я здесь. Это все придумал только я – Александр Челентано – белый человек, который выдумал водку. Разве чумазые до такого дойдут своей головой? – сказал гораздо тише, чем до этого, Саша, подобравшись к королю на расстояние не более пяти шагов.
– Так это ты выдумал водка? – удивлению гота не было предела.
– Я и мой белый брат Шумахер.
– Я слышал про Шумахер, – закивал головой Ульрих. – В империи говорят, что он – гот. Это правда?
– Нет, он с белыми волосами, но тоже варанг.
– Жаль. Зачем ты не соврал? Пусть бы я гордился таким земляком? А зачем тебе нужен я? Ну.., как это сказать? Вообще… Ну, цель твоя?
– Я хочу стать сенатором. Если я тебя привезу в Орис, то народ выберет меня.
– А зачем сенатором хочешь быть?
– Меня, белого человека, который много чего придумал, не уважают в империи за то, что у меня белая кожа на лице. Понимаешь? – Челентано упростил свою речь, играя при этом на расовых и национальных чувствах вождя всей Готии.
– Мастрийцы – шакалы. Ты – хитрый лис, если надурить меня хочешь. Но у тебя ничего не выйдет. Завтра тут будет мой сын. У него шесть сотен по сто воинов. Понимаешь? Нас много, а вас мало. Это все ваше войско?
– За алеманов я не знаю, а моих тут тысяча человек, –уклонился от ответа Саша.
– Э-э-э, уже меньше тысячи. А у Трефо наполовину меньше нашего воинов. Вас побьют завтра.
– Посмотрим, – неуверенно сказал Челентано.
– Чего смотреть? Беги ночью, не сейчас, а завтра, пока не поздно. Жить останешься, – посоветовал Ульрих.
– Не побегу. Мне надо пленить тебя и забрать твое золото.
– Какой золото? Трефо и его ужи подколодные забрали все. Ты опоздать.
– Ульрих, я похож на дурака? – улыбнулся Саша. – Ты отдашь мне свое золото, что у тебя в храме, и я заплачу своим легионерам.
– А Кавальканти – жадный, не платит?
– Это моя армия. Я ее нанял за свои деньги. Отдал, все, что было, чтобы тебя словить.
– Но ты плохо меч в руках держать. Ты не воин, ты – политик.
– Откуда ты знаешь?
– Ты плохо меч держишь руками. Ты никого не убивал еще?
– Вчера я убил первого своего врага в бою.
– Делаешь переживать?
– Это в первый раз. Мне трудно. Я лишил жизни живое разумное существо. Это тяготит психику, – объяснял свои чувства Саша.
– Ай-яй-ай, – всплеснул руками король, – прими мой соболезновать твоему чуткий душа. Убил одного человека в честный бой, а дал оружие алеманам, и они зарезали и занасиловали тысяча моих братьев и сестер. За это душа не болит?
– Нет, Ульрих кровавый, – Челентано сбросил с себя сентиментальность, – это ты убил всех этих людей, когда ранее точно так же поступил с народом алеман. Разве я не прав?
– Может, но это наша давняя борьба с алеманами. А ты как с ними оказался рядом?
– Я у сарацин находился в рабстве вместе с Лотарем Карлингом. Он мой друг.
– Он – плохой друг. Когда моя армия побьет алеман, мой сын освободит меня из твоего плена. Если будешь живой, то я не стану тебя, – Ульрих провел себе ладонью по горлу. –Ты будешь мой раб. Нет. Ты станешь мой друг. Ты будешь жить у меня во дворец. Возьмешь, сколько хочешь, готских девушек женами. Я дам тебе войско. Ты будешь.., ты станешь храбрый воин. Твой голова и мой меч – мы завоюем всю империю, и спалим Орис. Я буду император. Ты станешь главный в мой сенате. Не один чумазый не покажет на тебя пальцем. Посмотришь, Александр. А сейчас веди меня в свой лагерь, но не обмани. Не отдай алеманам. Еще, чтобы ты не думать, что я такой… Смотри.
Ульрих задрал штанину, Челентано увидел сверкающий в свете факелов привязанный к мышцам берцовой кости миниатюрный, но длинный кинжал. Ульрих расплылся в улыбке, беря кинжал с правую руку. Пронти метнулся на помощь, но Саша в ходе переговоров доверчиво сократил дистанцию между собой и варваром, и у Вергилия не было никаких шансов опередить старого, но крепкого и ловкого воина.
*
Большая усадьба-крепость, выстроенная на одном из участков земли, принадлежавшей Камилле Дукс, была подобна миниатюрному городу, расположенному у границ империи и имевшему все степени защиты, только в усеченном виде. Похожий замок соорудил себе и Андрео Шумахер.
Туда же его и увезли после событий в цирке. Однако потратил он на его возведение и обустройство вдесятеро меньше золота, чем его бывшая рабовладелица. Сказывалась разница в доходах.
Камилла в данный момент находилась на жестком ложе.
Нагая, она лежала на белой простыне. Две упругие ягодицы зорко всматривались в потолок, будто хотели там разглядеть нечто важное или прочитать текст, написанный мелким шрифтом. Можно подумать, они были обучены грамоте. Но это вряд ли. Они посещали уроки грамматики вместе со своей хозяйкой, но было бы совсем неэтично давать право ягодицам смотреть не на школьную скамью, а на учителя. Такую бы девочку посчитали распутной.
Итак, рабы делали своей госпоже массаж (женщины-рабы). Они втирали кунжутное масло в холеное тело, потом разминали спину. Камилла от удовольствия периодически издавала томные звуки, а ягодицы все продолжали смотреть в потолок.
Затем очередь дошла до ног. Следующий этап – антицеллюлитный массаж, с использованием экстракта конского каштана, смешанного с гречишным медом и миндальным маслом. Невольницы после подготовительных процедур стали растирать бедра. От этих быстрых движений ягодицы Камиллы, до того глядевшие в одну точку, начали колебаться и шарить взглядом по потолку, как бы повторяя в такт движений рабынь: «Что такое? Что такое?» Видимо, в отличие от массажа спины, Дукс в этой части процедуры испытала на некоторое время дискомфорт, поскольку произнесла: «Поаккуратнее! И чтобы без синяков, а то я вам устрою массаж на конюшне. Нет, не с конюхом, не радуйтесь, а плетью». Невольницы ослабили хватку двуглавой мышцы бедра, и стали двумя парами своих ладоней насиловать большие ягодичные мышцы. При этом прелестная попа Камиллы не могла больше созерцать потолок. Ей прикрыли глаза.
В конце концов, рабыни протерли поверхность своей хозяйки теплым влажным полотенцем, завернули в толстое одеяло и оставили ее одну, со своими мыслями наедине. Но релаксацию робко прервала одна из невольниц.
– Что еще? – недовольным тоном произнесла ВиндосДукс. – Если ты потревожила меня по пустяку, то… сама себе назначишь наказание. А если я посчитаю, что оно слабое, то удвою. Я во внимании.
– Госпожа, к вам весталка пожаловала. Я подумала, что это важно, поэтому…– Правильно подумала, и хорошо, что головой. Одежды мне, и пошустрей.
Альба Лонга ожидала аудиенции, сидя в большой зале на софе и нервно покусывая ноготь большого пальца. Когда пахнущая благовониями хозяйка дома вышла, весталка опустила руку и приподнялась в знак приветствия. Эти две красавицы-аристократки не были близко знакомы, но виделись несколько раз. Так как одно время Камилла хранила часть своих богатств в храме богини Весты и имела контакты с этой жрицей. А еще пару раз они пересекались благодаря общему знакомому – Вергилию Пронти. О его судьбе и пришла расспросить любимая девушка. После нескольких реплик Лонга разъяснила, что явилась сюда не в качестве духовного лица, а по частным делам, и предложила общаться на «ты».
– Альба, я ничего конкретно не знаю. Точнее, я знаю все ровно столько же, как и ты. Только то, что говорят на улице.
– Тем не менее, и Вергилий, и Александр являются твоими друзьями. Ты их знаешь более продолжительное время, чем я. Ты даже в поход с Вергилием ходила за Александром, – сказала весталка.
– Ты что-то хочешь этим сказать? – Дукс уловила в этих словах тайный смысл, который был ей не по нраву.
– Брось. Что ты. Если что и было, то это до знакомства со мной. Это одна сторона. А второе – он мне не муж. Чего требовать с него, – отмахнулась Альба.
– Я думаю, ты не это пришла выяснять?
– Верно. Город полнится слухами. Говорят, что выжило только три мастрийца в этой кампании? Всех остальных убили. Ты веришь в это? И Челентано убили. Его точно. Легионер из Леворно рассказывал, что он самолично мертвого Челентано сжег на костре, а Вергилия не нашел. Может, он выжил? Может, в плен угодил? Чего ты молчишь, Камилла?
Неужели у тебя и правда, как говорят, каменное сердце?
– Уф-ф-ф, – выдохнула хозяйка, подошла к гостье и обняла за плечи. – Ты молода. Я тоже еще не старуха. Но чуть постарше возрастом буду за тебя, а эмоциями намного старше.
Я так всю юность прожила, ожидая своего Луция из постоянных походов. Мало чего злые языки говорят, что я по расчету за него вышла и прочее. Неопределенность всегда тяжела. И я ждала. А один раз он не вернулся.
– Прости. Прости, Камилла. Это я так, не со злобы. Я уже со всеми знакомыми Вергилия переговорила. Никто не знает о той битве. И легионер этот как сквозь землю провалился. Искали его, но без результата. Может, экспедицию снарядим? Тебе не впервой. Я тоже поеду. Вдруг он у готов или еще каких варваров в плену умирает? Вдруг каждый день на счету?
– В поход не идут за два дня, а месяц команду собирают, провиант готовят, лазутчиков засылают, проводников и вообще полезных людей для этого дела ищут. Ясно? Надо сведенья собирать, – выказала деловой подход к затее Лонги Дукс.
– Я уже вся извелась. А еще эти бунты вспыхивают в разных частях города. Слышала? Вчера толпа хотела громить одно из поместий Приапа Грациана? Стража отбила нападение.
– А кто организовал или подстрекал?
– А кер их ведает, – развела руками Альба. – Как сожгли заживо вместе с попиной «Щит Мастрии» ее хозяина, да дело такое плебсу пьяному с рук сошло безнаказанно, так и по городу стало страшно ходить. Говорят, что сенат собирается вводить дополнительно к муниципальной гвардии еще и легион центурионов для наведения порядка.
– А за что убили? – захотела узнать Камилла.
– Кого?
– Ты ж сказала, что сожгли какого-то торговца.
– А, владельца «Щита Мастрии»? Да. Все сгорело, и он сам тоже.
– Так за что? А то ты все вокруг да около.
– Водку продавал, а она отравленной оказалось. Пили у него, и умерло пять человек. А еще сколько пластом по домам лежат. Так не только ж у него потравились. Говорят, закончилась в городе водка от Шумахера. А другая – совсем не такая, как надо.
Женщины продолжили разговор о текущих событиях, перемежевывая их с предположениями о судьбе Челентано, Пронти и их армии.
*
Альба ушла, а Камилла удалилась в атриум. Там она села на скамью под большим потолочным окном, предоставив небесному светилу право согревать ее тело своими лучами.
Дукс расслаблялась, насколько это было возможно, поговорив с Лонгой и нагрузив свой разум чужими проблемами. Не совсем чужими, все-таки Саша и Вергилий были не последними людьми из ее окружения, которых она могла использовать в своих целях. Но ожидание чуда, должного явиться следствием розыска Челентано и Шумахера, навеянное снами, прошло. Камилла остыла к идее поиска Грегори, не видя практических результатов от находки первых двух. «Ладно, чего гадать о местонахождении и участи Вергилия и Александра, если я не успела еще разобраться с теми загадками, что лежат у меня прямо под носом».
Лонга не смогла бы еще и на треть мили отъехать на своей карете от замка Камиллы, как в дверь тихонько постучала все та же рабыня. Хозяйка не посчитала нужным отреагировать на этот стук. Невольница
