редактировавшим «Правду». Её содержание и национально-ориентированная политика всё меньше и меньше стали устраивать Владимира Ильича, а намерение сторонников Кобы объединить «Правду» с меньшевистской газетой «Луч» и вовсе привело Ленина в бешенство. Ильич на дух не принимал предложение о настоятельной необходимости единства социал-демократий, что, по его мнению, ослабляло бы его сторонников-большевиков в духовном, политическом и моральном плане.
Вступать в прямой конфликт с деятельным, работоспособным, сверх-волевым и архи-мотивированным Сталиным Ленин не хотел: не так много у него было толковых людей в России, чтобы ими разбрасываться. Но и выпускать «Правду» из рук он тоже был не намерен... Поэтому он сделал ход конём - вызвал И.Джугашвили в Европу и загрузил его там работой. И пока Коба корпел за письменным столом, эмиссары Ленина в Петербурге перетряхнули редакцию газеты «Правда» и полностью поменяли её политику. Расскажем поподробнее, как это было…
20
В середине ноября 1912 г. Коба по вызову Ильича приезжает в Краков и участвует там в заседании членов ЦК РСДРП. Позаседали, потрепались, побили баклуши, и в конце ноября И.Джугашвили возвращается в Петербург… Но не проходит и месяца как Н.Крупская по поручению Ленина снова вызывает Сталина в Краков. И там Владимир Ильич сильно озадачивает Кобу: дескать, нужно написать работу о национальном вопросе в понимании марксистов. Добавляет, что это очень важно теперь: предстоит, мол, нешуточная борьба с поднимающим голову национализмом! И автора-«национала» рабочие будут слушать крайне-внимательно. Ленин и не подозревал, по-видимому, что Джугашвили давным-давно вёл борьбу с национализмом на Кавказе, хотя и безуспешно!... Как бы то ни было, Кобу в изобилии снабдили брошюрами, книгами, газетами и засадили за работу. В Вене!!!
В феврале 1913 г. Владимир Ильич пишет другу Горькому: «Насчёт национализма вполне с вами согласен, что этим нужно заняться посурьёзнее. У нас один чудесный грузин засел и пишет для «Просвещения» большую статью…» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.48. С.162]…
Ленинский выбор автора был очень удачным. «Чудесный грузин» Сталин был сугубым приверженцем буквы и духа марксистской теории: другого такого фанатика в России, пожалуй, и не было. Он глубоко уверовал в концепцию исторического материализма о формациях, детерминизме в историческом процессе: как сам капитализм закономерно сменил когда-то феодализм, так и на смену капитализма неизбежно придёт социализм, должен прийти, обязан! Но только тогда, когда - в соответствии с учением Маркса и Энгельса опять-таки - в недрах старой формации созреют предпосылки для возникновения новой. Следовательно, революционная партия, помимо всего остального, должна завоевать на свою сторону как можно больше народа. Для Кобы это был не абстрактный лозунг, а руководство к действию. Подтверждение правоты такой политики он повседневно находил в России, о чём и сообщал в газете почти ежедневно, вызывая недовольство Ленина линией «Правды»…
21
Итак, И.Джугашвили приступил к срочной работе, порученной ему Лениным. И начал он с того, что очень чётко и грамотно указал на причины, по которым национализм «буквально вывалился на авансцену социал-демократии» и стремительно набрал силу. Это результат контрреволюции и реакции в России, полного народного разочарования от провала. «Верили в “светлое будущее”, - и люди боролись вместе независимо от национальности: общие вопросы прежде всего! Закралось в душу сомнение - и люди начали расходиться по национальным квартирам: пусть каждый рассчитывает только на себя! “Национальная проблема” прежде всего!»
Застрельщик, конечно, Бунд, сугубый и ярко-выраженный выразитель надежд и чаяний еврейской нации, где национальные чувства традиционно обострены и ставятся во главу угла при любой погоде. За ним последовал Кавказ. Во весь голос заговорили о «культурно-национальной автономии» как о панацее.
«Опираясь на известные положения Маркса о том, что в ходе исторического прогресса национальные перегородки рушатся и идёт объективный процесс сближения наций, Сталин высмеял сторонников национальной обособленности. Он диагностировал - национализм оружие буржуазии, извлекающей осязаемые выгоды из межнациональных распрей. Когда же социал-демократы выдвигают лозунг “культурно-национальной автономии”, то дело сводится к прикрытию, по его выражению, “бронёй социализма” худших проявлений национализма».
В сталинской работе поражает то, что многолетний подпольщик-революционер, преследуемый политическим сыском императорской России, выступает, тем не менее, убеждённым и твёрдым государственником. С величайшим сарказмом Сталин пишет: «Подумайте только, “сохранять” такие “национальные особенности” закавказских татар (теперешних азербайджанцев - А.С.), как самобичевание в праздник “шахсей-вахсей”! “Развивать” такие “национальные особенности” грузин, как “право мести”…»
Когда речь зашла о национальном вопросе на родном Кавказе, то Коба не щадил слов в адрес любовавшихся национальной самобытностью: «…народностей с примитивной культурой, с особым языком, но без родной литературы, народностей к тому же переходных, частью ассимилирующихся, частью развивающихся дальше. Как быть с такими народностями? […] Вокруг каких “культурных дел” их “организовать”? […] Национальный вопрос на Кавказе может быть разрешён лишь в духе вовлечения запоздалых наций и народностей в общее русло высшей культуры. Только такое решение может быть прогрессивным и приемлемым для социал-демократии. Областная автономия Кавказа потому и приемлема, что она втягивает запоздалые нации в общее культурное развитие, она помогает им вылупиться из скорлупы мелко-национальной замкнутости, она толкает их вперёд и облегчает им доступ к благам высшей культуры». Носители её – Россия, русский народ!!!
Ну а как быть и что делать с правом наций на самоопределение вплоть до отделения?... Сталин теоретически предположил, только и сугубо теоретически: в случае возникновения гипотетической ситуации «не дело марксистов ставить в таких случаях преграды». И без раскачки ставит вопрос и сам же отвечает на него: «Где же выход? Единственное верное решение - областная автономия, автономия таких определившихся единиц, как Польша, Литва, Украина, Кавказ и т.п.». И заканчивает работу прямо, чётко и недвусмысленно: «Итак - принцип интернационального сплочения рабочих как необходимый пункт в решении национального вопроса» [Сталин И.В. Марксизм и национальный вопрос. Собрание сочинений. Том.2].
Дотошные иностранные исследователи правы, что при внимательном прочтении данного капитального сталинского труда бросается в глаза одна существенная деталь. А именно: красноречие оставляет автора, как только он касается права нации на отделение. Сталин «с видимой неохотой упомянул об этом праве в нескольких абзацах» [Такер Р. Сталин. Путь к власти. 1879-1929. С.150].
Как бы то ни было, работа приобрела известность среди российских марксистов, и с этого времени Сталин считался главным специалистом по национальным проблемам…
22
Пока И.Джугашвили парил в стратосфере умозрительных теоретических изысков, знакомился в Вене (в течение 2-х месяцев) с членами большевистского ареопага (включая Н.И.Бухарина и Л.Д.Троцкого), в петербургском подполье произошли важные изменения. Вызвав в Краков, затем в Вену Кобу, Ленин вёл с ним долгие философско-политические беседы, и одновременно отправил в Петербург Я.М.Свердлова реорганизовать редакцию «Правды».
Сталин старательно и вдумчиво писал «Марксизм и национальный вопрос», Ленин - письма в Петербург своим доверенным лицам. В одном из них 12 января 1913 г. Ильич отмечал: «Мы получили глупое и нахальное письмо из редакции. Не отвечаем. Надо их выжить… Что сделано насчёт контроля за деньгами? Кто получил суммы за подписку? В чьих они руках? Сколько их?» 20 января 1913 г.: «Необходимо насадить свою редакцию «Правды» и разогнать теперешнюю… Ну, разве люди эти редакторы? Это не люди, а жалкие тряпки!» [Троцкий Л.Д. Сталин. М., 1990. Т.1.С.205-207].
И редакция действительно была полностью реорганизована и подчинена воле и задачам Ленина. Самого же реорганизатора-Свердлова 10 февраля 1913 г. арестовали и отправили в Сибирь. «Правду» возглавил Каменев. Сталинское наследие и команда были зачищены и ликвидированы…
Весь январь 1913 года И.В.Джугашвили провёл в Вене, после чего вернулся в Петербург, щедро обласканный Лениным и по-максимуму окрылённый общением со светилами партийной эмиграции. Нет сомнения, что у него были далеко идущие планы дальнейшей партийной работы, в первую очередь на пропагандистском поприще. Тем паче, что Ленин в глаза и за глаза безмерно хвалил его «Марксизм и национальный вопрос». «Статья очень хороша, - писал Ильич Каменеву. - Вопрос боевой, и мы не сдадим ни на йоту принципиальной позиции против бундовской сволочи» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.48. С.169]…
23
Словом, в самом радужном настроении И.Джугашвили нелегально появился опять в Петербурге в середине февраля 1913 г. Настроение было самое безмятежное, которое улучшали частые встречи со старыми друзьями-одно-партийцами. Не верилось и не думалось никому, что это были последние дни пребывания Кобы в столице Российской империи.
Его арестовали 23 февраля 1913 г. во время многолюдного карнавального вечера, устроенного в зале Калашниковской биржы. То была спланированная спецслужбами России акция. Цель её - обелить Сосо в глазах подпольщиков, среди которых опять стали упорно циркулировать слухи, идущие с Закавказья, что Джугашвили давно и умело работает на Охранку. А такие слухи в революционной среде всегда кончались одним - скорой удавкой на шее гнусного провокатора. Трагическая судьба попа Гапона - убедительное тому подтверждение… Вот чтобы предотвратить подобный печальный исход, кураторы Кобы из развед’управления Генерального штаба и решили разыграть подобный спектакль с публичным шумным арестом. После которого отправить Иосифа в самое глухое и лютое место! И продержать его там как можно дольше в суровых условиях и под присмотром товарищей по РСДРП. Чтобы они убедились сами и потом рассказали всем, что Коба не работает на Охранку - чушь это всё, наговоры завистников! - ибо в департаменте полиции так грубо не работают со своими осведомителями…
Около 3-х месяцев И.В.Джугашвили пробыл в тюрьме, в камере предварительного заключения. Ему было о чём подумать и подытожить что. Свыше 6-ти месяцев перед последним арестом он отдал интенсивной работе в Петербурге и за границей. Принимал активное участие в проведении избирательной кампании в Думу, руководил «Правдой», участвовал в важном совещании партийного штаба в Кракове и написал свою работу по национальному вопросу в Вене. Это полугодие, как ни крути, имело большое значение в плане его личностного развития. Впервые с 1901 г. он нёс ответственность за работу на столичном уровне, впервые подошёл к большой политике, впервые близко соприкоснулся с Лениным. То чувство самонадеянности и превосходства над остальными, которое ему было свойственно прежде как
