его существовании. И теперь лишь Феликс имел право быть в мире Владимира Волка. Но кто такой был Феликс в сравнении с тем, кого назвал полковник Волк (при условии, конечно, что это имя не являлось фальшивкой)?
Реальность же Героев оказалась довольно плотным образованием с еще более плотной структурой. Феликс сразу обнаружил полное отсутствие длинных Нитей материи Реальности. То, что являлось ее материей, представляло собой густейшее переплетение коротких отростков, которые, честно говоря, и Нитями назвать можно было чисто формально. Потеря хотя бы одного из них, даже десятка, даже сотни, вряд ли бы нарушило прочность материи и привело бы, в конечном счете, к ее разрушению и к коллапсу всей Реальности. Все потому, что Герои были живым существом, жизнь которого питали Воины, находящиеся на его территориях. Нити периодически обновлялись, сохраняя их Силу, вошедшую в резонанс с самой Реальностью. Это были необычные Нити, отличавшиеся от привычных Силовых образований. По своей природе они почти не являлись Силой. Это была другая энергия, в основе своей образованная светом - умиротворением, гладким движением покоя во всех направлениях сразу. Оттого Нити непрерывно струились в своей замкнутой сети, будто стремясь к ее расширению, но оставаясь в своем первозданном объеме. Феликс чувствовал тепло, исходившее от них, прекрасно понимая, что чем глубже он будет погружаться в нутро Героев, тем быстрее это тепло перерастет в губительный жар, испепеляющий все сущее без остатка. А это означало, что Реальность имела свою сердцевину – неприкосновенный источник ее жизни, то, что причисляло ее к статусу живых Реальностей, и то, что поддерживало ее связь с творцом. В какой-то степени он сохранил часть себя в этих Нитях света.
Феликс прежде не видел ничего подобного. Конечно это был Воин. Необычный Воин. Либо Воин уровня, недосягаемого для возможностей Феликса. И полковника Владимира Волка, который разумно отказался залезть в смертельное нутро Реальности Героев сам. Богучар, впрочем, был за то не в обиде, получивший возможность коснуться чего-то нового в своей жизни. Потому что если Реальность Героев взаправду имела скрытый лаз, то находиться он мог только там, где было смертельно опасно. И где-то глубоко внутри Богучар того и хотел, чтобы ожидание возвращения Регины к прежней полноценной жизни отошло на второй план, затененное чем-то более важным, таким как его собственная жизнь. Все же он надеялся и верил в то, что полковник Волк пойдет на уступки ради встречи с женой. Лишь бы не зацикливаться на мыслях об этом, а значит Феликсу была необходима полная свобода действий, включая холодную и безумную целеустремленность коснуться смертельной сети сердцевины Реальности Героев.
Невыносимая боль пронзила его всего, накрыла с головы до ног, прошла через каждую его частицу стоило лишь Феликсу слегка углубиться в эту густую плотную структуру из света и Силы. Нити прошли сквозь него, оставив в сознании Феликса черные выжженные следы. В тот момент он видел материю целиком: ВСЕ ее переплетения и узоры. Ценой тому была боль, отпустившая его в расслабляющее вожделенное Небытие. В тот момент оно представляло собой черный холодный негатив паутины материи Реальности Героев, клеймом пропечатавшейся в памяти Феликса. А потом был мягкий свет, плавно подхвативший и понесший его по сплетениям и узорам без оглядки на тепло, переходящее во все сжигающее пекло. Свет убаюкивал, изгонял из сознания Феликса абсолютно все, заполняя собой все освободившееся в его сознании пространство. Свет отбивал любые попытки противиться ему, убеждая Феликса в своем нескончаемом превосходстве, внушая покой и слабость. Феликс должен был противиться, чтобы увидеть и почувствовать его слабое место.
Итогом стали бесчисленные шрамы, не оставившие на теле Богучара ни одного живого места. И внутри, и снаружи, так, что даже дышать было больно. Он прибегнул к помощи Медведя, чтобы бороться с этой невероятной силой, какой обладал свет. Но кажется тогда Феликс начал понимать его природную суть. И если Богучар благоразумно попытался бы остановиться и сказать полковнику Волку, что ему не по силам выполнить эту работу, то Феликс остановиться уже не мог, впустивший свет в свое сознание. Малейшая пауза, любая попытка взять передышку и зализать ужасные мучительные раны привела бы к его сожжению в самой глубине материи. Реальность Героев знала о нем, Реальность видела сторонний элемент, проникший, что называется, ей под кожу, а потому пыталась избавиться от него, кругами водя Феликса по смертельной паутине материи. И в какой-то момент Медведь больше не мог защитить его, оставив Феликса один на один с его нежеланием отступить на безопасное от Героев расстояние.
Но Феликс нашел этот холодный лаз. И обнаружив, оставался переполненным силами. Пожалуй, в тот момент он был свеж как никогда прежде в то время как Богучар Сават уже не мог ничего противопоставить адской боли, даже стоны. По факту он представлял собой обуглившийся кусок мяса, почти бездыханный, едва заметно корчившийся на полу номера. Но сжавший кулаки, когда Феликс нашел в себе силы ухватиться за промелькнувшую перед ним лазейку. Тогда-то он и увидел этот кусочек чужих воспоминаний, выполнявший функцию запасного портала для Кемаля Афтера. Феликс увидел самого Кемаля Афтера, его фигуру в длинном плаще и шлеме с большими темными стеклами забрала. Свет окружал его со всех сторон, свет говорил с ним. И свет пробивался из под стекол шлема на его голове.
-Дом твой готов, - беззвучно мелькало в голове Феликса, - Точно такой, каким хотела видеть его Сфера. Точно такой, каким хотел его видеть ты.
-Это не мой Дом. Наш, - так же беззвучно отвечал Кемаль Афтер.
-Все верно: место НАШЕГО союза. Место, откуда я призвал тебя, и вот ты здесь. Я – Нэйль Аскрон.
-Я помню тебя, Нэйль Аскрон. Я знаю кто ты. Знаю, что ты внутри меня. Ты создал меня по велению Сферы. Но я не принадлежу вам, Древлянам, хотя наверняка желал бы, чтобы все было иначе.
-Нет ничего невозможного. Даже создание Абсолюта не так уж недостижимо. Я уже не говорю о сохранении твоего сознания после того как твоя сила разрушит и тебя самого. Ибо так хочет Сфера, придумавшая твое появление на свет. Ты не станешь Древлянином пока не исполнишь свое предназначение и твое тело не отпустит твой разум.
-Это случится во время обновления?
-Обновление раскроет всю мощь, которая в тебе заложена. Даже я не вижу ее предела. Именно по этой причине предстоящее обновление будет для Реальностей особенным, совершенно отличным от всех предыдущих.
-Что ж, Нэйль Аскрон, пусть так и будет.
-Я не знаю как это случится, но боли ты совсем не почувствуешь. Это будет похоже на сон, на воспоминания, не принадлежащие тебе и потому тебе непонятные. Ты не почувствуешь даже своего возрождения…
-Нет никакого запасного входа, - неожиданно услышал он вмешавшийся в тот диалог голос, - Только зря свою жизнь отдашь в угоду интриг полковника Волка. Стоит ли оно того?
Окружавший Феликса свет померк, возвращая сознание искалеченного Богучара в привычный номер отеля. Он не сразу узнал того, кто сейчас говорил с ним, возвышаясь над его обнаженным телом, корчившимся на полу.
-Но не могу не признать, что впечатлен твоей выносливостью, - и Даниил, от которого веяло уже знакомым Богучару мертвым холодом, присел рядом с ним на корточки, - Хотя я сильно сомневался, когда слышал о ней. И от Владимира Волка и от Хесса. Все дело в Феликсе, для которого смерть – дом родной. Родной настолько, что он всегда готов пожертвовать собственным физическим телом по первому указанию. Темные всегда чем-то должны жертвовать, в этом их сила. И единственное в чем я пока сомневаюсь – будет ли Феликс мне таким же надежным партнером как и Владимир Волк. Потому что несмотря ни на что, Феликс враг Кемаля Афтера, о, да, это так. Его оборотная сторона. Конечно так и должно быть во имя Баланса, однако есть ряд причин, не допускающих существование противовеса силе Кемаля Афтера. Например, секреты, которых ты уже коснулся, приняв предложение полковника Волка заняться Реальностью Героев.
В руках псевдо Даниила появился тонкий изогнутый клинок.
-В любом случае мне придеться убить тебя, Богучар Сават, - изложил свои намерения псевдо Даниил, - После того как ты, Феликс, коснулся Героев, в отеле больше никого не осталось. Они выполнили свою функцию, по задумке полковника Волка, и теперь отель пуст, а совсем скоро он и вовсе прекратит свое существование.
Он поднялся в полный рост после чего холодный кончик лезвия клинка коснулся горла Богучара, который, если и хотел (или должен был после услышанных откровений) сопротивляться, то просто не мог этого сделать. Только закрыл глаза, надеясь на быструю Вторую смерть.
-Я – Нэйль Аскрон, Древлянин, поступаю так, повинуясь велению Сферы, на благо Кемаля Афтера из клана Черных Лис, - будто приговор прочел псевдо Даниил.
Он не стал медлить со своими намерениями, резко надавив на рукоять клинка. Лезвие вошло в горло Богучара резко и достаточно мягко, достав до пола. Мягко потому, что Богучар практически не почувствовал никакой боли, лишенный этой возможности болью света материи Реальности Героев. Герои выжали из него максимум, и только чудо, обозначенное Древлянином как природа Феликса, выделяло Богучара из общей массы Воинов, которые должны были умереть, сожженные Героями дотла. Феликс отличал его от других Темных Воинов, Богучар всегда знал об этом. Поэтому старался как можно реже пользоваться его возможностями. И теперь Богучар должен был уступить Феликсу свое место; так решил Древлянин, избавляя тело Богучара от физических мук Второй смертью и оставляя шанс на перерождение, того же хотел и Владимир Волк, организовавший этот тест на физическую выносливость, привязавший Феликса к своим планам секретами, включая имя Мариэля Кристо. И пусть это было жестоко и Богучар должен был оправданно ненавидеть и полковника Волка, и Древлянина за эту грубую ложь (и где-то про себя действительно ненавидел), его жизнь должна была круто измениться.
Пока же он погружался в темное Небытие, в бездну, голос которой все громче нарастал из глубины его обессиленного сознания, выходя за пределы тела и заполняя собой все вокруг…
Глава 3.(3)
То был голос воспоминаний, мелькавших в его тускневших глазах, калейдоскопом сменявших друг друга. Но были и другие воспоминания, что-то, что примешивалось со стороны, что-то, чего никогда не было в его жизни на самом деле. Незнакомые лица, явления, события. Он вспыхивали и сразу же гасли, не успевая быть рассмотренными в полной мере, но утаскивая за собой в темную холодную бездну все прочее, что мельтешило в слабеющем сознании Богучара Савата.
И только потом он услышал ее голос, такой же холодный и невероятно твердый, такой каким хотел бы его услышать. Это был стук его собственного сердца, приводящий холод и тьму в движение, заставлявший Небытие вибрировать с ним в унисон. Его сердце билось спокойно, хладнокровно, даже несмотря на два желтых огонька волчьих глаз, сиявших во тьме прямо перед ним. Их не должно было быть здесь, в его сознании, в его холодном логове. А ведь он должен был
