берет от этих писем! – воскликнула другая девушка, третья молчала, сильно хмурясь.
– О чем задумалась, Лена? – спросил ее начальник, заметив, что она уже несколько минут стоит над одним письмом. – Что увидела?
– Мне кажется, я знаю, где это «поле правды», – сказала она. – Помните, я как-то форум находила одной секты? Его потом еще закрыли?
– Да-да! – воскликнули остальные девушки.
– Да, помню, – ответил начальник.
– Так вот, там тоже все твердили про «поле правды». Это где-то рядом, я забыла точные координаты.
– Вот здесь? – Вальц открыл на карте «черную землю», ткнув в нее пальцем.
– Ага, точно! Вспомнила. Они как раз скриншот прикладывали, как доехать! – обрадовалась девушка. – Так вы думаете, что это они и есть?
– А как секта называлась? – спросил Тоби.
– Никак, у них не было названия, но все называли себя Марией, там еще что-то про богоматерь постоянно говорилось. Я уже не помню. На работе в базе есть скриншоты, могу прислать.
– Присылай, похоже на наших, – сказал Тоби.
Пока девушки обрабатывали шкаф, снимая отпечатки, Вальц и старший эксперт осмотрели третью комнату и кухню с ванной. Больше никаких тайников не было.
– В других квартирах мы тайники не искали, – заметил Вальц. ¬Стоит еще раз их осмотреть, может собаку пригласить для консультации?
– Пригласим, – эксперт улыбнулся. – У нас есть один смышленый стажер, очень симпатичный спаниельчик.
В участке все завидовали Тоби и Вальцу, они могли больше не заниматься скучными допросами граждан, у них было настоящее убийство, да не одно, уже целых пять трупов! Фрау Мюллер в лице своего заместителя, с хвостом и ушами, распорядилась их бросить остальную ерунду и плотнее заняться этим делом. СМИ вовсю обсасывали косточки жертв, не зная и малой части их жизни, в основном речь шла о маньяке-убийце, начавшим охоту на женщин. Это взволновало город и соседние поселения, и без того закрытые, и люди стали бояться выходить на улицу даже днем. Вальц считал, что это им на руку, так будет проще выследить убийцу. Единственная, кто еще не написал об этих убийствах была Амалия, считавшая, что повторяться за криминальной хроникой не интересно, а для хорошего материала пока слишком мало информации. Тоби просил ее не раскрывать пока всех секретов, убийца или убийцы думали, что их пока не вычислили, не знают о том, что за игру они ведут. Сомнений в том, что были и сообщники, уже не оставалось, камеры зафиксировали водителя машины, плотного мужчину с маской на все лицо. Изображение с камер было нечетким, и было непонятно, что это за маска, похожая и на череп, и на обезьяну.
Когда все разошлись, и в участке стало тихо, Тоби подсел к Вальцу, а рядом, как всегда, сидела заинтересованная Мышка, смотря на них широко раскрытыми умными глазами. Разговаривать при всех было сложно, тем более, что было слишком много случайных свидетелей в лице приглашенных на допрос, поэтому до конца дня Вальц и Тоби изучали отчеты, делая выводы, сопоставляя данные, пытаясь выстроить в одну общую линию, Вальц бы уверен, что это была именно линия, и не стоит искать сложных переплетений. Тоби думал также, не веря в то, что эти фанатики были способны на коварные замыслы, «их ведет Бог», судьба всегда на их стороне.
– Итак, уважаемые сыщики, – начал Вальц, подмигнув Мышке.
– Итак, – Лена взяла блокнот и ручку, готовая записывать.
– Итак, что мы имеем достоверно. Первое, Дитриха Монка и остальных женщин застрелили из одного и того же оружия. Пули самодельные, причем, серебряные.
– О, это дорого. А еще надо же уметь работать с металлом, – сказала Мышка.
– Именно, ты права, Лена. Тот, кто делал пули, умеет работать с драгоценными металлами, но это вовсе не значит, что это и есть убийца. Пули мог делать и другой человек, – сказал Вальц.
– Изначально пули были холостые, – добавил Тоби. – Эксперты считают, что сделано все довольно грубо, и пуля может разорваться в стволе. Я смотрел фотографии, там такие зазоры, удивительно, что эти пули вообще вылетают из ствола.
– Пока вполне неплохо вылетают, вход ровный, а стреляют с близкого расстояния, точно попадешь, куда надо, – сказал Вальц. – Второе, что мы можем точно сказать, а именно, все убийства идут друг за другом, и началось все с убийства Дитриха Монка. Что мы успели о нем узнать? Лена, доложи.
– Дитрих Монк долгое время работал в реабилитационном центре при психиатрической больнице в Шварцвальде. Он работал там психологом и читал лекции о библии, больше ничего. Его уволили полгода назад из-за вскрывшейся связи с некоторыми пациентками, дела не заводили, уладили с родственниками. В этом центре лежит Моника Кох, которая проходила по давнему делу. Она еще родила от него ребенка и хотела убить свою дочь, называя ее исчадием ада. Моника Кох никогда не покидала пределы клиники с того момента, никто не подтвердил, что Дитрих Монк мог встречаться с ней там, она лежит в другом отделении, где буйные. Это все, что мне удалось выцепить из их адвоката, он не хочет много говорить об этом.
– А интересно, а где эта девочка сейчас? Ей должно быть уже около двадцати лет, Моника Кох была самой старшей из всех Марий, самая первая, если тогда правильно определили, – задумчиво сказал Тоби. – Сюзанна пока ничего не нашла?
– Нет, она копает, но пока следов девочки найти не удается. Сначала ее до двенадцати лет воспитывали родители Моники Кох, но они умерли и девочку определили сначала в интернат для сложных детей, а потом след ее пропал, –¬ сказал Вальц. – Интересно то, что курировал этот интернат некто Андреас Фишер, доктор психиатрии. Он же вел реабилитационную работу в клинике Шварцвальда, а, значит, он был знаком с Дитрихом Монком.
– Андреас Фишер, очень знакомое имя, – нахмурился Тоби. – А он и сейчас там работает?
– Да, его контракт продлен на три года, – ответил Вальц. – Он живет у нас, в поселке пенсионеров.
– Точно! Вот откуда я знаю это имя! – Тоби аж вскочил от нетерпения. – Это же тот самый Фишер, в доме которого фрау Майер слышит странные звуки!
– Пока мы этого не можем точно знать, нужны доказательства, – сказал Вальц. – Прощупать этого человека надо, если вы действительно сможете записать какие-то крики, то мне страшно представить, что творится у него в доме. Пока мы не имеем права на обыск.
– А вы когда идете на охоту? –¬ загорелась Мышка.
– Сегодня ночью, фрау Майер доложила, что вчера было какое-то движение ночью в этом доме, она не видела кто проезжал, но машина уезжала постоянно и возвращалась три раза, – ответил Тоби. – Хочешь с нами?
– Конечно! Спрашиваешь! – воскликнула Лена.
– Тогда поедешь со мной, как раз Отто приедет, они решили целый микроавтобус взять, там много оборудования, можно даже прямой репортаж вести.
– Ух-ты! – Мышка запрыгала на стуле.
– А что за машина приезжала, фрау Майер не сказала? – поинтересовался Вальц.
– Сказала, шкода, темно-зеленая, номер она не записала, его не было видно, – ответил Тоби. – Похожа на нашу машину. Может и тебе с нами? Устроим засаду?
– Хорошая мысль, но сначала мы заедем за пиццей, я думаю, что никто против не будет? – спросил Вальц, Мышка и Тоби закивали. –¬ Вот, надо поесть как следует, Отто так целую мигом съест.
– Этот съест, не поперхнется, – усмехнулся Тоби.
– А мне кажется, что он милый, – неожиданно сказала Мышка и покраснела.
– О, Мышка любит жирное мясо! – расхохотался Вальц. – Но вернемся к нашим фанатикам. Надо продумать, что мы будем делать дальше.
– Жаль, Андре нет, он бы за нас все продумал, выполняй и все, – вздохнул Тоби.
– Мы справимся! – уверенно сказала Мышка, вся горевшая от нетерпения. – А давайте посчитаем всех, а?
– Дельная мысль. Посчитаем, итак первым вышел Дитрих Монк, за ним Урсула Леве, потом Петра Миллер, Анна Барнштейн и Кристина Вольф. Сегодня вышла Лаура Хоф – итого пять женщин и один мужчина. За Монику Кох и Лору Вербер мы не беспокоимся, они обе находятся в клинике под надзором и охраной. Не думаю, что убийцы смогут попасть к ним. Остаются четыре женщины.
– Бригитта Коль, Мария Вайснер, Жанна Освальд и Лаура Ридберг, – прочитала Мышка, сверившись со своим списком. – Мы не можем их застать дома, есть мнение, что они там не появлялись уже больше недели, так показал опрос соседей.
– Чудесно, найдем этих женщин, найдем нашего убийцу, – рассудил Тоби.
К ним подошла Сюзанна Ланг и, придвинув стул, бросила на стол фотографию некрасивой девушки, зло смотревшей в камеру.
– Пять женщин, я думаю, что надо искать в первую очередь именно эту женщину, – сказала Сюзанна. – Это Элиза Кох, дочь Моники Кох и Дитриха Монка. Теперь ее зовут Мария Хайлиг.
– Хм, святая Мария, – нахмурился Вальц. – А лицо-то какое недоброе, сколько ей лет? Выглядит она не очень.
– Ей полных двадцать лет, выглядит скверно. У нее несколько хронических заболеваний, одно из которых биполярное расстройство. Мне с трудом удалось разыскать ее следы после интерната, откуда ее забрал некто Андреас Фишер в возрасте четырнадцати лет. После этого след ее пропал, а пропала она потому, что она поменяла имя, но в записях клиник, где она делала аборты, есть информация о ее номере страхового полиса, оформленного при рождении. Так ее мы и нашли, – Сюзанна помолчала и добавила. – Она делала четыре аборта, по последнему заключению из клиники получается, что она больше не может иметь детей.
– А кто оплачивал аборты? – спросил Тоби.
– Андреас Фишер. До совершеннолетия он был ее опекуном, точнее до достижения шестнадцати лет. В семнадцать лет она сделала первый аборт, на следующий год второй и так далее, – ответила Сюзанна.
– Есть информация, кто был отцом детей? – осторожно спросила Мышка.
– Нет, но в последней клинике, где она делала аборт и провела почти два месяца после, делали генетический анализ ее и биоматериалов плода. Отец этого неродившегося ребенка приходится ей очень близким родственником по линии отца.
– То есть, это вполне мог быть сам Дитрих Монк? – спросил Вальц.
– Вполне возможно. Я отправила уже запрос в эту клинику для сравнения генетического материала Дитриха Монка и отца плода, ответ будет через неделю, может и дольше, – ответила Сюзанна. – Я уверена, что речь идет об инцесте, но не думаю, что эта девушка станет писать заявление. Ее опознала Кристина Вербер, дочь Лоры Вербер. Мария Хайлиг приходила две недели назад к ее матери, они о чем-то громко спорили, Кристина не слушала. После ухода Марии Хайлиг ее мать стала жечь на кухне какие-то листы бумаги, Кристина сказала, что воняло жутко, как будто кто-то умер. Я не нашла информации о том, что Мария Хайлиг где-либо училась или работала, о ней нет никакой информации, кроме записи в клиниках, где она делала аборты.
¬– Интересно, а не было бы абортов, так и не нашли бы человека, – задумчиво произнес Вальц, всматриваясь в фотографию Марии Хайлиг, сделанную камерой наблюдения одной из клиник. Девушка смотрела злым ненавидящим взглядом, лицо, некрасивое, было перекошено, глаза навыкате, как и у Дитриха Монка, и слабое тело, казалось, что она вот-вот упадет на пол. – Что ж, найдем святую Марию, найдем и всех остальных. Дело обросло мясом, пора жарить кабанчика. Пора готовиться к охоте. Тоби, надо бы взять из арсенала пару гранат.
– Может еще дежурных возьмем? Развлекутся заодно, что им ночь сидеть здесь? –¬
