– Значит, и этот вопрос мы благополучно закрыли! – обрадовался Сергей, прижимая к себе до сих пор не опустевшие кондитерские пакеты. – И прими к сведению, что полпути мы с тобой протопали. Пока не опаздываем, но без точного адреса точнее я не скажу.
– Это в самом начале улицы Богдана Хмельницкого. Около кинотеатра «Родина». Дом там есть очень длинный. А вход через огромный и хорошо обжитый двор, – сориентировала Дина. – Большой-пребольшой, с двумя рядами высоченных украинских тополей и палисадниками. А в палисадниках смешной львиный зев и петуньи. Запахи! Прелесть! И каждое утро дворник цветы и асфальт поливает. Утром лужицы, испарения! За столиками, наверняка, и сейчас пенсионеры в домино и в шахматы…
– Тогда спешить не будем, еще поговорим! Ты о себе так и не рассказала…
– А нечего рассказывать! Правда, правда – совсем нечего! Ты лучше спрашивай, а я буду отвечать! – засмеялась Дина.
– Так нельзя! Это уже допрос получится! А беззакония мы не допустим!
– Ну, правда! – хохотнула Дина. – Не знаю, что тебе и рассказать?
– Жаль! – сознался Сергей и сразу добавил. – Завтра мой поезд.
Дина от неожиданности даже остановилась. На ее лице отразилась растерянность.
– Как поезд? – переспросила она, понимая всё правильно. – Завтра?
– Да! Почти в полдень! В одиннадцать пятьдесят две. Московский.
Было заметно, что Дина расстроилась. Сергей тоже сожалел. Сожалел в течение всего времени, пока скрывал данную новость, но отодвинуть дату отъезда он не мог. Служба!
– А тебе не кажется, что это… Что это не совсем честно? – неожиданно спросила Дина со странным вызовом.
Сергея подобная постановка вопроса удивила и даже затормозила. Он не понял, чем заслужил столь жесткую оценку своих действий?
– Разве я кого-то обманул? Или не сдержал слова? Так почему же – это не честно?
– Нужно было сразу сказать! Ещё там! На пляже! – горячилась Дина.
– Да? – опять удивился Сергей. – И тогда что-нибудь получилось бы иначе? Может, ты не стала бы со мной разговаривать? Или не пришла бы к Пушкину? Мне очень хочется понять тебя, Дина, но пока я действительно не понимаю, в чем перед тобой провинился? Думаешь, если сразу не сказал, то что-то замышлял? Но у меня и на уме-то не было!
– Не знаю! Мне так кажется! – отрубила Дина. – И провожать тебя я не приду! Ты уж извини!
– Признаться, я на это и не рассчитывал. Я обдумал другое предложение, но теперь оно неуместно.
– И всё-таки скажи!
– Но прошу тебя хотя бы не смеяться! Если не лукавить, то ты мне понравилась! Но принять решение за столь короткое время я не смог. Теперь мне жаль, что всё у нас закончилось, не начавшись! И всё же продолжение возможно!
– Действительно? Каким это образом? – усмехнулась Дина.
– Поехали со мной, Дина!
Она повернулась к нему и посмотрела с очевидным удивлением, в котором Сергей заметил не прежний интерес к себе, а только непонимание. И чтобы не усугублять свой позор неприятным молчанием, он принялся горячо убеждать Дину в разумности его предложения:
– У тебя же каникулы… Вот и поживешь у меня, сколько сможешь! На правах хорошего товарища! Ни о чём таком, что тебе не понравится, даже не беспокойся! Я не ловелас! Билеты туда и обратно я тебе куплю! О текущих расходах тоже не беспокойся! А если что-то не по душе окажется или я тебя разочарую, так сразу уедешь! Зато красоту северную вкусишь! Прикоснёшься собственными руками к северному полярному кругу! Не каждому такое даётся!
– Это куда же ехать? – заинтересовалась Дина.
Сергей понадеялся, будто начальный интерес Дины может укрепиться. А вдруг она и впрямь заинтересуется севером, поедет с ним, приживётся там, да потом сама уезжать не захочет! Ведь он плохого не предлагает. Только посмотреть на северные красоты, да неторопливо приглядеться к претенденту в мужья. Зачем сразу отказываться? А потом спокойно вернётся в Ленинград оканчивать свой университет. Впереди зимние каникулы! Снова прикатит! И в перспективе всё у них может сложиться!
– Как куда? Со мной! В Кандалакшу!
– Это где же такая? – усмехнулась Дина.
И уже потому, как она произнесла эти слова, какой интонацией их сопроводила, Сергей догадался, что из его затеи ничего не выйдет. Оно и понятно! За это время Дина не успела прикипеть к нему душой! Не потянулась к нему! Она, видимо, сразу понадеялась на что-то другое, во что теперь уже не верит. Но что же ей требовалось, интересно? Генерал? Или московская прописка? Или угодливый ухажёр с солидными средствами, но только до конца каникул?
– Кандалакша – это городок на самом Полярном круге, то есть почти на условной географической линии, означающей широту примерно в шестьдесят шесть с половиной градусов. Кандалакша, как утверждают лирики и романтики, сторожит наш Полярный круг! И я ей немножко помогаю!
– И один не справляешься?
– Кандалакша со своей ролью, конечно, и без меня справится! Но мне в помощь хотелось бы иметь хорошего и верного друга. Хотя для тебя это уже не предложение, а так – ненужная история!
Дина поняла, что отношение Сергея к ней переменилось. Оно явно ухудшилось. Она перестала его интересовать, поскольку поломала планы. Ей не следовало иронизировать! И вообще, какое право она имела предъявлять ему свои претензии? Кто она ему? «Надо было сразу сказать!» А в чём действительно Сергей перед ней виноват? Или перед Светланой? Как будто в том, что он сказал о своём отъезде спустя несколько часов после пляжа, у него был коварный замысел. Ерунда, конечно! Ничего быть не могло! Тогда почему ты испортила ему настроение? Фактически оскорбила. Он же офицер! У них с честью всегда странные заморочки, которых не бывает у штатских. У них это что-то святое! А ты… И как теперь быть? Извиниться? Уже не прокатит! Отношение ко мне у него сложилось. И всему виной мои последние слова. Какая же я всё-таки дурочка! Могла бы промолчать со своей глупой искренностью! Не рассыпалась бы!
Действительно дурочка! Она же никогда не собиралась становиться женой офицера. Не то чтобы не собиралась, а не стремилась к этому, как другие девчонки. И почти не представляла, что это значит. Разве, только с чужих слов знала, что роль офицерской жены не каждой по плечу. Дальние гарнизоны, даже дикие подчас! Муж почти всегда на службе. То у него суточные наряды, то одни учения, то другие. То проверка, то инспекция. Утром убежал в часть чуть свет, вернулся под ночь. Разве так можно жить? У него-то есть служба! Ему положено преодолевать любые трудности и терпеть, терпеть, терпеть! А мне всё это зачем? Зачем всё то, что не радует, но всю жизнь придётся терпеть, обнимаясь, не дай бог, с какими-то медведями, то ли белыми, то ли бурыми! Или в Средней Азии целоваться с кобрами! Мне это зачем? Или же я этого всё же хочу? Нет! Вполне можно найти приличного мужа без медведей и кобр!
Дина никогда не думала о замужестве конкретно. Никогда не намечала и не планировала свою семейную жизнь. Она не думала о том, каким должен быть ее муж. Она лишь знала, что этот вопрос должен решиться сам собой. Со временем! Может, еще в университете, может, позже. Главное ведь, чтобы была любовь! Так все говорят! Все её ждут! И друг другу желают! И все потом плачутся, будто не угадали, будто любовь от них ушла. Или вообще прошла мимо. Дина не задумывалась о том, как это бывает у других, и как может сложиться у неё. Вот когда придёт любовь, тогда Дина и станет разбираться! Станет взвешивать и решать, стоит ли этой любовью дорожить и куда ее положить! А не прийти она, судя по всему, не может. Ведь мужчины всегда тянутся к девушкам. Иначе и быть не может, а она не уродлива. Скорее всего, наоборот! А для любви привлекательность – дело первой важности! Так что – всё образуется без тоскливых размышлений, без мечтаний, без натуги, без медведей! Всё придёт само собой!
Правда, в глубине души Дина признавалась себе, что ничего в любви не понимает. Что же это такое, если не впадать в туманную романтику? Почему любви не избежать? Куда она девается со временем и почему? Как быть, чтобы ее удержать? И, главное, как эта любовь связана с личным счастьем, если все говорят, будто любовь – это сплошные муки! Муки от любви! Что же в жизни важнее – счастье или любовь? Непонятно, но все как-то сами разбираются! Значит, разберется и она!
Кроме того, Дина никогда не забывала, как когда-то, почти десять лет прошло, она спросила маму про незнакомое слово секс. Услышала его случайно, ничего не представляя, потому и спросила легко, не стесняясь. Зато мама смутилась, поскольку сразу догадалась, что в воспитании дочери что-то прозевала. И не мудрено! Дочь почти всё время живет в Одессе. Живет с бабушкой. Уж бабушка точно не станет распространяться с внучкой на эту тему.
Но ей-то самой, матери, пора дочери кое-что объяснить. Причем объяснить само существо явления не так уж сложно. Сложно объяснить так, чтобы не испортить девочке жизнь. А сделать это не умеючи можно в два счёта! И даже трудно будет понять, в какую сторону материнское воспитание повернёт ее дочь? То ли убережёт от ранней половой активности, которая, того гляди, особенно если она ранняя, на панель девочку приведёт. То ли всё качнётся в противоположную сторону, тогда и с собственным мужем взаимопонимания у дочери не будет. Как же быть, думала мать. А Дина хорошо помнила, как ждала от матери любого, пусть даже самого поверхностного ответа. Она и не понимала, отчего ее мама так мучается? Почему ей сложно объяснить это странное слово?
Мама тогда сказала просто:
– Так, доченька, называют некоторые отношения между мужем и женой. Когда ты выйдешь замуж, когда у тебя появится своя семья, пойдут детки, ты во всём сама разберешься. А тех девочек, которые начинают интересоваться этим сексом до замужества, надо пожалеть – их ждут большие несчастья. У них вся жизнь может пойти кувырком. Понятно?
– Теперь всё понятно, мамочка.
Тот разговор запомнился не просто как событие. Нет! Тот разговор в значительной степени повлиял на отношение Дины к тому, что кое-кто считает главным в отношениях между женщиной и мужчиной.
[justify] Спустя годы Дина всё же поняла, как мать уберегла ее от бед, которых не избежали многие ее подруги. Тогда и слово-то это гаденькое ещё не было в ходу. И яд, исходящий от него, пока широко не распространился. Разве что среди той молодёжи, которая уже неистово молилась на Запад, полагая, будто там-то всё замечательно и правильно устроено! Но постепенно и отечественные деятели от Мельпомены подтянулись. Стали под видом борьбы за настоящее искусство всё чаще перескакивать через давно и