в первый раз, - рассказывала Регина, - Как будто не было той страшной ночи и того Воина. Как будто не было больно ни тебе, ни мне. И все, что было прежде в моей жизни – не больше чем странное видение грядущих событий. Я помню, что умерла в ту ночь, но сейчас эти воспоминания представляются мне фальшивыми.
-Тебе знакомо имя Хесса? – спросил Богучар в ответ на ее рассказ.
Он хотел услышать подробности ее появления в прибежище Игоря Лешего.
-Я слышала голос в голове, слышала голос в сердце, он ни разу не умолкал во мне. Может быть там и было что-то похожее на Хесса. Но сейчас я не помню его и не слышу. Он пропал, когда Игорь Леший пришел в наш дом и сказал, чтобы я ждала тебя здесь. Тогда я словно очнулась.
Так значит Хесс построил для нее похожий на их семейное гнездышко дом, чтобы Регине было проще адаптироваться в реальном мире. И ее тело не покидало Медвежьих территорий все время, отведенное на процедуру Воскрешения из мертвых. Наверняка у Хесса были союзники, устроившие ему такую возможность. Хотелось бы знать сколько и кто именно. Пока Богучар помнил только Рось. Теперь вот Игорь Леший, помогавший, кстати говоря, полковнику Владимиру Волку. Все-таки, у Богучара так и не появилось никаких доказательств непричастности Хесса к тому, что произошло с Региной. Хесс вернул ему жену, но только ли потому, что так требовала справедливость? Или же Хесс знал чего именно недоставало Дому, начатому Феликсом? Чего-то такого, что могла дать только Регина? И если подумать, то наверняка не тот Свет, что жил в ней с рождения, который Регина и не думала утаивать от Богучара.
…И вновь он вернулся в Убежище, восстановленное Хессом после того, что сделал с этим местом Феликс. Вернулся и застал там Даниила, занимавшего мягкое кресло с сигарой в зубах в ожидании возвращения Богучара. Даниил даже снял шляпу (впервые обнажив черные как смоль густые кудри) и плащ, оставшись в деловом сером костюме и зеркально блестевших черных туфлях.
-Я думал, мы с тобой больше не увидимся, - вместо приветствия вздохнул Богучар, в первое мгновенье даже не узнав его.
-Нет, ЭТА встреча будет последней, - с хитрой улыбкой заверил Даниил, - А потом я исчезну раз и навсегда.
-Зачем ты здесь? – настороженно спросил Богучар, которому не понравилось это маленькое разъяснение.
Даниил ответил не сразу. Сначала сделал короткую затяжку, чтобы пустить пару-другую колец сигарного дыма.
-Хочу посмотреть как она умрет, - наконец сказал Даниил, сосредоточив все свое внимание на получившемся результате, - Поэтому ты пришел в Убежище, поэтому оставил Регину вновь одну, сказав, что тебе нужно немного времени на то, чтобы навести здесь прежний порядок. Хотя тебе ничто не мешало взять ее с собой. Кроме намерения подготовить и себя, и Убежище к этой жертве.
-Замолчи, - сжал губы раздраженный Богучар, и даже не заметил как сжал кулаки, - Закрой свой поганый рот и убирайся отсюда.
-Ты ведь знаешь, что это так, - непреклонно встретил Даниил его злость, - Дом – слишком личное, чтобы позволить кому-то постороннему находиться в его пределах. Дом недоступен ни родным ни близким, даже тем кто занимает в сердце слишком много места.
Его тон угомонил негативные эмоции, овладевшие Богучаром, понимавшем, что все так и было. Дом не может позволить сторонним лицам войти в его стены. Дом - индивидуальность Воина. Можно лишь прибегнуть к сторонним «материалам» в его создании, использовать других Воинов, оставаясь при этом самим собой, никуда не девая свою Темную или Светлую сущности со всеми их силой и слабостями. Чего скрывать, даже у Богучара не хватило бы столько сил, чтобы выдержать всю мощь Света, заключенного в Кемале Афтере. Это была защита одного лишь Феликса.
-Я не смогу, - покачал головой Богучар, - Я не смогу даже под дулом пистолета.
-Согласен, - кивнул Даниил, - Тебе это не по силам после стольких лет ее искренности, после стольких лет наслаждения рядом с ней.
-Так значит Хесс воскресил Регину для Феликса? – дошло до Богучара.
-Будущий Дом не твой и никогда не будет твоим, Богучар, - вновь заиграл кольцами дыма Даниил, стараясь выпустить их как можно больше, - Хочешь правду? Игры с Вратами коснутся каждого Воина, и ты один из тех кто канет в Небытие когда Туман войдет в Реальности. Но вот Феликс другое дело. Он переживет и Туман, и Босстон Кемаля Афтера. И я советую тебе не бояться этих перемен.
-Феликс нужен только как страховка Реальностям. Когда Босстон утратит силу он тоже станет историей.
-Я не провидец, Богучар, - только пожал плечами Даниил, - Могу лишь напомнить, что каждый Воин призван исполнить свое предназначение, а что будет потом известно одной Сфере. Игры не могут остановиться ни при каких условиях.
-Я не хочу смерти Регины, моей жены, - четко настаивал Богучар, - Слышишь меня, Даниил, это нечестно и грязно.
Кажется, глаза его заблестели от слез.
-Я согласен умереть сам когда откроются Врата. Но только не она. Не от моей руки, кем бы я не был в тот момент.
И однако он понимал, что иначе просто не могло быть. Никто кроме него не мог построить этот чертов Дом. Дом уже был начат, его можно было только лишь подзатянуть, но завершение оказывалось неизбежным. Не только Сфера и Реальности хотели Дом, его требовал и Феликс. И где-то глубоко внутри желал того же сам Богучар Сават, который уже представлял себе как все случится. Нет, это Феликс объяснял, что нужно делать, и к восприятию этого безумия примешивалось некое удовольствие и намерения удовлетворить приятную жажду крови. Как будто Богучар лукавил, и на самом деле был не прочь посмотреть на физические страдания утонченной и нежной Регины. Он вовсе не забыл ее забрызганное кровью тело той тяжелой ночью в убежище Хесса. Как не забыл унижения Элеоноры со стороны Темного Воина Тигра, ее побои – тычки и затрещины. Они обе будто заслуживали столь зверского превосходства над собой, в котором было заключено особое позитивное чувство, представленное Богучару голосом Тьмы, голосом Феликса, голосом самой Сферы.
-Ты уверен в том, что не хочешь этого? – как бы увидев и ощутив все эти мысли и вспоминания Богучара и Феликса, переспросил Даниил.
Это была участь Богучара – убийство любимой, верной и преданной ему жены. Как бы он не противился, каким бы диким ему это не казалось, избежать этого он не мог.
-Хесс знал, что так будет с самого начала, с того момента как пришел ко мне с предложением построить Реальность гостиницу, - начал понимать Богучар, - Он сказал тогда, что Сфера указала на меня. Он знал и о Феликсе, о его Доме, и об их предназначении в Реальностях. По его воле Регина и я вместе, чтобы в конечном итоге она отдала свою жизнь Дому. Ради Реальностей, ради Сферы. Овечка на заклание… Когда? – наконец спросил он.
-После того как Туман покинет Реальности. После того как Богучар Сават канет в Лету, окончательно уступив место Феликсу.
В принципе, даже там, в прибежище Игоря Лешего, когда Феликс вновь отошел на второй план, Богучар чувствовал внутри его твердую хватку. Ведь голос Тьмы предназначался Феликсу, проходя через сознание Богучара, подобного какому-то проводнику. Тьма не хотела умолкать до самого момента смерти Регины.
Нет, Богучар перестал чувствовать себя однородным после того как Древлянин Нэйль Аскрон заколол его – беспомощного и сильно покалеченного - ударом клинка в шею, призвав к жизни Феликса. Даже Владимир Волк потребовал от Богучара его Имя когда-то. Было ли участие полковника тоже запланированным? Знал ли Владимир Волк о том, что Дому требовалась жизнь Регины в качестве собственной жизни? Да наверняка знал. Такие как он всегда в курсе. А может и сама Регина знала о том, что ей предстояло умереть? Что, если Хесс поставил ее в известность, что, если она готовилась к этому событию с самого начала отношений с Богучаром?
Что ж, в таком случае ему стоило думать лишь о том насколько скорой и мучительной должна была быть ее смерть. Неожиданно легко перед его глазами замелькали красочные и яркие образы, по уровню жестокости от которых любого другого нормального Воина должно было бы вывернуть наизнанку. Чего именно хотела Тьма? Что должен был сделать Феликс, чтобы укрепить стены своего Дома? Залить Убежище кровью Регины, разорвать ее на части, или же просто прикончить одним ударом? Вот же зараза, Богучар и сам не ожидал как просто ему оказывалось нырнуть в эту мрачную бездну и как не хотелось из нее выбираться. Прежде у него не возникало никаких подобных фантазий, да и в жизни он не смел поднять руку на женщину, не говоря уже о том, чтобы наброситься на нее страшным кровожадным зверем. Это тот Воин Тигр не знал границ, не наученный милосердию, воспитанный жестокостью и грубостью, в Реальности, сотканной из тех, в которых он побывал. Об этом уже было сказано ранее, и тогда он испытывал невероятное возмущение и непонимание, и об этом тоже уже говорилось. Но сейчас было по-другому.
Он вдруг вновь вернулся к Элеоноре, к той, которая смиренно терпела все эти унижения, связанная самыми светлыми искренними чувствами к Любимому из клана Тигров, а потом к той, которая готова была глотку перегрызть за Кемаля Афтера. К той, чье лицо исказили страшные трещины и холодивший кровь в жилах волчий оскал. В тот момент в Элеоноре будто ничего не напоминало женщину – любящую, ранимую, трепетную. Воин Тигр, кажется, мог, но не хотел испытать тот страх, на который она оказывалась способна. Тигр давил хрупкую Карлиту пока была такая возможность, прекрасно понимая, что с Элеонорой справиться будет на порядок сложнее. Карлита должна была знать свое место в их отношениях. Она была ведомой, за Тигром была сила. Тигр доминировал, так должно было быть, Тигр требовал подчинения, он был волен делать с покорной Карлитой все что угодно. И хотя Богучара воспитали иначе, взрастив в его сознании строгое табу на насилие над любимой женщиной, которая знала свое место без лишних физических напоминаний со стороны мужа, образы изуверств и извращений над ее хрупким беспомощным телом захлестнули подчиненный голосу Тьмы рассудок Богучара подобно огромной волне.
За этими кровожадными образами и застал его Хесс. Он не увидел (а может и не хотел видеть) Даниила, никуда не девшегося из Убежища и продолжавшего занимать свое кресло. И кажется для Даниила время и вовсе утратило значение; он был неподвижен и как бы отсутствовал в реальности, оставаясь материальным внешне и не существуя внутри. Даниила словно поставили на паузу, либо же он сделал это сам, в ожидании наиболее подходящего и обозначенного им для оживления момента.
Богучар же стоял на коленях посреди Убежища, скрестив руки перед собой и закрыв глаза. В тот момент он видел какой-то нескончаемый фильм, в котором каждый кадр повествовал о насилии, щедро сдобренном кровавыми подробностями. Кровоточили и глаза Богучара. Кровь капала из-под его прикрытых век, тянулась полосками по лицу, придав ему какой-то устрашающий боевой окрас. И когда Богучар наконец раскрыл глаза, поняв, что рядом с ним есть кто-то еще, они были заполнены кровью так, что не было видно ни белков их ни зрачков. Будто на месте глаз оказались бесконечно кровоточащие пустые глазницы. И трудно было определить кого видел перед собой Хесс - Богучара или Феликса.
