то время, пока мы не виделись, пока я одного за другим терял и хоронил своих любимых и родных людей, Ленчик угорал дома, не работая, ничем не занимаясь, прожигая Катькины заработки. Если же отказывала спонсировать, измывался изощренно.
- Однажды он меня связал, примотал голову скотчем к доске, чтобы я не рыпалась, опустил на спину,- равнодушно излагала Катька, а я покрывался мурашками от ее откровений.- Сказал мне, что любит и никогда не сможет ударить. Но если я не дам ему денег, он насрет мне на лицо.
- Ленчик?!- вскричал я. Мне вспомнилось, как у меня дома он ржал над каждой дебильной шуткой и бухался лицом в голые Катькины ляжки.- Да ладно!
- Было и хуже. Это уже был не тот Ленчик, которого ты помнишь. Но ты хоть можешь его помнить нормальным. А я уже нет. Каждый раз вижу только обдолбанную морду. Вспоминаю тот вечер, когда вы нас сняли. Я же не хотела идти никуда гулять, подружка уговорила. И могло вообще ничего не случиться. Слава богу, я хоть детей от него не родила.
Последние полгода жизни Ленчик, разгадав вселенский заговор, активно стремался спецслужб. Координаторов. Он называл их координаторами. Якобы есть группа надлюдей, контролирующая развитие цивилизации только в отмеренном русле. А координаторы – исполнители данного механизма. Раньше координаторы сплошь рядились под церковников, тем самым выведывая тайны людей и вкладывая народу в головы определенную программу развития. Убеждали, как следует себя вести, как думать и даже что чувствовать. Те, кто не велся,- погибали странным образом. Как Леха Агопов, к примеру.
Когда церковь начала терять позиции, встал вопрос о создании силы более могущественной. И такая сила была создана: Интернет. Где человек, как на ладони. Вся его жизнь, вся подноготная, все мысли и тенденции. Ленчик утверждал, что сумел взломать закрытый сайт, через который можно не только наблюдать, но и управлять определенным человеком. Сайт работает на уровне информационно-биологических технологий и связан с информационным полем земли по зашифрованному каналу. На следующий день Ленчика уже заблокировали, однако он успел взломать какой-то там хитрый код, после чего у него открылся третий глаз, как у гребаного ракшаса, или кто у них там сверкал глазом.
Ленчик засветился, и им заинтересовались координаторы. Дальнейшие подвиги Догадова напоминали крепко сбитый триллерок. Он втемяшил себе в голову, что воздействие на людей извне происходит на основании биометрических данных, собранных камерами мобильных телефонов, ноутов, компьютеров, уличными камерами, камерами банков и прочих учреждений. Он же в свое время бытовой техникой банчил, знал че-почем - хоккей с мячом. Сначала Ленчик начал заклеивать «око Саурона» у всех домашних устройств. Потом стал замазывать свои воинственные очечки какой-то дрянью, типа гуаши, оставляя крошечные щелочки для глаз. В аккурат, чтобы монитор помещался. И натыкался потом на углы и на Катьку, собирая и раздавая шишки. Зато ему удавалось исказить свой биометрический портрет и не поддаваться влиянию координаторов, пускай от постоянного прищура он и превратился в кривоватого подслепыша.
Однажды Катюха забурилась в ванную и застигла там Ленчика, глубокомысленно примеряющего лезвие ножа к своему лицу. Он сказал, что если сгладить черты лица физически, координаторы заманаются его зомбировать. А если срезать лицо, то он будет им неподвластен на веки вечные. По глобальному звездецу это явно перевешивало фекальное насилие, и Катька твердо уверилась, что нужно линять. Ленчик ведь не остановится на достигнутом, если покромсает себе морду. Обычно таким людям снисходит озарение и истовая потребность спасать других. Особенно тех, кто поближе.
Но осуществить исход Катюха не успела, потому как Ленчик вскорости исполнил свой собственный. Итоговый и загадочный. Так-то он почти не выходил из дома, только за дозой и в магаз за сладостями, которые составляли 80% его рациона. А потом – юрк! – и назад до хаты, пряча морду в капюшоне, чтобы координаторы не словили его по спутнику или через беспилотников. И вдруг канул. Вышел из дома в очередной раз по своим шпионским нуждам, и нет его. Нашли на следующий день за городской чертой, всего покромсанного ножом, при этом ни одной смертельной раны. Умер от потери крови. И ножа нигде нет! Характер ранений плюс Катькины показания свели дело к психозу и паранойе, вызванным злоупотреблением наркотиками, и как следствие – к помешательству и самоубийству. Отсутствие ножа объяснялось многочисленными поверхностными ранениями, после которых Ленчик мог вполне колобродить по местности, посеяв нож в дальнем овраге. Не объяснялось, каким макаром пугливый и догадливый Ленчик Догадов вообще оказался за городом и откуда взял нож, ведь все домашние ножи оставались в домашних же ножнах.
- Я, блин, поверить не могу! - искренне вскричал я, еще раз прокрутив в мыслях прежнего Догадова и его ироничные очечки.
- Предки его до сих пор меня терзают. Пытаются ответственность на меня повесить. Типа это я его довела. Тоже не верят. Я ж его прикрывала до поры до времени.
- Значит, ты теперь одна,- пресно прошамкал я, чтобы хоть чего-то прошамкать.
- Не засижусь!
- Так-то да, согласен. Ты молодая еще, все сложится. Всхуднуть только не мешало бы.
- Звездец ты галантный!- окрысилась Катюха.
- Ну, я так…- Я не стушевался, потому что витал в дальних областях. Если точнее, я думал о Лехе Агопове, который поначалу тоже вещал о программах и теориях заговора, а потом внезапно преставился.
- Ты вообще какими судьбами?- спросила Катька таким тоном, каким намекают на честь и нехватку времени.- Опять курнуть захотелось? У меня есть, кстати? Будешь? Помянем Ленчика его же зельем.
- Не…- Потребовалось мощнейшее усилие, чтобы преодолеть острую тягу накуриться с Катькой вдрыбаган. Но я точно знал, что любое изменение сознания снова приведет меня к рюмке. Мы уже проходили с Катькой этот этап, когда после туалетного секса я бесславно завершил мучительную попытку №2. Почему я продолжал держаться трезвым? Что в моей гребаной и ущербной жизни было такого, чтобы держаться за нее? Вероятно, подсознательно я надеялся, что вернется Лена. Когда мы выздоровеем и избавимся от демонов поодиночке.- Я к Ленчику по старой памяти.
- Ко мне не хотелось по старой памяти?- ехидно намекнула Катька, но я состряпал непонятки, и она надулась.- Как сам вообще?
- Я тоже теперь один. Лена ушла.
- Чепатый мафон! – произнесла Катька коронную фразу мужа, и меня резанула короткая ностальгическая боль.- Давно пора. Вы же с Ленчиком два сапога пара.
- Может, и пара,- не стал я возражать.
- Дети с кем?
Я напрягся. Так-то я уже допетрил, что Катька не в курсах о моей судьбе. И неудивительно, ей своей поломанной хватает.
- По-разному,- уклонился я от острой темы.
- Видела, кстати, на днях твою тещу. Она мне ничего про ваш развод не говорила. Тоже чет темнила и молола всякий бред.
- Кандибобер?!
- Угу…
- А ты откуда ее знаешь?
- Ну в смысле, родной? Мы ж на свадьбе у тебя были. Она мне в первую очередь посоветовала сиськи не выставлять, у меня платье с вырезом было. Но потом, когда ты начал тосты гонять и отплясывать по пьяни, все мелочи забылись, ты остался гвоздем программы на долгую память.
- Только не на мою,- буркнул я невпопад.
- Я так поняла, не любит Лену ее мачеха.
- С чего ты взяла?
- Говорю же, несла какую-то чушь. Типа Лена алкашка и всегда ею была. Но я-то помню, что она пила мало. Вы с Ленчиком ужирались в хлам, ну я могла иногда увлечься. Дело молодое. Я просто машинально начала ее защищать, и тут эта краля выдает: а ты знаешь, что мы даже ее в реабилитационный центр хотели поместить? Правда, что ли?
- Нет.- Я помолчал.- Не правда.
- Вообще дикость какая-то. Мне, почти незнакомому человеку, бренчать о таких вещах. И какой смысл ей мне врать?
А вот это вопрос номер один на повестке дня! Сместивший все прочие загадки, включая Леху Агопову и Леонида Догадова. Все-таки мозги у меня копченые, до проницательности Агопы мне как до Ибицы. С чего я вообще взял в своих аутомазохистских измышлениях, что причина моей злополучной судьбы во мне или в моих родичах? Что если червоточина именно в родне Лены? В Кандибобере, например? В Степане Антоновиче? В гребаном Димарике или в его жене Римме? В самой Лене? В ее родной матери, которая по пьяни могла натворить таких чудес, что хватит на десять поколений?
8.
Разумеется, идея заскочить на огонек к Кандибоберу и устроить допрос с пристрастием насчет сплетен и пакостей представлялась мне нетолерантной. Причина даже не в том, что мы полаялись вдрыбаган, и эти мрази не соблаговолили навести мосты после гибели Артемки. Не больно хотелось, искренне говоря; наши с ними ровные отношения напрямую зависят от квадрата расстояния между нами. Но они непременно спросят меня про Лену – а что я им отвечу? Я ведь понятия не имел, где на просторах России затерялась моя жена. Я регулярно мониторил ее страницы в соцсетях. С того дня, как Лена собрала манатки и укатила в неизвестность, аккаунты она не посещала.
Но что-то было не так во всей моей истории. Чем больше я трезвел, чем больше оживал мой проспиртованный мозжечок, тем больше сомнений меня одолевало. Сомнения вели к подозрениям. Подозрения – к очередным страхам. Мое полное невменько, начиная с пропажи Лешки и заканчивая наркологичкой, зашоривало мыслительный процесс, тем не менее, что мне еще оставалось делать, кроме как ворочать мозгами, раз уж я благословлен судьбой не ворочать мешки. Задавай правильные вопросы – молвил «замузглый банан» из травматологии. Я катал фрагменты воспоминаний то так, то эдак, а потом внезапно вспомнил Роберта, координатора Лизы Алерт.
Его номер сохранился в телефонной книге, и я тут же ему набрал.
- Слушаю?
Я вмиг набросал в мыслях его недружелюбный портрет и длинные пеликаньи ноги в брюках хаки, втиснутые в кошмарные армейские боты. На дальних фронтах ничего нового, и Роберт остается таким же отстраненно-небратским, судя по тону.
Я назвал себя, и он меня узнал. Мне, видать, удалось отличиться в череде истеричных и сопливых родственников потеряшек.
- У меня нет новостей, мы свернули поиски еще два года назад,- буркнул Роберт, предупреждая любые мои начинания.- Все вопросы – к полиции. Дело еще не закрыто.
- Я не об этом, - поспешил вклиниться я, а то чего доброго бросит трубку.- Я хотел спросить… Ну, короче, не было ли в моем деле чего-то странного? Чего-то, что топорщилось? Вроде лезет в глаза, но не ухватить. Чего-то такого.
Я ожидал молчания или встречных дознавательных алгоритмов, но Роберт лишь вздохнул и пробурчал:
- Там все было шибко странным. Начиная со странного папаши, который пробухал сына. Вы уж не обессудьте, но говорю, как есть.
- А я и не в претензии. Я виноват, и спорить не собираюсь.
- Я готов принять потерю ребенка. Их теряют тут и там, как фантики, и трезвые родители теряют детей гораздо чаще, чем пьяные. Но то, что память отшибло до утра, - такое мне встречается впервые. Неужели никакого всплеска? Даже позже, со временем?
- Вообще ничего,- признал я.- Пустота.
- И почему ваша жена не позвонила вечером, чтобы проверить, как вы добрались? Она же видела, в каком вы состоянии…
Роберт
