избегать с ним этой темы, полковник Волк молчать не собирался.
-Якоб Гросс? – наконец обратил внимание на него полковник Волк, и взгляд его будто проник на самое дно сознания Богучара.
При всей своей мрачности, при всем своем негативе, что Богучар испытал рядом с ним, полковник Владимир Волк не был настроен на враждебность. Он пришел не как друг, это правда, но и никаких ультиматумов ставить не собирался. Полковник Волк пришел просто потому, что кое-кто из Волков, Воинов его клана выразил к Богучару Савату неподдельный интерес, прежде представив того Воинам в масках, затем оградив Регину от императора, потом предотвратив попытку убийства на Совином когте, и наконец вытащив Богучара из передряги с Даниилом и доставив его в Реальность убежище. За все это, конечно, еще только предстояло заплатить, и полковник Волк наверняка знал об этом. Знал, что было нужно Хессу от Богучара в конечном итоге.
-Фрайнляйн Гоэль, - и уж конечно с ним надо было вести себя честно, - Якоб Гросс уверял, что информация о Лебеди Полыни в обмен на мою гостиницу – самое выгодное предложение из всех возможных. Мне надо было лишь заговорить о Лебеди с лидерами клана… Черт, Медведи не простят меня уже только за то, что я передал свою гостиницу в чужие руки, - не сдержался Богучар, - Не такую семейную идиллию в благодарность за гостиницу я себе представлял.
-Мне бы не хотелось влезать в ваше с Хессом общение, становиться у него на пути, - не сразу ответил полковник Волк и вновь обратил свое внимание на крестьян, - Я просто пока не знаю будешь ли ты мне полезен. Впрочем, думаю, что нет. К тому же остается Ингред Сай, и у него так же есть друзья, с которыми нельзя не считаться. Но по правде сказать, я не одобряю всю эту возню с Лебедью Полынью, как раз по причине немалых затрат ради положительного результата… Не такой уж ты и покойник каким тебя представил Фрайнляйн, - усмехнулся он, но тут же на мгновенье оттаявшее лицо полквника вновь похолодело, - Хочешь знать почему Хесс занялся твоей опекой? Дело не в гостинице, за которую тебе обещали, как ты говоришь, идиллию. Не она твой предел.
В голове Богучара будто что-то лопнуло под мощным давлением его отяжелевшего взгляда, разливая невероятное облегчение, полыхнувшее в сознании Савата самой яркой вспышкой какую он только смог себе представить. Своей последней фразой полковник будто вдребезги расколотил некий клубок мыслей, предположений, и опасений, которые вертелись в мозгу Богучара по поводу мотивации Хесса. И то, что находилось в самом эпицентре этого сплетения, оказалось для Богучара ожидаемой неожиданностью.
-Нет, - он даже замотал головой, поняв и отметая однозначную мысль полковника, - С меня достаточно одной гостиницы. Вторая точно мне не по силам.
-Твое призвание созидать, - не обращая внимания на его панику заявил полковник, - Грядут времена, когда от созидателей будет зависеть ВСЕ. Нескоро, чтобы дать возможность таким как ты тренироваться, искать свой максимум. И чем ближе будет их день, тем быстрее будет расти цена за их головы. Якоб Гросс один из тех, кто готов платить.
Дверца салона открылась сама собой, дав понять, что их встреча окончена.
-Вы с Хессом в одной лодке, - все же притормозил полковник, - Он подобрал тебя уверенный в том, что ты не будешь грести назад…
Его гостиница была всего лишь первым штрихом на пути к чему-то более сложному и потому существенному. А ведь он вложил в нее, как он полагал до этой встречи с полковником Владимиром Волком, слишком много себя. Так много, что провел в Доме целую вечность. И что в итоге? Сколько еще от него потребуют гостиниц? Сколько еще самого себя он сможет вложить в эти требования? Его назвали созидателем, но сам Богучар не чувствовал в себе ничего, что могло бы подтвердить в нем творца. Да, он построил продуманную (почти) Реальность, на заказ. Построил потому, что оказался в нужном месте в нужное время (разве не Хесс говорил ему о Сфере, указавшей на нужного Воина?), как говорится, раз в году и палка стреляет. Куда легче было признать правоту Фрайнляйна, причислившего его к мертвецам. Несмотря на заявления полковника Волка Богучар не был готов прыгать выше собственной головы. Знак Медведя позволял не так много в сравнении с теми же Волками. Но может быть на это и намекал полковник Волк? Потому что это был шанс скинуть много лишнего груза, давящего на плечи. Перешагнув через Бронзовых медведей до уровня вымирающих Черных лисиц, о которых он мало что знал, Богучар мог гарантировать себе преимущество. Вот тогда можно было бы говорить о нем как о мало-мальски годном творце. Конечно, минусов так же было достаточно, и самый главный из них заключался в его уязвимости со стороны привычных ему Медведей. Ведь сменив Знак он лишится своей неприкосновенности с их стороны.
Богучар не отбросил мысль о смене Знака, про себя отметив как можно больше плюсов и минусов этой альтернативы, всего лишь убрал подальше, иногда и по чуть-чуть возвращаясь к ней в постели с женой под боком перед сном. После Владимира Волка о них будто подзабыли, даже Хесс не появлялся, предоставив супругам заняться самими собой. И они занимались самими собой, занимались домашними хлопотами, максимально отдалившись от большого мира за пределами убежища. Это был период той самой семейной идиллии, обещанной Хессом. Никогда еще со времен своего брака с Региной Богучар не чувствовал себя так спокойно.
И появление в убежище первого увиденного им в своей жизни Чужака было сродни внезапному и крайне болезненному удару под дых, настолько Богучар отвык от внешнего мира. Он странно не мог вспомнить как Йхон (так представился его гость) оказался прямо перед ним, лицом к лицу, не говоря уже о том, чтобы определить уровень его Силы. Больше того, Богучар не мог даже сфокусироваться на внешности своего гостя, принужденный смотреть тому прямо в неясные глаза. Внутри же них он обнаружил непроглядную тьму, наполнившую и его самого. И единственной мыслью в опустевшей голове Богучара было осознание самого себя внутри Йхона, как если бы они поменялись друг с другом не просто телами, но и мышлением. Разница была лишь в том, что Богучар не мог мыслить, вся голова его оказалась заполненной странной силой, ждущей момента изгнать его из его тела. Йхон был наполнившей его тьмой, не имевшей формы и конкретных размеров. Это он оказался внутри Богучара, заставив того коснуться его сущности.
-Все только начинается, - безголосо заговорила тьма, придя в движение, пока что нейтральное, но даже в этот момент заменившее реальность вокруг Богучара на нечто, что было неопределимо его сознанием для выражения соответствующих эмоций.
-Кто ты? – попытался спросить Богучар и понял, что этот безголосый вопрос задал Йхон, - Что происходит?
-Со мной надо дружить, Сават. Все очень просто: Якоб Гросс предложил тебе игру, ты принял его условия. И теперь Хесс не единственный, кто имеет право двигать тебя по клеткам.
-Я не понимаю тебя, Йхон, - выразил его мысль Богучар, у которого в голове не возникло ни одного образа, сопутствующего услышанным пояснениям.
-Дело Якоба Гросса от него уже не зависит. Все указанные им элементы на своих местах. Даже ты сейчас там где должен быть. Хесс держит тебя на надежной позиции, а я хочу, чтобы ты ее поменял, вышел из-под защиты и был готов ударить. Я хочу, чтобы ты заявил о своем праве на Реальность гостиницу.
-Там все поменялось, Йхон. Я не смогу удержать над ней контроль. Не смогу вернуть прежние правила.
-Но тебе по силам контролировать вход. Ты просто обязан потребовать свою долю.
-В угоду делу Якоба Гросса?
Сразу вслед за последним вопросом Богучара его тело будто взбунтовалось против сознания. Тьма внутри будто пришла в движение, устремляясь во все стороны, пытаясь вытеснить того кто называл себя Богучаром Саватом с занимаемой им территории. Все его естество на миг вывернулось наизнанку, пораженное безумной болью на всех уровнях бытия. Богучар не мог даже кричать.
-Я же сказал, Сават, со мной надо дружить, - разливалось по все ширящейся и наружу и внутрь самой себя тьме, - Ты и представления не имеешь о границах той боли, что испытываешь. Не задавай больше таких вопросов.
А затем все резко оборвалось, хотя Йхон никуда не делся из его бездыханного, но еще живого тела.
-Лучше переживай за свою жизнь, Сават. Будет так, что ты даже не вспомнишь о своей жене, настолько твоя боль окажется единственным смыслом твоего существования. Тебе даже твой Хесс не поможет, занятый собственной болью. Ты сделаешь как я хочу?
-Я согласен, - сказал Богучар, сломанный испытанной болью в один момент.
Да и как можно было не сломаться? Как можно было противостоять этой неизвестной ему прежде силе? Хесс наказал ему отвергнуть любое предложение занять пост привратника в его же гостинице «что бы Богучару не предлагали и как бы не угрожали». Но Хесс ничего не сказал о том, что показал Йхон, что Йхон заставил почувствовать. Это с Даниилом Богучар мог потерпеть, даже потерять от болевого шока сознание, там, в том фургоне. Йхон показал ему другую форму боли, невозможную быть выраженной в словах, но несомненно ломающую и подчиняющую даже самое стойкое тело, восприимчивое к ней. Боль осталась в его памяти, одно лишь воспоминание о ней, опуская все подробности, от которых само его сознание старалось очиститься как можно быстрее, приносило с собой новую волну боли. Даже после этой встречи тело Богучара отказывалось ему подчиняться. Будто Йхон оставил в нем часть своей силы, часть себя, часть даже не тьмы, чего-то иного, даже отдаленно не имеющего с ней ничего схожего. Просто тьма была самым подходящим из всего с чем Богучар мог бы попытаться сравнить силу Йхона, занявшую его место.
Регина обнаружила его распластанным на земле во дворе их дома. Богучар практически потерялся во времени и пространстве. Взгляд его остекленевших глаз был направлен в одну точку, вокруг которой мельтешил дрон. Он будто вернулся из небытия, в которое так хотел попасть. Будто небытие было в его жизни всегда, и все, что он помнил было плодом его воображения, его сном. Йхон разбудил его совсем на короткое время, а теперь вот пришел новый сон. В голове не было никаких мыслей, никаких желаний, никаких эмоций.
Регина и Нинель перетащили его в дом, положили на кровать. Они знали, что Богучар находился в сознании, несмотря на отсутствие дыхания и сердцебиения и застывший взгляд. Регина сказала, что он странным образом исчез из Реальности на несколько местных суток назад, что Хесс принял меры, направленные на его поиски и оставил в убежище своих людей в качестве дополнительной охраны поселения. А потом появился сам Хесс, велевший дежурившей у постели мужа Регине оставить того с ним наедине.
Хесс коснулся головы Богучара обеими руками, сдавил виски. В тот момент ладони Хесса похолодели настолько, что от них струился ледяной пар. Он проник в сознание Богучара, наполнил его опустошенную голову. Но именно благодаря холоду Богучар смог услышать то, чего не слышал прежде: холод будто обездвижил это Ничего, заставил его бороться, сопротивляться, и в конечном счете дрогнуть. Тогда Богучар и услышал этот жуткий гул. Он сразу различил бесчисленное множество стонов
