, что ты чувствуешь ко мне? — спросил он. Элиотид смотрел на него и улыбался.
— Раньше я думал, что ты мне просто нравишься, а сейчас, кажется, я по уши влюблен.
Его голос стал совсем другим, исчезли властные нотки высокомерия, он стал таким мягким и томным.
— И я тебя люблю! — воскликнул парень. — И с каждым днём всё больше.
— Ну вот, — сказал Дорис, — сам признался. Эиринн с жаром приник к губам элиотида. Чувствуя касание его языка, по телу пробежала дрожь.
Когда Дорис вернулся во дворец, ему сообщили, что его давно ждёт Элиос. Элиотид вздрогнул — пришел его час. Неужели Зэн всё-таки рассказал? Больше всего Дорис переживал за судьбу Эиринна. Этот невинный, влюбившийся в него мальчик, подвергнется позору из унижению, а потом они будут низвергнуты с Элии прямо в ад, вслед за Микэлем и Анрэем. Будущее рисовалось в самых темных красках.
— Давно не вижу тебя, Дорис, — задумчиво сказал повелитель. — Ты так бледен, тебе плохо?
— Нет-нет, со мной все хорошо, — попытался улыбнуться элиотид, ожидая самого худшего.
— Подойди, — сказал титан. Смелость покинула Дориса, он почувствовал дрожь во всем теле. Элиос держал в руках конверт. — Это тебе.
— Мне? — испуганно спросил Дорис, дрожащими руками взяв конверт из рук повелителя.
— Тебе. Да что с тобой? Ты сам не свой, иди к себе и как следует отдохни.
— Да, — ответил элиотид, он был ни жив, ни мертв.
Дорис не понимал, что это значило и, когда вышел, сразу же распечатал письмо. Невероятно, но это был почерк Микэля:
"Дорогой мой друг! Я жив, здоров, со мной все в порядке, нахожусь на планете Земля, к которой все ещё не могу привыкнуть, столько здесь всяких странностей. Но, если не принимать все эти странности близко к сердцу, то можно жить. Люди многие убоги и несовершенны, подвержены старости и смерти. Здесь есть женщины и бордели, они размножаются каким-то странным образом, который я ещё не изучил. Все здесь продается и покупается за деньги, даже сами люди.
Они жарят животных на вертеле, ловят рыбу ( у нас она плавала в дворцовых прудах ), а потом убивают и едят. Мне кажутся странными и отвратительными эти варварские обычаи. Но есть тут, хвала богам, и сады, фрукты и овощи, а амброзию заменяет вино.
Здесь очаровательные рассветы и закаты, простирается бескрайнее море под небом, усеянном звёздами. Каждый день я любуюсь этими пейзажами и часто вспоминаю о
