Понятно. Значит, возьмете в руку гладиус или вложите его в ладонь другому.
– Я такого не говорил, – ответил Прокопий, а про себя подумал: «Но тебе мысль заронил. Таким способом можно избавиться сразу от двух соперников».
Потом они мельком поговорили о недавних гладиаторских поединках и вспомнили некоторых общих гетер, как и полагается в общении настоящим мужчинам.
*
Сотни готских лодок, изготовленных из цельных огромных бревен, лишенных сердцевины, медленно двигались по одному из рукавов Белона. Стояла ранняя весна, поэтому природа еще не успела на себя примерить пышную зелень этих мест, свойственную летнему периоду. Было прохладно.
Варвары были одеты в шерстяные штаны и нечто наподобие кожаных туник мехом вовнутрь. На ногах у многих была обувь без жесткой подошвы из шкур животных. Часть армии вообще была босой.
Никто из них не стригся и не брил волосяной покров. Имеется в виду лицо, а не подмышки и интимные места. Некоторые, правда, мылись. Но только в естественных водоемах и в теплую пору года. Это когда таял лед на реках и озерах.
Поэтому от варваров исходил резкий и не совсем приятный запах пота, в особенности в теплых и затхлых помещениях.
Но к этому всему барбариане привыкли и на такую мелочь не обращали внимания.
В отличие от мастрийского легиона, который основательно готовился к походу и обладал дисциплиной, армия готов делилась по родоплеменному принципу на группы без строгого числа участников. Более близкие родственники или односельчане держались вместе, образуя отряды различной численности.
Все они, в конечном итоге, подчинялись вождю своего рода.
Весь инвентарь готского воина состоял из круглого небольшого щита и меча. За плечами могла находиться сумка, в которой имелось небольшое количество сушеного мяса.
А по большей части пропитанием варварам служило то, что они могли в пути купить у дружественных племен, отобрать у враждебных или опять-таки дружественных племен, словить или выкопать из земли.
В заплечной сумке могла помещаться нитка с иголкой (лучше – медная, хуже – костяная), мази от ран и нарывов, кремень для добывания огня. Никогда не лежала в этой сумке зубная паста и щетка. Не водился одеколон или лосьон.
Если бы их туда кто и положил, то на первом привале их бы все равно выпили.
У готского воина не было с собой почти ничего, кроме неистребимого желания получить в бою добычу и вернуться с ней домой. А лучше с имперским золотом. Потому что, если в походе не убьют, но вернешься с пустыми руками, то придется сеять урожай, а это воину ой, как не к лицу. Но что останется? И сеют. Ведь с голоду помрут дети и жена, оставшись без еды. Жена – такое дело – она все равно старится, пока муж основную часть времени проводит в походах и грабежах. Жену можно и новую завести, как нового коня, а детей жалко. Особенно парней, так как они – будущие воины.
А воины готы очень хорошие: храбрые и не щадящие себя в бою. Для гота, как и для любого северного варвара, умереть в бою – это честь. Но самое главное, что их выделяет среди прочих забелонских варваров, так это превосходное оружие.
У всех готов настоящие стальные мечи. Другие барбариане из-за удаленности от границ с Мастрией перебиваются, в лучшем случае, бронзовыми копьями, секирами и мечами, которые намного менее прочны по сравнению со сталью.
Для гота меч является настолько же неотъемлемым орудием труда, как для офисного работника компьютер, калькулятор или счеты. Еще забелонские народы с особым уважением относятся к своей боевой лошади. В отличие от южных варваров, таких как сарацины или козары, гот никогда не убьет своего коня ради пищи. Для гота лошадь идет по значимости на втором месте после оружия. Крепкий боевой жеребец для барбариана такая же культовая вещь, как для бизнесмена среднего уровня внедорожник на жесткой раме (не «паркетник»). На третьем месте у готов стоит бырло. Точнее, долго оно не стоит, выпивается быстро и в больших объемах. На четвертой позиции – женщины (не путать с женами). Лучше распутные или пленные. С ними проще общаться. А жене, чтобы меньше возмущалась из-за отсутствия мужа во время походов и застолий, состоятельные готы в подарок преподносят персонального коня. Для готки лошадь – отличный помощник по хозяйству в отсутствие супруга. А как на огромном коне смотрится беловолосая готская девушка? Так же эффектно, как крашеная блондинка за рулем огромного «Джипа». Хоть миры и разные, но общее найти можно всегда.
Для всего этого джентльменского набора готу, как и многим другим гуманоидам, необходимы денежные средства.
Проще всего их отбирать у тех лохарей, которые работают, создают накопления и не умеют толком сражаться. Готский воин считает, что такие создания вообще не достойны владеть деньгами. Он знает, что золото создано богами, чтобы его тратить. А раз кто-то не желает тратить золото, то оно ему и не нужно. Ученые мужи знают, что идет круговорот воды в природе, а варвары из забелонья считают, что необходим круговорот золота в обществе. «Чем больше сегодня прогулял, тем больше завтра награбил», – звучит одна из пословиц у подданных короля Ульриха.
Такой характер и образ жизни не мог быть присущ всему населению готских земель. Но именно так думали о забелонских барбарианах подданные Мастрийской империи. Этими рассуждениями они уподоблялись тем же самым варварам, о которых вели речь, поскольку нельзя ставить клеймо на весь народ, имея знакомство только с его отдельными и не самыми лучшими индивидуумами.
Вот и сегодня бойцы под руководством Гварна решили напасть на неприятельскую когорту, стоявшую лагерем на Журавлином. Тем самым они рассчитывали отвести угрозу от своей земли, а заодно и поживиться. Но план этого штурма пришлось корректировать после того, как лодки варваров стало выносить из реки в Эвксинский Понт. А произошло вот что. От впадения этого рукава Белона до Журавлиного готскому войску оставалось пройти около десяти милей. Но передовые долбанки прямо-таки носом уперлись в левый борт квадриремы Олбануса Ахалы. Сам он находился в это время на биреме, плывущей чуть впереди.
Встреча оказалась неожиданной как для одной, так и для другой стороны. С самого начала командир когорты из Трои не придал особого значения тем нескольким десяткам лодок, что выплыли в залив, несомые потоками могучей реки, поскольку они не были предназначены для ведения военных действий на воде, а лишь служили средством доставки живой силы противника. И если еще атаковать бирему имело смысл, то захватить квадрирему, с бортом высотой не менее десяти локтей, было проблематично. Рабы-гребцы располагались в трюме квадриремы и на палубах в четыре ряда, и каждый работал одним веслом. Правда, они располагались не вдоль всей длины судна, а в виде ступенек.
Готы также не предпринимали никаких действий в отношении двух имперских кораблей. Но число их лодок, выплывших из рукава в соленые воды Понта, увеличивалось на глазах. Ахала дал команду отойти подальше от берега, и выжидал. Когда же выплыло уже около трехсотчетырехсот долбанок, что составляло примерно половину всего готского флота, Олбанус решил, что угодил в засаду, устроенную барбарианами, возможно, в сговоре с воинами на драккарах.
Он дал команду на отступление к Луберту. Однако громадная квадрирема не могла соревноваться в скорости с лодками барбариан. Увидев отступление мастрийцев, Гварн приказал атаковать два вражеских судна. Он решил расправиться с ними, пока они не соединились, как он предполагал, со своими союзниками на Журавлином.
Лодки готов окружили бирему и квадрирему, как муравьи жука. Некоторые смельчаки попытались взобраться на борта этих судов, но пораженные гладиусами, свалились в воды залива. Луков на вооружении не было ни у одной из сторон. С расстояния убить кого-либо не представлялось возможным. Мастрийцы медленно, но верно продвигались в сторону своего ближайшего порта. Готы периодически безуспешно пытались проникнуть на вражеские корабли.
Пока мастрийцам удавалось пресекать такие попытки. Квадрирема и бирема постоянно совершали маневр, в результате чего долбанки варваров попадали под нос больших кораблей и разлетались в щепки или переворачивались, увлекая на дно своих пассажиров.
Тогда готы применили следующую тактику: они подплывали к веслам, прыгали с лодок на них и начинали рубить их своими мечами. Так суда из Трои потеряли около десяти весел, и их пришлось убрать внутрь кораблей. Суда остановились, а готы пошли на штурм более доступной биремы. Несколько десятков долбанок одновременно пришвартовались к бортам этого судна, и барбариане полезли вверх, цепляясь за выступы, неровности и отверстия для весел в борту мастрийского корабля высотой в шесть локтей.
Две центурии под личным управлением Ахалы, обнажив гладиусы и выставив изогнутые прямоугольные щиты, заняли плотную оборону вдоль всего борта. В ходе первой атаки ни один готский воин не смог даже ступить на палубу биремы. Мастрийцы убили или ранили больше сотни своих врагов. Красная кровь окрасила воды Эвксинского Понта. Раненые готы, проклиная врагов, барахтались на поверхности, пока их не подбирали товарищи. Мертвые воины медленно опускались на дно.
Тогда варвары перестали атаковать живую силу неприятеля, а, закрепившись у борта, стали ковырять, рубить, раскалывать корпус имперской биремы. Готское войско, как колония термитов, медленно точило древесину судна. Тотчас же воины из Трои вооружились длинными копьями и стали колоть врагов, копошащихся своим оружием в теле корабля в районе ватерлинии.
Готы гибли десятками, но продолжали бой. Кто-то из них сумел ухватиться за древко копья и вырвать его из рук неприятеля. Одного из защитников биремы им удалось стащить в воды Понта. Несчастный не успел даже открыть глаза, выныривая, как его голова превратилась в кровавое месиво, изрубленная готскими мечами.
Весь штурм сопровождался дикими криками и боевым кличем барбариан. Они подбадривали друг друга и старались демонстрировать личную доблесть. Особенно, молодые бойцы. Мастрийцы пока выдерживали натиск готов, но они не могли одинаково эффективно противостоять атакам на корпус судна и попыткам варваром взобраться на палубу.
Копьем было сложнее управлять в ближнем бою, чем гладиусом. В случае, когда легионер сражался копьем, он оставался неприкрыт щитом. Этим воспользовались готские воины. В ходе очередной атаки горстке варваров удалось закрепиться на малом участке палубы. Моментально туда хлынул поток их товарищей. Но легионеры выстроились в линию, сомкнули щиты и двинулись на врага. В ходе непродолжительного боя на палубе судна центурионам из Трои удалось сбросить неприятеля обратно в Понт. О неудачной попытке захвата судна свидетельствовали лужи крови и куски человеческой плоти, появившиеся на палубе биремы.
Очередная атака была отбита. Более двух сотен убитыми и в три раза больше ранеными потеряли готы с момента начала атаки. Потери защитников были таковы: семеро мертвы, дюжина имели ранения средней тяжести, легкие царапины никто не считал. Но за это время в одном месте на корпусе нападавшие проделали отверстие.
