Яд Бахуса

рядом с ней, действуя интуитивно. Я помню, что зачем-то глянул на часы и отметил про себя с короткой вспышкой изумления, что прошло всего несколько минут с тех пор, как я увидел патруль ДПС. Мне казалось, я драпал и петлял по кварталам в течение получаса. - Прошу, только не пугайтесь! Мне срочно нужна ваша помощь!

Она смотрела на меня в ужасе, застыв с сигаретой в руке. Восемнадцатилетняя девчонка и маргинальный клошар. Из ближайшего подъезда, как назло, выползла дородная тетка с собачкой. Я изобразил графа Бестужева, но тетка все равно смерила уничижительно. Теперь и эта вскорости наберет ментам!

- За мной погоня!- поспешил я объясниться, пока девушка не задала стрекача уже от меня, переняв эстафету.- Давайте сделаем вид, что мы вместе.
- Погоня?- Она огляделась.- Никто вроде не гонится.

- Отстали! Но гнались. Я просто покурю рядом, как будто мы вместе, и отвалю.

- А мы вместе?

Я не заметил иронии. Боялся повторного обезьянника и ерзал на измене. И все могло действительно закончится минут через пять. Я бы покурил, ведь сигареты мне любезно вернули утром вместе с деньгами, и отчалил бы, через минуту уже забыв о самом факте встречи. И не было бы этого путешествия, длиною в полжизни. Не было бы небесного счастья поначалу и смертельного горя после. Но Лена вдруг спросила:

- Стрелять будут? Или просто бить?

Это вернуло меня в стойло, и мне пришлось к ней приглядеться. Признаюсь честно, мгновенного западалова, как, например, на Алиску, не случилось в помине. Первое, что я заметил,- слегка опухшие глаза. Как будто недавно она плакала. Глаза карие, выразительные.

- Ни то, ни другое,- успокоил я, начиная улыбаться и с ходу седлая новую волну.- Вчера вечером слишком увлеклись с дружком. Проблем с милицией нажили. Но ничего такого, просто пьяные были, гуляли поздно.

- Пьяные?- Лена затянулась и внимательно изучила меня сквозь дым.- Вчера вечером? Вместе с дружком?

- Ну да…

- Не вы, случайно, мою подругу напугали? Они вдвоем курили на скамейке возле Площади.

Я вылупился на нее, а потом расхохотался.

- Да ладно? Ты серьезно? Ни фига себе, совпадение! А ты тут каким боком?

- Она мне позвонила вчера уже перед сном. Она живет вон там по соседству, я сама из этого района, в детстве в этом доме жила. Рассказала, что какие-то два маньяка к ним прицепились на улице.

- Ничего не маньяки!- отмахнулся я.- Просто познакомиться хотели.

- Ну-ну.- Лена хмыкнула, и какое-то время мы молча курили.

Потом я заинтересованно на нее покосился. Алкоголь во мне никогда не подразумевал обходных путей, поэтому я спросил в лоб:

- Плакала?

Она помолчала секунду-другую. Затем молча кивнула.

- Поделишься? Нам же надо делать вид, что мы вместе. А то заметут меня.

- Это скука смертная. Обычные терки с родителями.

- Мама не одобряет длину юбки?- выстрелил я наугад.

- У меня нет мамы. Я с мачехой живу.

- Ни фига себе скука!- воскликнул я.

В общем, выудил я у нее подробности. Пусть помятый, завонялый и гашеный, все же под мухой я был по большей части обаяшкой. Когда не спарринговался с тещей и не долбил по двери камеры, заклиная сержанта. Картина вырисовывалась следующая: мачеха Лены, не имея опыта с собственными детьми по причине отсутствия оных, практиковала на Лене метод воспитания, называемый «отложенными обещаниями». Я в тот день не знал еще, что она Кандибобер. Думал, мачеха просто какая-то, типа золушкина. Но уже тогда я воспылал праведным гневом от некоторых подробностей, замыслив вдарить будущей тещеньке промеж рогов.

К примеру. В девятом классе мачеха пообещала Лене новенький мобильник, если та закончит учебный год на четверки-пятерки. Лена свою часть сделки выполнила, Лена вообще была ответственным человеком. Мачеха – хрен вам, выкуси! Только обычное кидалово с подарком, по мнению Анны Витальевны, не содержало должного эффекта. Нужно было оформить это дело под жизненный урок. И мачеха наклепала отцу Лены, что какая-то тетенька (!) застукала Лену на дискотеке (!!), где та бухала из горла в обнимку с пацанами. Лена действительно зависала накануне на дискаче, все прочее было шито белыми нитками, даже мне стало смешно. Какая нахрен дискотечная тетенька? Степан Антонович же не засмеялся, так что Лена получила дома разгон и запрет на массовые мероприятия. После скандала всем уже было не до телефона или требований справедливости.

Или. Прошлым летом класс Лены замыслил трехдневный поход на природу, о чем Лена уведомила предков чуть ли не за месяц. Мачеха любезно согласилась, но выдвинула встречное условие. У них имелась дача в Кантюковке, километров 10 от города. Ну как дача… Халупа старая, Кандибобер там прозябала до тех пор, пока на горизонте не замаячил вдовый Степан Антонович (Лена подозревала, что «замаячили» эти двое раньше вдовства). Мачеха перебралась на хату к новому мужу, халупа осталась за ней и теперь служила летним семейным домиком. К домику прилагался участок, все путем, так что семейка Усмановых дружно по весне его возделывала.

Условие же было таковым: в течение месяца Лена гнет на огороде хребет, и если после этого овощные культуры будут радовать глаз и претендовать на призовой урожай, Лена заслужит свою трехдневную отлучку. Лена вновь повелась. Не поняла еще, что «отложенные обещания» нужно считать «несбывшимися обещаниями». Моталась на маршрутке на эту ихнюю бахчу по три-четыре раза в неделю, поливала, полола, окучивала и даже немного копала. Ну а поскольку в будни предки-то работали, моталась Лена в одиночестве, чем и воспользовалась Кандибобер.

Вся эпопея свелась к тому, что мачехе пожаловались соседи (другие тетеньки), что Лена, вместо того чтобы гнуться в три погибели, устраивает на даче притон и разврат. Приезжает в компании молодежи, и там они бухают, курят, слушают громкую музыку и горланят «акуна матата!» на все село. Самое смешное, что Лена к тому времени уже курила, и ее действительно часто палили соседи с сигареткой, и при желании Кандибобер могла бы найти действительно реальный повод докопаться. Но реальность Анну Витальевну не интересовала, будущая тещенька перлась от выдуманных историй. Тоже мне, Гофман с кандибобером. Само собой, на идею с трехдневным походом легла могильная плита, равно как и на любые походы, будь то в соседний двор или в магаз за шоколадкой.

На сей раз мачеха превзошла саму себя и учудила вопиющую хрень. От родной мамы Лене остались украшения. Не то чтобы драгоценности Шахерезады, но и не бирюльки. Пара колец, сережки, брошка и подвеска. Советское золото, не хухры-мыхры. В детстве Лена хранила эти сокровища у себя под сердцем и периодически любовно примеряла их перед зеркалом. Степан Антонович не находил в этом ничего зазорного, но это все потому, что Степан Антонович ни бельмеса не смыслит в воспитании. Спасибо Анне Витальевне, которая открыла ему глаза, после чего изъяла все украшения и наложила запрет. Лена плакала три дня. В конце концов даже отец не выдержал и досадливо крякнул в сторону новой жены.

Анна Витальевна была не из тех, кто торопится запрокинуть лапки. Покумекав на паузе, она выдала компромисс: украшения останутся под ее присмотром до тех пор, пока Лена не закончит школу с четверками и пятерками. Я спрашивал Лену уже много позже: верила ли она? И Лена сказала мне страшную вещь: она заставила себя верить. У нее не было выбора, иначе она бы сломалась.

Итог предопределен. Вчера, накануне нашего знакомства, Лена получила школьный аттестат. А вечером ее поджидали дома скорбная Анна Витальевна и крякающий в возмущенном негодовании Степан Антонович. Случилось страшное: пропали эксклюзивной работы сережки мачехи, ее любимые сережки. Те самые беспонтовые якорные цепи, что болтались у нее в ушах в день нашего с ней спарринга. Она так их берегла, что даже надевала только по праздникам, а все остальное время сережки пылились у нее в тумбочке. И сегодня она обнаружила, что не пылятся? А кто мог взять? Уж всяко не кто-то из мутных дружков или родичей, типа Денисюка, время от времени ошивающихся у них дома и разевающих на чужое. Всяко это кто-то из Лены. Либо ее вороватые подружки, либо она сама. Других вариантов не остается.

Это был серьезный удар. Серьезное обвинение. Лена не выдержала, сорвалась, а Кандибоберу только этого и нужно. Они проорали друг на друга весь вчерашний вечер, и сегодня утро началось тем же. Так что Лена не стала искушать судьбу, ведь в доме имелось много разных эффективных предметов – тот же нож, или тупо расческа, кипяток из кастрюли тоже нормуль. Она сбежала из дома, на последние карманные деньги купила сигарет, пошла бродить по городу и в конце концов приземлилась в своем старом детском дворе, где она жила еще с родной мамой. Тут на нее наткнулся я, передавая привет из обезьянника.

- Мне кажется, ей нечего больше возвращать,- призналась Лена, и опять начала плакать.- Мне кажется, она давно продала все мамины украшения.

- Да ладно? Да разве люди так могут?

Как показала практика – могут, вполне.

- Походу, мне надо выпить,- огорошил я.- Ты пива не хочешь?

Она усмехнулась сквозь слезы.

- Я спиртное еще ни разу не пробовала.

- Да ладно?- Я снова изумился. Четверть часа назад рядом со мной сидела ничем не примечательная девчонка, и вдруг я словно открыл для себя новый мир.

- Что удивительного? Я училась так-то. Мне же украшения вернуть обещали за хорошие оценки. Да и вообще я в школе была старостой, вроде как пример для подражания. Мне много раз предлагали на вечеринках, но я пока не созрела.

- Что-то мне подсказывает, что именно сейчас тебе нужна алкотерапия,- вкрадчиво искушал я.

- Ну да! Особенно после закидона мачехи еще домой под мухой прийти.

- А чего тебе терять?

Она серьезно обдумала мой вопрос.

- Я завишу от них. Меня и так со всех сторон прессуют. Мне самой эти четверки-пятерки в школе нахрен были не нужны. Они думают, что я буду в институт поступать, но я не буду. Вообще больше ничего не буду, пойду работать. Потом отучусь на заочке, если захочу. Еще несколько лет я с ними не выдержу. А в другой город учиться они меня не отпустят. Так что, пока не устроилась на работу и не сняла хату, буду пай-девочкой.

И, как в опровержение своих же слов, она закурила новую сигарету.

Когда слезы высохли, я проводил ее до дома, который располагался на улице Губкина. Мы, наверное, выглядели странной парой. Если бы я причепурился и немного протрезвел, то сошел бы за кавалера, пусть даже Лена на моем фоне выглядела совсем юной. А так создавалось впечатление, что к школьнице пристал на улице бич промзоновский, и только наша оживленная беседа сглаживала внешний диссонанс.

Мы распрощались, обменявшись телефонами и сговорившись обязательно покурить еще раз как-нибудь вместе на лавочке. Но я никак не ожидал, что Лена позвонит мне уже через десять минут, когда ее дом еще оставался в поле зрения.

- Кажется, тебе все-таки удастся меня сегодня напоить,- сообщила она смеющимся голосом.- Предки на дачу умотали, оставили записку. Написали, что нашли сережки. До понедельника их не будет.

Я развернулся и втопил назад. С этого дня у нас все и закрутилось.

13.

Efes Pilsener. Попытка №2. Стайка рецидивистов-алкашей в форме мушкетеров готова пожертвовать свободой ради пива. Все правильно: миру мир, народу beer.