История китайского летчика. Часть 2

реактивных истребителя с изящно скошенными назад крыльями, коротковатыми фюзеляжами и характерным крестообразным оперением. Даже не различив на плоскостях красных звезд Китайской народно-освободительной армии, капитан сразу узнал «чертовы проклятые красные МиГи».
- Мои мамкины бойскауты разбегутся по всем румбам, - обреченно пробормотал американский пилот. На мгновение ему захотелось утонуть и не видеть позора.
***
Перепутать очертания американского «Сейбра» с советским МиГом невозможно даже в стремительно меняющемся калейдоскопе боя реактивных истребителей. У обеих машин стреловидные крылья, но на этом сходства заканчиваются. Классическое хвостовое оперение «Сейбра» нипочем не спутаешь с крестообразно расположенными двухлонжеронными килем и стабилизатором МиГа. К тому же фюзеляж «Сейбра» заметно длиннее, а характерная форма верхнего края головного обтекателя американского истребителя, загнутая над воздухозаборником, придает ему в профиль сходство с хищной птицей. И полетная окраска, конечно. Янки сами постарались, чтобы их истребители были узнаваемы в небе. Помимо ярких опознавательных знаков эскадрилий на киле, фюзеляжи «Сейбров» косо пересекает широкая желтая полоса с черной окантовкой.
Джао Да сразу опознал «Сейбр» в первом истребителе, встреченном в воздушном бою. Полковник Лисицин, шедший ведущим, лег в резкий боевой разворот, чтобы подловить янки на пересекающихся курсах… И с доскональной точностью повторил ошибку самого Джао Да: «перекрутил» разворот на реактивной машине, выпустил противника из прицела, открыл огонь со слишком большим упреждением. «Сейбр» быстро свалился в пикирование и вышел из-под удара. А вот «третьему» в их звене, опытному китайскому пилоту Циу, повезло больше.
- Одного сбил! – радостно крикнул он в эфир.
Джао Да, выполняя вираж, чтобы не потерять хвост Ли Си-Цина, успел заметить в небе расплывающуюся дугу сероватого дыма и еще один купол парашюта. Мимолетом подумалось, что катапультироваться над морем совсем не хочется. Хотя поверх летных курток все летчики-интернационалисты на случай приводнения надели пробковые спасательные жилеты, им не приходилось ждать спасательного вертолета – у ОВА просто не было таких машин. Единственная слабая надежда оставалась, что подоспеют китайские или северокорейские сторожевые катера…
Джао Да выругался и выпустил длинную 23-мм очередь в направлении садившегося сверху между ним и ведущим «Сейбра». Отогнал, но не сбил и даже, скорее всего, не попал (надо будет просмотреть пленку фотокинопулемета – а вдруг?). Тотчас самому пришлось уходить в нисходящую спираль, уклоняясь от полетевших вдоль фюзеляжа трассеров. Другой американец заходил сзади…
- Держись, «второй», я его отцеплю, - передал полковник Лисицын; сейчас они поменялись местами, и он прикрывал своего китайского ведомого.
Воздушный бой окончился стремительно и совершенно неожиданно, словно тропа - обрывом. «Сейбры», мгновение назад отчаянно «бодавшиеся» с МиГами на виражах, вдруг стали один за другим выходить из боя и разлетаться в разных направлениях. Этот излюбленный стиль отступления американских пилотов, на первый взгляд беспорядочный, был вполне логичным. МиГи обычно не решались преследовать их поодиночке при фактическом господстве в воздухе авиации противника.
И все равно Джао Да пришлось дважды повторить строгий приказ товарища Ли Си-Цина, чтобы оба увлекшихся погоней китайских подчиненных вернулись. Славяне, утомленные неравным боем, сами не горели желанием гоняться за противником.
- Джень-куэ, - прохрипел по-польски в эфире командир четверки Болеслав, и поправился по-русски; голос у него был измученный: – Спасибо, товажыщи… Брали нас юж за гардло !
- Сбор, возвращаемся, - скомандовал полковник Лисицин. – Головами вертим, бдительности не теряем…
Взглянув через плечо, Джао Да увидел, как над выгнутым горизонтом моря едва показался сияющий верхний край светила. Бой, казавшийся бесконечным, продолжался всего несколько минут…
***
Аэродром встречал усталую многонациональную восьмерку как героев. О результатах боя все уже знали из радиообмена. Китайские механики, солдаты и рабочие сбежались к самолетам еще прежде, чем под шасси успели поставить тормозные колодки, а пилоты – вырубить «движки». Просто чудо, что при таком вопиющем нарушении техники безопасности никто не угодил под горячий выхлоп реактивного двигателя. Поприветствовать победителей пришли все свободные от боевых заданий товарищи по полку. Явилась и делегация советских летчиков. Они не скрывали зависти, но деликатно отворачивались, когда из китайского истребителя вылезал их собственный полковой командир товарищ Лисицын.
Победа, между прочим, была полной. Хотя каждый из восьми МиГов привез на плоскостях, оперении и фюзеляже пробоины от пуль американских «Браунингов», ни один из них не был сбит. Самой серьезной потерей оказался один из славян, раненный в руку и мужественно не покинувший боя. Однако подлинными героями дня были китайские пилоты. Они записали на свой счет один сбитый в группе и два подбитых американских бомбардировщика, а также один сбитый «Сейбр», в то время как их товарищи-славяне могли похвастаться только одним уничтоженным истребителем противника.
- Хреновый из тебя ведомый, Да-Нет, - ворчливо сказал полковник Лисицын; непослушными пальцами он с усилием расстегнул ремешок шлемофона, на шее остался багровый след. – Но звездочку на фюзеляже ты сегодня все-таки нарисуешь, поздравляю!
- Я нарисую только контуры звездочки, Ко-ля, и не стану ее закрашивать внутри, - улыбнулся другу Джао Да. – Так у нас в ОВА обозначают групповую победу или подбитый самолет. Для меня честь разделить победу над B-29 с тобой. Последний удар в этой дуэли нанес ты.
- Закрашивай звездочку, дарю «Суперфортресс» тебе со всеми четырьмя движками! – с грубоватым добродушием пробасил русский друг. – Будет у нас с тобой хоть по одной победе на брата в этой новой войне…
- Но так не честно, Ко-ля, мы же летали сегодня вместе…
- Кто тебе сказал, что я сегодня летал? – заговорщически подмигнул товарищ Ли Си-Цин и на очень короткий миг снова стал похож на озорного вихрастого «военлета» из 1933 года. – Истребитель-то китайский. И вообще, как бы я мог нарушить приказ? Нам через береговую линию перелетать – ни-ни!
Он дружески хлопнул Джао Да по плечу:
- Ладно, пошел я объяснительные писать. Кто-то из моих орлов точно стуканул комдиву, что меня всю ночь в расположении не было…
***
На следующую ночь американские бомбардировки стратегических объектов в КНДР продолжились. «Но «Бэ-двадцать девятые» сегодня не летали, по площадям не бомбили», - с хорошо объяснимым облегчением доложили посты ВНОС. Не появились в небе «Супер-крепости» и днем позже, и через два дня, и во все последующие дни. Огромные американские небесные корабли смерти, которые высыпали свой страшный бомбовый груз с такой высоты, что даже звук их моторов был едва слышен, вернулись на поля сражений Корейской войны только 29 апреля 1953 года. Тогда они рассеяли над Северной Кореей не напалм, а миллионы листовок. Любому, кто доставит американцам исправный МиГ-15, была обещана награда в 50 тысяч долларов…


Глава 6.
Доблестные обломки.

- Бао, ты что, действительно веришь, что кто-то из наших парней может угнать МиГ-15 к американцам? – Джао Да приводила в бешенство патологическая подозрительность красных. – Пилоты нашего полка совершили сотни боевых вылетов, сражались с этими американцами в небе десятки раз, теряли товарищей…
- Они не являются членами партии, товарищ Джао, - строго ответил комиссар полка. – У руководства к ним нет доверия. Буржуазно-националистическое воспитание может взять верх при отсутствии коммунистической сознательности, которая не наблюдается у абсолютного большинства летного состава полка.
- А я когда-то считал тебя своим лучшим курсантом, - разочарованно вздохнул Джао Да. – Как видно, зря. Ты так и не стал думать, как летчик. Иначе не приземлил бы наш полк сейчас, когда решается судьба войны и мира!
- Вы переоцениваете роль личности, товарищ замкомполка. Сразу видно, что вы не знакомы с марксистко-ленинской философией. Это было коллективное решение руководства.
- Пошел ты, Бао, со своим коллективным руководством!
Несколько американских листовок с посулами полусотни тысяч «баксов» за угнанный МиГ-15 оказались в расположении 1-го интернационального истребительного полка ОВА явно стараниями американской агентуры. То, что на врага работала разветвленная сеть шпионов и диверсантов на территории КНДР и КНР, ни для кого не было секретом. Но, по твердому убеждению Джао Да, если и надо было кого-то наказывать, за то, что листовки попали к летчикам полка, так это бойцов аэродромного охранения, допустивших «дырку в периметре».
Пилоты-интернационалисты прочитали «подметное письмо», позубоскалили в столовке, что 50 тысяч «америкэн долларз» решили бы все проблемы – и забыли об этом. Никто из этих отчаянных парней не допускал мысли о воздушном дезертирстве даже наедине с собой, Джао Да хорошо знал натуру своей боевой братии. Хуже было, что воспитанные в свободных дореволюционных нравах летчики полка имели опасную привычку не думать, что шутка при коммунизме – это не только шутка. После тех несерьезных разговоров 1-й интернациональный полк срочно передислоцировали на один из запасных аэродромов и отстранили от боевых вылетов .
- …А впрочем, подожди, красный комиссар, - Джао Да передумал уходить с тоскливого КП сидящего на земле полка и резко повернулся к Бао. – Вы в своем «коллегиальном руководстве» до усрачки боитесь, что у вас из-под носа угонят новый МиГ-15? Потому, вместо того, чтобы поддерживать с воздуха наши войска на 38-й параллели и защищать Корею, мы сидим на аэродромах?
- Партия не может допустить попадания в руки империалистического врага оружия, представляющего военную тайну, - напыщенно ответил полковой комиссар; когда коммунисты начинали говорить по инструкции, у них был важный и глупый до невозможности вид.
- Ты забыл, Бао, что у меня осталась единица авиатехники, которая известна американцам с 38-го года! Это мой собственный Кертисс Р-40 «Томогавк», который я имел несчастную глупость подарить вашей Народно-освободительной армии…  А вы имели счастливую глупость не найти ему применения, и он стоит в ангаре в «хозяйстве товарища Ли Си-Цина».
- Что вы имеете в виду, товарищ Джао?
- Я подаю рапорт о переводе во фронтовую авиацию вместе с моим самолетом. Командир 24-го корпуса товарищ Лю давно хотел видеть меня в своем распоряжении. Я ему кое-что должен, теперь пришло время вернуть долг.
Полковой комиссар чопорно пожевал губами и помассировал здоровой рукой другую, искалеченную, которую инструктор красной авиашколы Джао Да когда-то перетягивал ему, раненому молодому курсанту, своим шелковым шарфом в ледяной щели на аэродроме под Муданьцзяном… Быть может, в эту минуту коммунист и человек вели в душе Бао незаметный посторонним спор. Однако верный партиец никак не проявил своих колебаний внешне.
- Вы можете подать рапорт в установленном порядке, товарищ Джао, - суховато произнес он. – Предупреждаю, что