своему патрону среди “крепких хозяйственников” и региональных элит, настроенных поначалу, в основном, против непредсказуемого бунтаря».
Неудивительно и закономерно, что первые полтора года президентства Ельцина Юрий Владимирович входил в тесный круг главных помощников и советников Бориса Николаевича. А с 30 апреля 1992-го по март 1993-го года он и вовсе возглавлял Совет Безопасности России, был первым его Секретарём.
На этом ответственейшем посту он проявил себя самым достойным и наилучшим образом - как твёрдый державник и патриот, поборник крепкого государства. Вошёл в Историю новой России уже за одно то, хотя бы, что после распада СССР и известного “парада суверенитетов”, когда каждая республика рвала общесоюзное добро на части, стараясь отхватить для себя побольше и пожирнее кусок, он умудрился вывести все объекты, связанные с ядерным оружием, на территорию Российской Федерации. Что в геополитическом смысле было тем судьбоносным и наиважнейшим шагом, значение которого трудно переоценить, если вообще возможно. Ибо наличие огромных запасов советских ядерных и термоядерных боеголовок на нашей территории не позволило ослабевшую и до нитки обобранную в 90-е годы Россию западным соседям на куски растерзать. Чего они все, безусловно, очень и очень хотели, что уже не одну сотню лет является их сокровенной мечтой, маниакальной идеей даже, так и не реализованной. По собственной их слабости исключительно, а не по доброте душевной… Наши братья-славяне, к примеру, украинцы и белорусы те же, до сих пор выражают глубокое сожаление устами своих политологов и руководителей всех рангов, уровней и мастей, что передали нам тогда, за здорово живёшь по сути, свои ядерные арсеналы - могучий рычаг воздействия на партнёров по переговорам в решении подавляющего большинства современных международных проблем. Локти себе кусают, волосы на голове рвут, матерятся в открытую на ток-шоу - да уже поздно: “поезд ушёл”. И всё это - благодаря Скокову.
И в создании новых Российских органов безопасности и внутренних дел Юрий Владимирович принимал самое непосредственное участие, как Секретарь Совбеза; и неоднократно ездил гасить грузино-абхазский конфликт на Кавказ в качестве главы Российской делегации, уже и тогда, в первую половину 90-х годов, полагая, о чём тогда вслух, кроме него, у нас никто ещё не говорил, что «независимость Абхазии, и её возможная суверенизация от Грузии соответствуют геополитическим интересам России». И наиболее близкими по духу и убеждениям соратниками его в те годы были два таких выдающихся политических и государственных деятеля новой России, как, например, Сергей Юрьевич Глазьев и Дмитрий Олегович Рогозин, патриоты-велико-державники до мозга костей и большие-пребольшие умницы! Что уже говорит само за себя и хорошо характеризует Скокова как большого политика и прекрасного человека…
Его-то и предложили делегаты VII Съезда из патриотического блока на пост Председателя Совета министров. И Ельцин, повторимся, был не против предложенной кандидатуры, которая его в целом устраивала.
Но тут на дыбы встало его либеральное прозападное окружение во главе с Гайдаром и Чубайсом, которых, в свою очередь, кандидатура Скокова не устраивала категорически. Они-то оба, точь-в-точь как и троцкистско-зиновьевская оппозиция в 20-е годы, намеревались превратить страну в сырьевой придаток Америки и Европы под разными благовидными лозунгами. А Скоков был не тот человек, кто им позволил бы сделать это, кем бы они могли верховодить и понукать, навязывать злую волю…
4
И началось нешуточное политическое противостояние либералов-западников с державниками-патриотами, длившееся несколько дней, когда каждая сторона стояла на смерть, что называется, на своей собственной кандидатуре и не хотела другой уступать в принципиальном для себя вопросе: вопросе о власти в стране и её будущем пути развития. Кончилось это тем, в итоге, чем обычно и заканчиваются подобного рода противостояния: поиском нейтральной, компромиссной фигуры для выхода из политического тупика, которая на какой-то короткий период устраивала бы всех.
Такой фигурой и стал тогда В.С.Черномырдин, хороший крепкий хозяйственник, один из отцов-основателей (вместе с Р.Вяхеревым) современного “Газпрома”. Но как политик и лидер, как личность - абсолютный ноль! Этакий премьер-подкаблучник наподобие горбачёвского Н.И.Рыжкова, о которого кремлёвские дельцы из прозападного ельцинского окружения с удовольствием вытирали потом свои ноги и задницы.
«Ладно, пусть пока Виктор Степанович постоит, потешится, - вероятно, решили про себя измученные склоками депутаты, соглашаясь проголосовать «за», когда противоборство с командой Гайдара обернулось патовой ситуацией. - А там, через полгодика, видно будет… Глядишь, может какая иная кандидатура отыщется - получше и половчей. Время сейчас быстро течёт и меняется…»
Кто бы из них мог подумать тогда, что эти предполагаемые “полгодика” растянутся на пять с небольшим лет: до 23 марта 1998 года в итоге возглавлял “компромиссный” Виктор Степанович Правительство Российской Федерации... Но правил страной не он, и даже и не президент Ельцин - правил А.Б.Чубайс с командою олигархов. О чём надоело уже писать, о что весь язык тогда отрепали писатели и публицисты патриотической ориентации, - но что было реальностью, фактом: именно так! Пусть и не очень радостным для России и её издёрганного и обобранного народа.
И делал это Анатолий Борисович до тех пор, фактически, - исподволь или же напрямую, не столь важно, - пока трезвый и сверх-волевой В.В.Путин не встал у руля государства, до предела разболтанного. разбалансированного и нищего к началу 2000-х, и не навёл в Кремле и России-матушке хоть какой-то маломальский порядок. Попытался хотя бы за слова и поступки собственные отвечать, большие и нужные дела, наконец, делать…
Итак, 14 декабря 1992 года, в результате многоходовых полит-комбинаций, тайных сходок и интриг, делегатами VII Съезда нардепов наконец-таки был избран Председатель Совета министров Российской Федерации, которым нежданно-негаданно стал В.С.Черномырдин - случайный, в общем-то, человек на кремлёвском Олимпе, повторим, пустышка, ноль без палочки как политик, кукла-марионетка. Но противостояние Ельцина с Верховным Советом на этом не кончилось, увы, не могло кончиться. Как и не может быть долгого мира у хищника с жертвой, к примеру, или у кошки с собакой. По определению, что называется…
5
Ровно через три месяца, 12 марта 1993 года, в Москве открылся VIII Съезд народных депутатов России. И в этот же день большинством голосов было принято Постановление №4626-1 «О мерах по осуществлению конституционной реформы в Российской Федерации…», согласно которому разработку и утверждение новой Конституции брали на себя депутаты, намеревавшиеся поставить под строгий депутатский контроль исполнительную власть страны - правительство и президента.
Этим делегаты как бы выкапывали “топор войны”, проявляли некоторое вероломство и непочтение по отношению к Ельцину. Потому что демонстративно, на свой страх и риск, отменяли прежнее Постановление №4079-1 «О стабилизации конституционного строя Российской Федерации», что ранее было согласовано с Президентом страны и Председателем Конституционного Суда В.Д.Зорькиным. После чего принято к исполнению предыдущим Седьмым Съездом 12 декабря 1992 года. И это принятие стало в те жаркие декабрьские дни неким вынужденным компромиссом между разбушевавшимся президентом и парламентариями, позволило всех тогда временно охладить, примирить и успокоить…
6
Теперь уже тяжело гадать и судить, задним-то числом: правы или не правы были тогда делегаты, ведомые руководством Верховного Совета, принимая подобное Постановление в обход главы государства, с ним даже и не посоветовавшись? И что было бы с ними и со страной, не прими они его тогда в спешке и не разозли Президента и его окружение? Пошёл бы Ельцин на кровавый конфликт с парламентом, на разгон его? Бог его, чудака упёртого, знает!
Было видно и без того, что его отношения с депутатами портятся день ото дня из-за его воровского либерального окружения. Да и личные его отношения с Хасбулатовым не складывались. Руслан Имранович, выходец с Кавказа, был человеком решительным и волевым, человеком предельно-самостоятельным, что важно, предельно-гордым. И ему не нравилось, что вокруг президента страны крутились и верховодили им такие скользкие типы, как те же Гайдар и Чубайс, масоны и марионетки, которых он, Хасбулатов, прямо-таки на дух не переносил и всё из Кремля вышвырнуть-удалить пытался. Вероятно, он Ельцину про это при встречах неоднократно и говорил. Но - всё напрасно.
И другое не нравилось Хасбулатову, по-видимому, в чём его можно б было даже и поддержать. Не нравилось, что в наши внутренние дела при Ельцине (и про это уже упоминалось вскользь) всякая европейская шушера вмешивалась самым наглым и беззастенчивым образом, потерявшая стыд и страх, те же “рамсы попутавшая”. И этим своим беспардонным вмешательством православный российский народ обижавшая и унижавшая.
Приехала вот как-то к нам однажды в Москву англичанка М.Тэтчер с рабочим визитом. Ну и давай по привычке всех нас учить уму-разуму, демократии, жизни, свободе - как школяров последних. И всё высшее руководство России: министры, работники кремлёвской Администрации, банкиры, другие крутые чиновники, - перед ней прямо-таки скатертью-самобранкой стелились и лебезили, как только одни трактирные половые перед богатенькими посетителями лебезят, слушали всё и записывали как первоклассники-недотёпы, по-холуйски в глаза заглядывали, отметиться перед ней стараясь, выделиться из толпы.
«Ах, какая умнейшая и достойнейшая женщина! - с придыханием говорили потом в телекамеры журналистам. - Вот бы, дескать, и нам такую-то!»
А чего не говорить-то и не стелиться, действительно, когда у ельцинского криминального окружения в Англии все награбленные богатства в банках тогда лежали, и детишки в лондонских элитных школах и колледжах штаны просиживали - учились свой собственный народ объегоривать-обирать. Вот отцы и старались и прогибали спины дружно и наперегонки, рожицы сальные строили - перед Хозяйкою-то! Чтобы та, рассердившись, не обнулила счета, и чадушек взашей не вытолкала...
А у Хасбулатова миллионных счетов в лондонских банках не было: за это должное ему надо отдать. Не замечен он был в казнокрадстве и лихоимстве. Да и детишки его жили и учились в Москве, на Родине то есть. Поэтому-то ему было легко вести себя свободно и гордо, с достоинством и самоуважением, граничившим с вызовом, самонадеянностью, и говорить то, что было у него на уме и на язык просилось.
И он поднимался и говорил прямо с трибуны Съезда, да на всю страну: чего это, мол, эта заезжая бабёшка тут у нас себе позволяет! учит нас с наглым видом, по-хозяйски себя ведёт! Пусть-де едет к себе домой, в свою чванливую и кичливую Англию, и своих дебильных и чопорных англичан там просвещает и учит. А нас-де учить не надо, мы и сами с усами, сами-де грамотные и бывалые. Нашей русской цивилизации и культуре - не одна тысяча лет! В отличие от
