Люсилль Болл "Валентинка"

своих супружеских проблемах или даже о проигранной борьбе с раком. Здравомыслящий, рассудительный, стойкий человек, он также был любящим мужем и отцом и шоуменом редких способностей.
В январе 1944 года мой дедушка Фредди, мой любимый папочка, умер от инсульта в возрасте семидесяти восьми лет. Мы даже не думали похоронить его в Голливуде. Он был рядом с Флорой Белль на семейном участке Хант в тени вязов в Джеймстауне.
Я полетела на восток на его похороны, а затем несколько дней прожила в отеле Jamestown, встречаясь со старыми друзьями и помогая собирать деньги на кампанию по выпуску военных облигаций.
Сказала местным газетчикам, что Деси по-прежнему был главным интересом в моей жизни, и что надеюсь сняться с ним в одной картине после войны.
Телефонные звонки и телеграммы от Деси заполонили отель во время моего четырехдневного пребывания, и все думали, что у нас все еще медовый месяц.
Затем вернулась в Голливуд, чтобы сделать «Безумства Зигфелда».
Это была великолепная, блестящая, роскошная постановка Артура Фрида со многими звездами первой величины, включая Фреда Астера, Джуди Гарленд, Лену Хорн и Джина Келли.
Мне пообещали, что смогу танцевать с Фредом Астером и сделать несколько зарисовок в стиле Беа Лилли. Но это была такая колоссальная постановка, в которой участвовало столько эго и темпераментов, что в итоге я ничего не делала, кроме как щелкала хлыстом, украшенным стразами, над восемью черными пантерами.
«Безумства Зигфелда» получили ужасные отзывы. Это была дорогостоящая ерунда, лишенная всякого блеска и оригинальности.
Снова усвоила горький урок, что режиссеры и продюсеры могут создать или сломать актрису. Я была звездой, но чувствовала, что не могу позволить себе отказываться от ролей из-за страха разозлить этих больших шишек: «Кем она себя возомнила, что ставит свое суждение выше нашего?» Если я отказывалась от сценария (чего я никогда не делала, пока была на контракте), меня отстраняли от работы, без зарплаты. Я не могла принять предложение от любой другой студии, каким бы хорошим оно ни было, но меня могли уволить в любое время без указания причины со стороны начальства.
В каком-то смысле было замечательно стать контрактным игроком под крылом мощной студии, но в то же время это были отношения хозяина и раба. Все блестящие «звезды» зависели от прихотей высших лиц. Руководители студии и продюсеры были «своими»; сценаристы, актеры и режиссеры были «чужими». Основная война шла между «своими» и «чужими», но не менее жестокие войны бушевали и внутри.
Я знала, что у меня есть способности, и поставила себе цель изучить сложное и требующее мастерства ремесло, проявив как можно больше самодисциплины.
Большинство людей в RKO и MGM знали, что у меня что-то есть, но никто не знал, что именно. Они совершили ошибку, дав мне шутки, тогда как я нахожу, что моя комедия следует традициям чистой физической комедии. Мне нужно дать комическую ситуацию, с которой я живу, борюсь, затем возникают повороты и осложнения.
В MGM в военные годы продюсеры каждый день недели были влюблены в новую девушку, и некоторые из вещей, которые были запланированы для меня, отдавались другим актрисам. Меня это не особенно волновало. Моя крошечная роль в «Безумствах Зигфелда» была разочарованием, но я продолжила играть второстепенную роль в «Без любви» с Кэтрин Хепберн и Спенсером Трейси в главных ролях.
Было невероятно волнительно сниматься в одной картине с Хепберн, которой я так восхищалась в RKO. Кэти, казалось, вела одинокую жизнь, но она, вероятно, наименее одинокая женщина из всех, кого я знаю. Она также одна из тех редких личностей, которые достаточно уверены в себе, чтобы игнорировать условности и при этом сохранять чувство преданности и самоуважения.
Спенсер Трейси — задумчивый, странный человек с большой глубиной чувств к близким ему людям. В свободное время Спенс расслаблен и может быть чрезвычайно интересным. На съемочной площадке он весь в делах. Когда вы работаете со Спенсером, вы не шутите.
«Без любви» был основан на пьесе Филипа Барри о молодой вдове, которая хочет сохранить яркие воспоминания об идеальном браке, и уставшем от любви ученом, который стесняется брака.
В моей второстепенной роли Босли Кроутер заметил: «Люсиль Болл бросает остроты, как бейсбольные мячи».
Пока изнуряла себя съемками фильмов и турами по продаже облигаций, мой брак быстро рушился.
Ночная жизнь Деси вызывала пресыщенные разговоры в Голливуде. Журнал Confidential опубликовал историю о его выходных в Палм-Спрингс, и это тоже глубоко ранило и унизило меня.
На пикнике в госпитале Бирмингема тем летом Деси напился в стельку и обозвал своего начальника нецензурными словами. Я была уверена, что его разжалуют из сержанта в рядового, но поскольку он так хорошо справлялся с ранеными, его отпустили с выговором. Он никогда не мог легко подчиняться начальству.
Летом 1944 года Деси перестал приходить домой. Однажды ночью я бессонно ворочалась до рассвета, размышляя, где наш брак пошел наперекосяк и что сделала не так.
Наконец решилась на отчаянный шаг. Я все еще любила Деси. Он был единственным мужчиной в моей жизни. Но решила развестись с ним. Выбрала Калифорнию, потому что там развод длится год, и поэтому для примирения оставалось 365 дней.
Клео была за мужем и жила в армейском лагере в Северной Каролине, а ДеДе навещала ее там.
Позвонила им и сказала, что развожусь с Деси.
«Жаль, что вы не можете ничего уладить», — прокомментировала Клео. «У вас двоих так много общего».
«Я знаю», — согласилась я. «Но теперь Деси даже обвиняет меня в войне».
Накануне того, как мне предстояло явиться в суд, Деси появился. Он был раскаявшимся и самым очаровательным из всех. На следующее утро я вылезла из нашей большой двуспальной кровати и начала надевать костюм, шляпу с рисунком и украшения. «Куда ты идешь?» — хотел знать Деси.
«В суд, чтобы развестись с тобой», — сказала ему.
Я сказала судье, что Деси причинил мне «тяжелые душевные страдания».
Я не ожидала, что он будет рядом, когда вернусь на ранчо позже тем утром, но он был. Деси выглядел бледным и убитым горем. «Люси», — сказал он, — «в следующий раз, когда я женюсь, я буду лучшим мужем».
«А я в следующий раз, когда выйду замуж, буду лучшей женой», — честно ответил я.
Лицо Деси прояснилось. «Тогда почему бы нам обоим не попробовать это друг на друге?» — предложил он.
Не верила, что Деси может измениться, но он изменился на какое-то время.
Я немного вздохнула, когда отдала 2000 долларов в качестве оплаты за развод, который так и не получила, но это того стоило.
Долгое время Деси приходил домой каждый вечер, и мы оба очень старались, чтобы все получилось. Я больше не ожидала, что буду так же счастлива, как была, будучи восторженной новобрачной, но я действительно искала покой и безопасность.
Закрыла глаза и игнорировала то, о чем было слишком больно думать. Старалась относиться к своим проблемам менее серьезно и меньше волноваться, и сдерживала свой нрав. Слова, сказанные в смущении и в гневе, редко бывают правдой, но говорят, что они ранят и обижают другого человека. Сказанное однажды, уже никогда не вернешь.
В этот период примирения репортер спросил Деси, какие изменения он внес в наш брак. Он долго молчал, а затем наконец выдал два: «Ну, я стараюсь спать с открытыми чертовыми окнами, потому что Люси любит свежий воздух. Потом я некоторое время занимался квадратными танцами. Прыгал вместе с остальными персонажами!»
Примерно в это время мой хороший друг режиссер Эдди Баззелл попросил меня сняться в его фильме «Легко жениться». Это был ремейк раннего фильма Джин Харлоу «Оклеветанная леди» и один из самых ярких моментов моей кинокарьеры.
Сюжет касался богатой плейгерл (Эстер Уильямс), которая подала в суд на газету за клеветническую историю о ней. Газета нанимает большого любовника (Ван Джонсон), чтобы скомпрометировать ее, и чтобы о ней все забыли. Я снова играла танцовщицу, в локонах, черных колготках и коротком турнюре, но вместо того, чтобы быть крутой девушкой со всеми ответами, я была неискушенной бедняжкой — хористкой, которую использовали и на которую наступали, и которая боролась по-своему.
Эдди Баззелл успокоил меня и призвал быть собой так, как ни один другой режиссер не делал этого раньше. Я стала уставать от таких ролей.
Эдди, который приехал в Голливуд через водевильную сеть Orpheum, раньше ходил на наши вечеринки на ранчо. Он видел, как я исполняла свой глупый танец цыпленка с нашим стадом древних кур. Он увидел во мне потенциал юмора и пафоса, о котором я даже не подозревала.
У меня было движущее, всепоглощающее стремление преуспеть в шоу-бизнесе, но я понятия не имела, в чем заключаются мои настоящие таланты. Я умирала от желания, чтобы мне рассказали, показали. Глубоко под этими наглыми атрибутами танцовщицы была Люси, и там она оставалась, задушенная, годами.
«Легко жениться» был выпущен и получил безупречные отзывы. После того, как я вырубилась, показав свою лучшую игру в этой картине, я ожидала, что последуют и другие хорошие роли. Вместо этого меня поместили в настоящую собаку с Джоном Ходьяком под названием «Два умника». По крайней мере, критики знали, как это назвать.
The New York Times описала «Два умника» как «заезженную историю о любви и обмане. Люсиль Болл играет прекрасную даму, которая влюбляется в парня, которого она начала обманывать. Она мучительно терпит поражение от сценария на каждом шагу. Но в дополнение к своему скучному сюжету, «Два умника» страдают от отсутствия грамотного направления».
В ноябре 1945 года Деси был уволен из армии и поспешил домой, чтобы продолжить свою прерванную карьеру в кино. Он надеялся получить отличную роль в фильме под названием «Фиеста», но MGM готовила Рикардо Монтальбана в отсутствие Деси и отдала ее ему.
Мы долго и серьезно говорили о том, что Деси должен делать. Поскольку в кино ему, казалось, ничего не светит, он обратился к своей следующей любви - музыке. Он попросил об увольнении из MGM и начал собирать румба-группу.
Казалось, ничего не получалось ни у кого из нас. Моя карьера в кино, казалось, зашла в тупик в MGM, как и в RKO. Я зарабатывала 3500 долларов в неделю, но ничего не продвигалось. Годы шли — я все еще была бездетной, и моя мечта сниматься вместе с Деси и работать бок о бок в команде казалась безнадежной.
Иногда ходила на открытия ночных клубов Деси, но они мне не очень нравились.
Если я слишком пристально за ним следила, меня обвиняли в том, что я там была, для того чтобы «присматривать за ним»; если не появлялась, меня дразнили за то, что слишком сосредоточена на собственной карьере.
* * *
Я виню во многих своих проблемах в MGM агента, который у меня был в то время. Я всегда осознавала, что пока не достигла определенной точки в своей карьере, никакой агент мне не поможет. Я должна продвигаться сама. Однако к этому времени, получая 3500 долларов в неделю, я была почти на вершине финансового благополучия. Но вскоре поняла, что мой агент мало уважает меня как человека или исполнителя, и когда время дошло до дела, он был не на моей стороне.
Всеми моими делами занимался этот агент, и я хотела серьезно поговорить с ним о том, что делаю, что будет способствовать моей