движутся строго по центру Эвксинского на равном расстоянии от обеих берегов. С учетом, что спустя десять миль Понт начнет расширяться, главная опасность ожидает только вначале ночного перехода.
Вергилий предположил, что никто ночью в погоню за ними не пойдет, а потом будет поздно. Условились встретиться в дельте Белона на готских землях на Журавлином острове, что расположен ближе всего к морю.
Сам Вергилий и Саша на одном судне пойдет навстречу триреме с Атиком. Было много вопросов относительно груза и его ценности, плывущем из Финикии. Однако эту тайну Челентано раскрыть обещал только по возвращении.
Непонимание вызывала и поспешность отплытия, и боязнь повторной проверки. Пронти сказал, что ничем незаконным они не промышляли, и не собираются промышлять.
Но возможное конвоирование Саши и Пронти в Трою с дальнейшими расспросами может сорвать все сроки похода и его внезапность. Командиры центурий остались не удовлетворены степенью раскрытия планов операции, но обещали исполнить приказ, как полагается. С восходом Селены девятнадцать кораблей поплыло в горловину залива, а двадцатый пошел своим курсом. Точнее сказать, драккар проплыл не более трех миль и бросил якорь до утра недалеко от берега.
Командование решило, что спешить некуда.
*
С восходом светила команда под управлением Вергилия и Саши неспешно двинулась вдоль берега в юго-восточном направлении в сторону Финикии. Земля в этих краях была менее плодородна по сравнению с той, что окружала столицу империи. Саша криво улыбнулся, вспомнив свою неволю в стане бея Саипа, завидев из судна пейзажи, свойственные полупустыням.
Сейчас гребла смена, куда входили Пронти с Челентано.
Они расположились рядом и коротали время в разговорах, вспоминая поход команды Камиллы Дукс под управлением бывшего командира когорты ее мужа в пустыню Нефиду.
Камилле было проще, пришли к взаимному согласию оба, решив, что прикрываться доменом Дукс и Виндос гораздо удобнее при встрече с регулярной армией Мастрии или муниципальными гвардейцами провинциальных городов. А они, будто преступники, должны, крадучись, перемещаться по территории державы, точнее, по окраинным землям и морям.
Особое беспокойство у них вызывала судьба триремы с оружием, так и не пришедшей вовремя к проливу. Саша даже начал упрекать себя, говоря, что этот груз мог стать легкой добычей различного рода проходимцев и разбойников. Он высказал мнение, что, может, и мало было сопроводить для охраны такого важного товара только одну неполную центурию в восемьдесят бойцов. На это Вергилий возразил, что два плывущих вместе корабля вызвали бы еще большее подозрение у представителей власти. Хотя, как рассудил Пронти, муниципалитету Дамса глубоко плевать на то, куда уплывут дальше мечи, шлемы и нагрудники. Главное – оплата за товар. «Но там же есть и уши с глазами, докладывающими в центр. А про такой большой заказ вряд ли не знала городская аристократия. Столько готового товара не было в наличии у всех кузнецов Дамса вместе взятых», – тихо сказал Саша, повернув голову назад. Недалеко сидели центурионы, которых было преждевременно посвящать в детали операции, оттого Челентано и Пронти выражались между собой витиевато. «О-о-о! Не переживай. Там сразу же нашлись аморейские дельцы, которые свезли за приличную маржу это добро со всей Финикии», – засмеялся Вергилий.
Команда так и закончила бы световой и рабочий день, гребя без особых усилий. Уже показались вдали храмы Трои.
Решено было проскочить мимо этого порта, и стать на ночлег, как стоящий на носу воин доложил о движущихся впереди по курсу двух кораблях. Один из них был той самой биремой, что производила досмотр их флотилии возле Константинбула, а вторым была еще большего водоизмещения квадрирема с четырьмя рядами весел. «Это за нами», – произнес Пронти, откашлялся и сплюнул за борт.
Менять курс было поздно. Это вызвало бы подозрения у командования этих судов, поэтому продолжили движение.
Посовещавшись, решили, что ничего страшного во встрече нет. Одеяние команды драккара было гражданским, и не имело ничего общего с их планами. Осталось только спрятать от любопытных глаз Пронти и Челентано, поскольку их узнали бы моментально, будь на встречных судах кто-либо из ранее приплывавших. А они, если рассуждать логически, обязательно должны были там присутствовать. За весла сели два человека из смены, находящейся на отдыхе, а оба командира и остальные сорок восемь центурионов спрятались под навесом. На борту присутствовало также личное обмундирование и оружие каждого воина. Все это при досмотре являлось большим минусом.
Суда, идущие встречным курсом, должны были проплыть друг от друга на расстоянии в треть мили, не меньше. Но бирема намеренно изменила курс и приблизилась к драккару.
Суда почти разминулись, но с биремы поступила команда на драккар: «Суши весла!» Пришлось подчиниться.
XXVI
Лектика из черного дерева, несомая четырьмя черными невольниками, остановилась у входа в здание муниципалитета Ориса. Идущий впереди в богатой тунике номенклатор дал команду, и рабы медленно поставили носилки на брусчатку. Всех четверых рабов нарядили в белоснежные одеяния, что контрастировало с их цветом кожи, настолько темной, что было непонятно, где этот господин вообще отыскал людей такой народности. Лица и руки у них были темны, как смоль. Белыми оставались только белки глаз и одежда.
Невольники были ухоженными. Это подтвердил бы любой житель империи, сталкивающийся в повседневной жизни с этим несчастным сословием людей. Лица у всех были откормленные так, что им могли позавидовать некоторые вольные.
Хозяин не стал дожидаться, пока ему откроют палатку и сам вышел из лектики. Сегодня было очень холодно, несмотря на приближение весны. Вода в Елте не замерзла, но дул сильный ветер с гор, и белолицый мужчина с белыми длинными волосами поежился. Одет он был экстравагантно для сиих мест. Поверх исподнего шерстяного хитона вокруг тела много раз была обмотана тога из редчайшей ткани виссон золотистого цвета. Он огляделся вокруг, снял с головы серую вязаную шапочку, каких никто в столице не носил, бросил ее внутрь шатра лектики.
– Холодно, однако. А, демоны? – весело подмигнул он, глядя на рабов и поглаживая вьющиеся волосы.
– Да, господин, – ответили ему невольники, которые были из южных широт.
– Посмотри, – обратился он к своему номенклатору, –складки в тоге правильно лежат?
– Все на месте, сударь, – ответил номенклатор, разглаживая рукой дорогую ткань.
– Посмотри, перхоти на плечах нет? – тихо спросил господин. – А то без шампуня туго. Благо, от вшей я давно избавился.
– Господин Андрео, вы великолепно выглядите, – произнес номенклатор и посмотрел на рабов, и те ковками подтвердили правильность его слов.
– Да уж, куда великолепнее? – с издевкой усмехнулся стражник, стоящий у ворот.
– Спасибо, земляк, – подколол его Шумахер и направился внутрь.
– Не положено, – стражник преградил путь Андрею.
– Кому не положено? – нагловато спросил Шумахер.
– Белым вход запрещен, – был его ответ.
– А гражданам? – задал вопрос Шумахер.
– А граждан полагается пропускать, но они все смуглые, – ответил стражник.
– Покажи ему ксиву. Тьфу! Папирус, – попросил хозяин номенклатора.
Тот суетливо, но не без гордости извлек из саквояжа бумагу и демонстративно в развернутом виде поднес ее к лицу стражника. Последний захотел взять документ в руки, но Шумахер съязвил: «А ты руки мыл, а то они у тебя какието чумазые?» Стражник прокашлялся, посмотрел на свои ладони, но ничего на колкость не ответил. Он приблизил лицо к документу, вчитываясь в слова, составленные из знакомых букв.
– Ну, дожились! Белый стал полноценным гражданином Ориса. А одет, как настоящий аристократ. Куда мир катится? – охранник муниципального здания перевел взгляд с документа на Андрея.
– Понимаешь, дружище, кто много работает (лучше головой), – при этом Шумахер постучал себя по макушке кулаком, – тот хорошо жрет, пьет (только не бырло) и одевается.
– А по какому делу к нам? – смягчил тон стражник, поняв, что этот белолицый варвар не дикарь.
– Регистрироваться, – ответил Андрей.
– Так ты ж гражданин. Тебе-то к чему?
– В сенате хочу заседать, – прямолинейно выпалил Шумахер.
– А больше ничего? – стражник принял ответ за шутку.
– Нет, – спокойно сказал Шумахер.
– Странно, – пожал плечами воин, охранявший вход в муниципалитет, – а я консулом хочу стать.
– А кто мешает? – засмеялся Андрей.
– Иди. У нас такой наследник престола, упасите боги, что как умрет старый император, то прогуляет август всю империю. Тогда и белозадые, и черномазые, – стражник махнул рукой в сторону рабов с лектикой, – могут влезть на трон.
Лучше мне этого уже не видеть.
Невольники остались ожидать снаружи, а Андрей и его номенклатор зашли вовнутрь. Они прошли в комнату секретаря и увидели там старенького дедушку, почти спящего в большом кресле. «Мир вам», – поприветствовал его Андрео.
Секретарь встрепенулся то ли от громкого голоса, то ли от того, что увидел перед собой состоятельного белого человека.
– И тебе того же, – был ответ старичка.
– Мы принесли залог, – продолжил Андрео.
– По какой тяжбе? – секретарь не понял сути сказанного.
– Вы здесь записываете претендентов на участие в выборах? – решил удостовериться Шумахер.
– Да, – секретарь все еще не понимал, куда клонит этот белый мужчина.
– Так возьмите нужную сумму в залог и оформите меня в качестве претендента на должность трибунного сенатора, –сказал Андрей и указал на кожаный саквояж.
– А кто хочет стать сенатором?
– Я. Я – гражданин Ориса. Есть на то документ и запись в папирусах вашего ведомства соответствующая.
– Ясно. И ты хочешь стать трибунным сенатором? – старичок долго тер глаза, словно надеялся, что после того, как их откроет, то увидит подле себя другого собеседника.
– Ну, а каким? – тоже удивился претендент. – Пожизненным сенатором я пока стать не могу.
– И хвала богам, – выдохнул секретарь, поняв причину прихода господина и его номенклатора. – Думаю, что трибунным тебе, сынок, тоже не стать.
– Отчего?
– Во-первых, безродные плебеи не попадают в храм закона и порядка под названием «сенат Мастрии». Хотя я к тебе неприязни не испытываю.
– Спасибо за доверие. Значит, я буду первым. А во-вторых?
– А во-вторых, перебивать старших – это признак низкой культуры, присущей барбарианам, – старик сделал укор человеку, лет на сорок его моложе. – А в-третьих, ты смотрел с утра в наполированную медь, когда сюда собирался?
– Я понял, к чему вы клоните. Я не имею формального запрета на участие в выборах? – не стал спорить Андрей.
– Формально нет.
– Тогда записывайте меня, дедушка, в свою толстую книгу кандидатом в депутаты по сто восемьдесят девятому округу на Подоле. И я пошел начинать избирательную кампанию.
– Так еще столько месяцев впереди! – удивился секретарь.
– Люди записываются за пару дней и тем самым выставляют свою кандидатуру. Куда спешить? Не понимаю.
– Это потому, что они не проводят агитационную работу и не рекламируют себя перед избирателями, – возразил Андрей.
– Не понимаю я
