Люсилль Болл "Валентинка"

пожалуйста, мама... еще одну... давай сделаем еще одну...». Затем мы уходили домой в четыре, уставшие, но чувствующие себя так замечательно!
Для меня живым театром было все, и это до сих пор так. Лела ставила нас в хороших пьесах и репетировала с нами на протяжении четырех или пяти месяцев. Затем мы играли пьесу каждый вечер, кроме воскресенья, в течение того же периода времени. Ее постановки были невероятным примером для молодых талантов.
Вход на пьесы стоил двадцать пять центов. Люди стекались в наш театр со всего города и даже из Нью-Йорка. Часто в зале были режиссеры и продюсеры, а также критики. Однажды вечером встретила Брока Пембертона и его жену за кулисами. После этого в течение нескольких месяцев он пытался найти мне роль на Бродвее.
Вскоре стала частью небольшой группы, сосредоточенной вокруг Джинджер, которая была примерно моего возраста. По выходным мы играли в теннис, плавали и ходили на двойные свидания в Ambassador и Biltmore. В группу входили Филлис Фрейзер, двоюродная сестра Джинджер, которая теперь миссис Беннетт Серф; Эдди Рубин; Флоренс Лейк; и Анита «Лицо» Колби. Джинджер встречалась с Ли Боуменом, Генри Фондой, Джимми Стюартом и Орсоном Уэллсом; часто я ходила с ними.
Это было такое занятое, счастливое время для меня. Лела сняла с нас комбинезоны и заставила надеть платья; она сорвала с нас резинки для волос и заставила уложить их. Если мы шли к крупному продюсеру в его офис, она предупреждала нас, чтобы мы накрасились и стали похожи на кого-то. Заставляла нас читать хорошую литературу, чтобы улучшить английский и расширить понимание характера.
Она вдалбливала нам, как обращаться с агентами и боссами наверху. Лела считала, что секс — это скорее помеха, чем помощь для будущей звезды. Больше актрис достигли вершины без очевидной сексуальной привлекательности, чем с ней.
Лела учила нас посвящать себя своей работе и игнорировать нервирующие слухи о бедствиях, исходящие из главного офиса.
Никогда не играла в политику в RKO, и это не помогло бы мне, если бы даже я это делала. За четырнадцать лет в RKO сменилось одиннадцать президентов. Лела посоветовала нам работать над собой и не обращать внимания на эти корпоративные махинации.
Один продюсер в RKO присылал ей своих подопечных на обучения. Правда она часто выгоняла их, пока ее терпение не истощилось. Однажды пришла еще одна протеже, застенчиво сказав: «Меня послал мистер Икс».
Лела взяла трубку и сказала продюсеру: «Я не мадам Роджерс, и моя мастерская — не публичный дом. У этой девушки, которую вы мне сегодня прислали, нет никакого таланта и будущего в театре. Так что верните ее туда, от куда ее взяли вчера вечером, и оставьте там». Это был последний раз, когда мы видели этих жизнерадостных дам.
Мой первый контракт в RKO был на три месяца, потом продлили до шести месяцев, а затем на год.
12 мая 1935 года нашей «малышке Клео» исполнилось шестнадцать, и ей наконец разрешили выбрать, где она хочет жить. Она немедленно оставила отца в Буффало и присоединилась к нам в Голливуде.
Клео была так счастлива снова иметь мать, что не выпускала ДеДе из виду.
Я поехала прямо из студии на автобусную станцию, чтобы забрать ее в своем подержанном Studebaker Phaeton, моей первой машине. Клео была ошеломлена видом «настоящей кинозвезды» в полном сценическом гриме, с накладными ресницами, большой шляпой и шелковым платьем в горошек. Я снова зарабатывала семьдесят пять долларов в неделю и думала, что добилась своего.
Мой контракт продлили до года, но к концу 1935 года Лела нашла меня в слезах. «Вчера в полночь они завершили мой контрак», — сказала я ей. «Полагаю, я закончила».
Лела ворвалась в главный офис и узнала, что меня действительно исключили. Был назначен новый президент, который «экономил» деньги, урезав фонд заработной платы.
«Очень хорошо». Лела пожала плечами. «Если уйдет Люсиль, уйду и я. Она лучшая моя ученица. Я отведу ее в какую-нибудь другую студию и буду управлять ей, как Джинджер».
Начальники побледнели от этой угрозы, и меня немедленно снова приняли на работу.
Лела сказала мне, что юридический отдел ошибся с датой опциона. «Они могут попросить вас взять ту же зарплату, без повышения в этом году», — добавила она. «И, если бы я была вами, то взяла бы ее».
Вот я и была в безопасности еще на один год. Лела учила нас никогда не считать никого более важным или большим, чем мы сами, но она не одобряла всплески мелочного темперамента. Сказала, что очень плохо, когда молодой игрок получает репутацию «трудного». Это пришло мне в голову однажды утром, когда мой вспыльчивый характер вышел из-под контроля.
Однажды утром сидела перед столом для макияжа, когда главный визажист Мел Бернс грубо сказал мне выйти; Кэтрин Хепберн как раз собиралась спуститься. Ее наняли за 2000 долларов в неделю, и все на съемочной площадке относились к ней с большим благоговением и уважением. Поэтому с одной бровью и без помады на лице я поспешно собрала свои вещи и ушла. Однако после того, как Мел Бернс начала работать над Хепберн, я поняла, что забыла свой карандаш для бровей.
Вернулась, выпив чашку кофе, и просунула голову в маленькое окошко для разговора в раздевалку. Мел Бернс проигнорировала мою вежливую просьбу дать мне карандаш для бровей и продолжила наносить макияж Хепберн. Я попросила его еще раз, а затем и в третий. Он дал какой-то скучный ответ. Я долго терпела этого парня и с меня хватит. Внезапно чашка кофе вылетела из моей руки и полетела в гримерку, едва не задев знаменитую голову Хепберн.
Чуть позже Лелу вызвали в главный офис. «Эта Люсиль Болл темпераментна — нам придется от нее избавиться», — сказал мистер Берман.
«Конечно, она темпераментна, иначе она не стоила бы ни цента ни для вас, ни для кого-либо еще», — вспылила Лела. «Как и Мел Бернс, так что, если вы уволите ее, увольте их обоих».
Я и так была в немилости, поэтому, чтобы показать всем, на чьей она стороне, Лела отвела меня в буфет на обед. Хепберн подошла к нашему столику и успокаивающе сказала: «Все в порядке, Люси». Затем она добавила: «Нужно подождать, пока ты немного подрастешь, прежде чем сможешь практиковать темперамент».
Лела ожидала, что все мы будем появляться на репетициях спектакля, независимо от того, были ли мы в постановке или нет. Как любит говорить Фил Сильверс: «Если вы достаточно долго торчите в шоу-бизнесе, вы учитесь!» Мы все проводили много часов в темном зале, наблюдая за репетициями.
Мы ставили «Случай дождя» с Анитой Колби в главной роли, когда Лела позвонила мне в десять часов утра. «Анита заболела и не сможет сегодня выступить», — объявила она. «Вы займёте её место?»
Затем она объяснила, что времени на полную репетицию нет. «Мой ассистент пройдёт с вами по репликам и движениям», — сказала она.
Я, конечно, изучала пьесу и смотрела репетиции, но между таким подходом к мышлению и реальным представлением есть большая разница. Приехала в театр Лелы около одиннадцати утра и оставалась там на весь день, до открытия в восемь часов вечера. Не знаю, как мне это удалось, но сыграла главную роль, не пропустив ни одной реплики, и получила на двадцать пять больше смеха, чем обычно.
После этого Лела подошла ко мне и сказала: «Люсиль, если ты в театре пятьдесят лет, то никогда не столкнешься с более сложной задачей. Ты прошла через самое худшее, что может случиться с артистом. Надеюсь, ты всегда будешь справляться с такими вызовами».
Только недавно узнала от Лелы, что мое появление в последний момент было ее способом проверить меня. Внезапная «болезнь» Аниты была подстроена.
Однажды вечером в заднем ряду Маленького театра Лелы сидел Пандро Берман. Он был невысоким, смуглым, энергичным и все еще в свои тридцать с небольшим, вундеркинд в этой индустрии. Он продюсировал все мюзиклы Астера-Роджерса и часто вступал в смертельную схватку с Лелой из-за реплик Джинджер или танцев или ее привлекающих внимание костюмов. Одно из пышных танцевальных платьев Джинджер из страусиных перьев едва не задушило тощего Фреда. Но Лела боролась с Паном Берманом за каждое перо и победила.
Когда главный продюсер RKO начал покидать театр после представления, Лела подошла к нему и крикнула: «Это была Люсиль Болл, которая играла главную роль сегодня вечером, всего за несколько часов до начала. Она та девушка, у которой, как вы сказали, нет актерского потенциала».
На этот раз мистер Берман не смог ничего противопоставить «матери-носорогу». «Да, я знаю», — тихо сказал он Леле и ускользнул.
Лела продолжала говорить продюсерам и режиссерам RKO: «У меня куча хороших талантов, и когда вы подбираете актеров на второстепенные роли, я хочу, чтобы вы использовали моих учеников».
Однажды к ней пришел режиссер Марк Сэндрич, когда он подбирал актеров на роль Топ-Хэта, и Лела уговорила его дать мне несколько реплик. Это была моя первая настоящая говорящая роль, и во время съемок я так нервничала и была расстроена, что не могла вымолвить ни слова. Они позвонили Леле и сказали, что я плохо играю и меня нужно заменить. Поэтому Лела сама побежала на съемочную площадку. Моя сцена происходила в цветочном магазине, где я должна была сделать несколько колких замечаний какому-то мужчине по поводу того, что Фред послал цветы Джинджер. Я, спотыкаясь пропускала реплики, пока Лела не сказала Марку Сэндричу: «Поменяй местами реплики. Это не в характере девушки — делать такие колкие замечания... Отдай их мужчине». Поэтому мы поменяли диалоги местами, и все получилось отлично.
Моим следующим фильмом был «Follow the Fleet» (Следуйте за Флотом), еще один большой броский мюзикл Астера-Роджерса с Бетти Грейбл в одной из ее ранних ролей.
Джинджер и Фред пели и танцевали под песни Ирвинга Берлина «Let’s Face the Music and Dance», «I’m Putting All My Eggs in One Basket», «We Saw the Sea» и «Let Yourself Go» («Давайте послушаем музыку и потанцуем», «Я кладу все яйца в одну корзину», «Мы видели море», «Дайте себе волю».). Он был основан на сценической комедии «Shore Leave» («Увольнение на берег»), с небольшим сюжетом, но отличными песнями и танцами. Я играла друга Джинджер.
Картина вышла в Radio City Music Hall в феврале 1936 года, и вскоре после этого получила свое первое письмо от поклонника, которое у меня до сих пор есть. Оно было адресовано в главный офис, и в нем говорилось: «Вы могли бы дать высокой блондинке, жующей жвачку, больше ролей и посмотреть, сможет ли она добиться успеха — хорошая ставка».
Из Follow the Fleet попала на вторую главную роль «That Girl from Paris» (« Эта девушка из парижа») с Лили Понс и Джеком Оуки.
На съемочной площадке я постоянно паясничала.  Однажды ко мне подошел пожилой мужчина и сказал: «Юная леди, если вы правильно разыграете свои карты, вы можете стать одной из величайших комедийных актрис в бизнесе».
Я просто посмотрела на него и подумала, что он один из тех парней, которые приходят мерить старлеток для колготок. Потом узнала, что это Эдвард Седжвик, известный комедийный режиссер, который тренировал Бастера Китона и Джека Хейли. В конце концов, Эд Седжвик научил меня многим комедийным приемам — двойной взгляд и закатывание глаз, а также тому, как обращаться с реквизитом. Он стал наставником Деси, а его замечательная, остроумная жена Эбба — моей доверенной. Они оба были нам так же близки, как отец и мать.
Рассел Маркерт, Лела