Дела давно минувших дней или путешествие в историю в поисках первых русичей.

пока он мал. Мало ли что с ребенком может случиться. Или, по крайне мере, отправить его в Новгород, и пусть сидит в своей вотчине, а самому править в Киеве. Но, нет, Олег с детства заботится о нем и хоть когда Игорь подрос, властвовал все равно Олег (это видно из договоров Олега с Византией, где уже взрослый Игорь не фигурирует, ни как соправитель, ни, даже, как член княжеского дома), но жизнь и здоровье законного наследника по-прежнему оберегались. С чего бы это?
  Но почему, ни один исследователь, ни один историк, не обратил на это внимание. Помните о двух племянниках (нети) Игоревых из договора 944 года, а стало быть, у Игоря был брат. И фигура этого брата в истории древней Руси, на мой взгляд, не менее важна, чем фигура самого Великого Князя. И пусть мы ничего не знаем о его жизни, пусть не знаем, сколько лет отсчитала ему судьба прожить в этом мире, но, не будь его, возможно, не было бы и Великого Князя Игоря, а история Руси сложилась бы совсем иначе. Ведь именно в существовании брата, как мне кажется и кроется разгадка столь "нежного" отношения Олега к Игорю. Конечно, здесь у внимательного и любопытного читателя может и должен возникнуть вполне справедливый вопрос: "А почему эти два племянника являются сыновьями брата Игоря, а не его сестры? Ведь в договоре не сказано, что эти племянники доводятся ему сыновьцами, т.е. сыновьями брата, а, стало быть, существование у Игоря родного брата не доказуемо и абсолютно безосновательно, тем более что у летописца Нестера, по Далю, это сын сестры.
  Но я бы с таким выводом спешить не стал. И вот почему. Во-первых, давайте внимательно взглянем на текст договора 944 года, в котором перечисляются послы от "рода рускаго". Как известно, ранее, в средневековой Руси, знаков препинания не существовало, и они были расставлены специалистами уже гораздо позже, и в результате современный текст выглядит так:
  - "Мы от рода рускаго сълы и гостье;
  Иворъ, солъ Игоревъ, и объчии сълы
  Вуефастъ Святославль, сына Игорева;
  Искусеви Ольги княгини; Слуды Игоревъ,
  Нети Игорев; Улебъ Володиславль;
  Каницаръ Предъславинъ; Шихъбернъ,
  Сфанъдръ, жены Улебе; Простенъ
  Туръдуви; Либиаръ Фастов; Гримъ
  Сфирьков; Прастенъ, Акунъ, нети Игорев;
  Кары Тудковъ; Каршевъ Туръдовъ; Егри
  Евлисковъ; Воистъ Воиковъ; Истръ
  Аминодовъ; Прастенъ Берков; Ятвягъ
  Гунаревъ; Шибридъ Алдану; Колъ
  Клековъ; Стеги Естоновъ; Сфирка... (?);
  Алвадъ Гудовъ; Фудри Туадовъ;
  Мутуръ Устинъ; купец Адунъ; Адулбъ,
  Иггивладъ, Олебъ, Фрутанъ, Гомолъ,
  Куци, Емигъ, Туръбидъ, Фуръстенъ,
  Бруны, Роалдъ, Гунастаръ, Фрастенъ,
  Игелъдъ, Туръбенъ, Моны, Руалдъ,
  Свень, Стиръ, Алданъ, Тиленъ
  Апубьскарь, Вузлевъ, Синко, Боричъ
  Но, наверное, все хорошо знают о казусе, произошедшем, якобы, Послании от Игоря великого князя рускаго
  и от всякоя княжья и
  от всех людий Руския земля".
  с Екатериной II, когда она решила помиловать преступника, но неправильно поставила запятую, и получилось: "Казнить, нельзя помиловать", вместо: "Казнить нельзя, помиловать". Так вот, тоже самое получилось и с нашим текстом договора. А что, если он должен выглядеть вот так (для того, чтобы было более понятно, я буду писать текст в современном стиле и сразу с комментарием):
  "Мы от рода русского, послы и гости, Ивор посол Игорев и прочие послы; Вуефаст Святослава, сына Игоря; Искусеви, Ольги княгини; Слуды Игорев", и тут следует, как мне кажется, вместо запятой поставить точку с запятой (;), так как это еще один посол, представляющий интересы Игоря, возможно в деле, в котором главный посол Игоря Ивор, был некомпетентен. Хочется обратить внимание еще на то, что в первых рядах посольства стоят люди, представляющие, в основном, интересы княжеской семьи и ее родственников. Так, первым идет посол Игоря, второй посол сына Игоря - Святослава, далее - Ольгин и следом его, Игоря, нети (племянника). Но только если читать договор в той форме, в какой он представлен выше, то получается, что Слуды является представителем племянника Игорева, которого также звали Игорем. Если же мы перенесем точку с запятой (;), как было предложено выше, то мы получим следующее... Слуды Игорев; нети Игорев, Улеб Владиславов;... Иными словами; сын брата Игорева, Владислава, вероятно, к тому времени уже покойного, так как его представителя в посольстве нет. (Вот он искомый брат). Далее следует Коницар Предиславин; (возможно, дочь Игоря), затем сразу два посла... Шихберн, Сфандр, жены Улеба;... Тут, если придерживаться общепринятого текста, совсем не ясно, кто такой Улеб (Глеб), жена которого выставила сразу двух представителей, то есть больше, чем Великий Князь. Но если принять во внимание вышеуказанную поправку, то становится ясно, о жене какого Глеба идет речь и представляет ее скорее всего один Сфандр, так как после Шихберн, опять же следует поставить точку с запятой (;). Вполне возможно, что этот Шихберн пожелал сам участвовать в посольском представительстве, не доверяя свои дела ни кому, точно так, как и все остальные, имена которых являются именем существительным и рядом с которыми не стоят имена, являющиеся именем прилагательным. В основном, это купцы, но есть такие и среди родственников и приближенных, среди которых еще один племянник Игоря Акун (Якун).
  О правильности моего предположения свидетельствует и Иоакимовская летопись, отрывки из которой попали в "Историю Российскую" В. Н. Татищева, где он пишет: "По смерти Ольги Святослав пребываше в Переяславцы на Дунае, воюя на казари, болгоры и греки, имея помосчъ от тестя князя угорского и князя ляцкого, не единою побеждая, последи за Дунаем у стены долгие (какая сия стена и где, я описания не нахожу, - В.Н. Татищев) все войско погуби. Тогда Диавол возмяти сердца вельмож нечестивых, начаша клеветати на христиан, сусчия в воинстве, якобы сие падение вой приключилось от прогневания лжебогов их христианами. Он же (Святослав Н.Г.) толико разсвирепе, яко и единаго брата своего Глеба не посчаде, но разными муками то мя убиваше".
  К сожалению, это, наверное, единственный источник, сообщающий о Глебе, брате Святослава, принявшем от последнего мученическую смерть за веру, когда Святослав разгневался на христиан, находившихся в его войске и обвинил их в своем поражении. Но источнику этому вполне можно доверять, так как писал его, по всей видимости, современник Святослава, но не придворный летописец, а христианин-фанатик, вероятно, монах, которому было наплевать на Рюрика и его потомков; его больше волновало то, что вельможам и Святославу "Диавол возмяти сердца" и те начали казнить христиан, которые "идолом поклонитися не хотяху, с веселием венец мучения принимаху". Среди этих христиан был и, вероятно, двоюродный брат Святослава, Глеб. Но есть и еще один факт, который заставляет предполагать о наличии родного брата у Игоря, - это сообщения восточных авторов ал-Марвази и Мухаммеда Ауфи, которые сообщают буквально следующее: "Если умирает у них (русов Н.Г.) человек и оставляет дочерей и сыновей, то все имущество достается дочерям, сыновьям же дают только меч и говорят: "Отец твой добывал добро мечом, следуй его примеру". И, возможно, в том, что русь, эти "люди длинной воли" из племен венедов так активно распространялись по средневековой Европе не малая заслуга именно этого обычая. Видимо, благодаря ему в Новгородской земле появился и ri ruirech, а Святослав Игоревич, оставив Киев на свою мать - княгиню Ольгу и сестру Предеславу, пошел добывать мечом новые земли. Так вот, будь у Игоря племянники от сестры, Новгород, наверняка, остался бы по линии их матери, сестры Игоря, наследственным доменом его племянников. (Кстати, как отступление к первым страницам книги, хочу заметить, что обычай передачи царской власти сыну сестры был известен еще у древних хеттов).
  Но от Константина Багрянородного мы узнаем, что в Новгороде, еще при жизни Игоря, был посажен его сын Святослав. Выходит, что Новгород всегда принадлежал дому великого князя и пока наследник был мал, там управлял брат Игоря, но стоило, наверное, умереть Владиславу, брату Игоря, и там, незамедлительно, оказался повзрослевший Святослав. А, стало быть, и то, что в год смерти Игоря Святослав был ребенком в летописи сказано не верно. Доказательство тому то, что в договоре посол Святослава стоит вторым вслед за послом Игоря и представляет какие-то личные его интересы, интересы одного из первых лиц молодого феодального государства Киевская Русь. А какие могут быть интересы у младенца? Подтверждение тому, что рождение Святослава в "Повести временных лет" указано неверно, мы можем найти и у "Летописца Переяславля-Суздальского", который сообщает, что сын Святослава, Владимир, умерший, как известно в 1015 году, прожил 73 года. Тогда выходит, он родился где-то в 942-943 гг., т.е. когда его отец Святослав, если верить "Повести временных лет", был еще грудным ребенком. Немецкий хронист Титмар Мерзебургский так же доводит, что Владимир умер, "дожив до преклонного возраста" и "отягченный годами". А ведь Владимир был младшим из трех сыновей Святослава. В свете вышеописанных фактов, следует признать, что дата, указанная Татищевым, который в своих трудах использовал не дошедший до наших дней источник, является вполне реальной, и относит она год рождения этого славного князя на 920 год. Выходит, что по смерти Игоря в 945 году, Святослав вполне мог сесть на правление в Киеве, но не сделал этого. Почему? Скорее всего, все дело в его матери - княгине Ольге. Она была незаурядной женщиной и потому, как мне думается, смогла воспользоваться обычаем оставлять наследство женщине, который, наверняка, уже при ее внуках, был забыт. А то, что до смерти Игоря Святослав сидел в Новгороде красноречиво говорит о том, что в этой северной столице Руси сидел все-таки брат Игоря, а не его сестра и ее сын. Ведь в этом городе, начиная с первых русских князей, вплоть до феодальной раздробленности Руси, всегда находился кто-то из великокняжеского, т.е. правящего дома Рюриковичей, в то время, как в других землях славян, как сообщает летописец, еще долго сохранялись свои князья. Так что после смерти Рюрика, кроме Игоря в Новгороде остался и еще один сын Рюрика. Кто из них был старше? Скорее всего, Игорь. Но, тем не менее, это были два прямых наследника. Согласитесь, оставшись без отца, наследниками его власти, двум мальчикам, наверняка, грозила смертельная опасность. Нет, ради бога, вы только не подумайте, что я такой кровожадный или сгущаю краски для остроты сюжета. Отнюдь нет. В истории и не только средневековья, хотя средневековья особенно, есть множество примеров, когда ради власти брат убивал брата, сын отца и наоборот. Тем более, не может не настораживать сообщение жившего как раз в те годы Ибн-Русте. Сообщение не из лестных, но, как говорится, что написано пером, не вырубишь топором. Так вот, он писал: "Все они (русы Н.Г.) носят мечи так как мало доверяют друг другу и коварство между ними дело обыкновенное. Если кому из них удается приобрести хоть немного имущества, то родной брат или товарищ его тотчас начнет ему завидовать и пытаться его убить или ограбить". Возможно, Ибн-Русте