Дом. Книга 1. "Деривативы, Контанго, 189"

пузе продолжал возмущаться и сыпать проклятья в адрес владельца «Мвамвитугари Упепо», покусившегося на то, чего еще не отобрал кризис у этого хомо. Он свято верил, что эта земельная собственность, облаченная в форму самозахвата, будет его территорией до скончания веков. Он потерял все сбережения в результате разорения фирмы, акции которой он приобрел не так давно. Он за одну ночь стал нищим. У него в сознании остался только этот участок суши, который, естественно, ему не принадлежал, но за который он собирался сражаться до конца.
Джефри уехал за коляской, а мужчина еще немного постоял, а потом направился домой, чтобы в течение сегодняшнего вечера вкопать две трубы на месте границы участка, отведенного им самим для стоянки своего старого «Руука», а между этими трубами натянуть цепь и повесить замок.
 *
Мальчик на велосипеде крутил педали, лихо мчась по накатанной грузовиками дороге посреди плантации сои. Он не просто был счастлив, он считал себя самым счастливым хомо в мире (здесь, очевидно, под словом «мир» подразумевается планета Тренд, поскольку другие Миры вряд ли были известны маленькому мальчику из деревни Волатильность).
Дорога сделала поворот и пошла вдоль леса, из которого доносился щебет птиц. Тамма Нгуви улыбался. Какие уроки?
Какое домашнее задание? У него появился велосипед. Это было настолько важным событием, что хеджерский язык и математика могли несколько дней подождать. «Как-нибудь вечером сделаю или завтра в школе спишу», – утешал себя ученик, заглатывая полной грудью воздух.
Тамма выехал за пределы села, ему уже было тесно в населенном пункте рассекать на своем «велике». И он рванул в поля. «А куда ехать? – сам себя спросил мальчик, и мысль пришла сама собой. – А куда глаза глядят и ноги несут».
Проехав около пяти километров, Тамма понял, что его тянет к месту падения самолета или блюдца. Он это осознал, когда оказался в той местности, где бывал всего несколько раз, да и то на грузовике с отцом.
Тамма продолжил движение. С правой стороны дороги начинался лес, а слева росла соя. И кругом ни души. Даже немножко не по себе оттого, что присутствовал элемент неизвестности. «Странно, – размышлял ученик младших классов, – никто больше не видел ни падения блюдца, ни приземления парашюта. Отец рассказывал, что некоторые слышали гул и удар, но никто ничего не видел. Только мы с папой и мамой. Наверно, мы особенные. Не понимаю, почему с нашей особенности все посмеиваются? Это сущая правда, что к нам приходили ворюги и улетели потом на шаре. А с папы и мамы соседи только хохочут. Не верят нам. Плохие они. Особенно Кахесабы. Это они рассказали, что отец гонял не воров, а меня с матерью по двору. Вруны и придумщики. И Махири такая же, как и ее родители. Мне мать сказала, чтобы я вообще никому об этом больше не рассказывал. Потому что все равно не поверят, и будут еще больше смеяться и издеваться над нашей семьей. Смеются, потому что мы бедняки. Над Мкилимой не смеются. У него деньжищ, как шишек в лесу.
Боятся его. Подлизываются к богатею».
Образ детей Ибахили Мкилимы, жующих конфеты так, что шоколад течет изо рта по бороде, так увлек Тамму, что он не заметил, как свернул на лесную дорогу. Теперь дорога лежала среди деревьев. Пахло прелым мхом – с утра шел дождь. Насыпь была неровной, в колдобинах. Углубления были заполнены водой. Тамма сбавил скорость, маневрируя между луж. Впереди что-то темное мелькнуло, будто большая собака перебежала дорогу. Но было далеко и мальчик не смог разглядеть.
«Может, и собака, а может, померещилось», – подумал Тамма и поехал дальше, но уже не так уверенно. Когда он достиг того места, где животное перебегало дорогу, то увидел крупные следы. Животное было или тяжелое или с длинными когтями, потому что когти сильно вспороли утрамбованный машинами песок. Мальчик остановился и внимательно рассмотрел следы. «Широко шагает, – тихо произнес он и решил, что пора поворачивать назад. – Какое блюдце? Я даже не знаю, где оно точно упало. Такое дело, что его могло и не быть вовсе, если взрослые об этом не говорят ничего». Тамма перекинул ногу через раму, развернул велосипед, так как дорога была узковата, и вознамерился ехать к себе на хутор.
Маленький Нгуви снова сел в седло, ухватился поудобнее за руль, надавил на педаль и поднял взгляд. Впереди по краю дороги в его сторону двигался тот же зверь, которого он видел раньше. «Чья это такая большая собака? Главное, чтобы не бешеной была, а то бешеные, рассказывают, нападают на гуманоидов», – заволновался Тамма, но поехал вперед.
В лесу нечто протяжно завыло, и Нгуви стало страшно.
Зверь медленно шел навстречу Тамме. Если это была собака, то очень большая. Что-то в ней было не такое, как у собак с Волатильности. Тамма не мог понять, но что-то не то. Он приостановил велосипед и посмотрел на животное, до которого оставалось метров пятьдесят. «Походка. У него не такая походка, как у дворовых псов. Он совсем не так переставляет свои лапы», – дошло до мальчика.
Нгуви присмотрелся. Нет. Это была не собака. И даже не волк. Он не совсем был похож на волка. У этого существа была непропорционально большая голова по отношению ко всему туловищу. Но Тамма волков видел только в фильмах и на картинках. Он мог и ошибаться, но то, что это не собака, мальчик знал наверняка. «Лучше от него подальше», –подумал Тамма. Он ступил одной ногой на землю, повернул свой транспорт на сто семьдесят градусов и поехал в ту сторону, куда двигался изначально. Мальчик обернулся на ходу.
Животное с той же скоростью двигалось теперь уже за ним.
«Выскочу из леса подальше от этого зверя, объеду полевыми дорогами или по шоссе сделаю круг и доберусь до дома, – подумал он, набирая скорость. – Не знаю, кто это: волк, собака, дикая собака, бешеная собака, но не нравится она мне. А что если это енотовидная собака? Есть такая тоже. Есть разное зверье, но у нас на хомо они не нападают. Бывает, что волки бродят в округе в месяц холода баруди, но чтобы сейчас, то я такого не слышал. Лучше уехать. Не зря родители говорят, чтобы не ходили дети по полю поодиночке».
Снова кто-то завыл в лесной чащобе. Тамма повернул голову назад. Зверь отстал от велосипедиста, но не спеша передвигался своей странной походкой. «Ничего. По-моему, скоро начнутся хуторские хозяйства. Осталось немного проехать, а ты тут броди, непонятный зверь», – повеселел Тамма, увидев, что отдаляется от потенциальной опасности. Он вскинул голову и устремился вперед. А впереди прямо посредине дороги его ждал точной такой же зверь, только у этого шерсть имела коричневый оттенок. А у первого она была сероватой.
Тамма еще раз посмотрел назад. Действительно, он находился в окружении двух неведомых существ. А когда все тот же вой опять донесся до его уха, но уже совсем недалеко, то мальчик задрожал от страха. Оказывается, их как минимум трое. Первый продолжал медленно идти, второй стоял на месте, а третий выл. В такой ситуации растеряется даже столетний гном в полном расцвете сил и с боевым топором в руках, а не только тридцатитрехлетний маленький и беззащитный эльф.
 *
Хомо свойственно болеть, а дети этому подвержены еще в большей степени. Сперва сопли появились у Унзури, потом у Оганио, а далее у обеих поднялась температура. Джефри позвонил в детскую частную клинику «Афья». Для того, чтобы попасть туда на прием, необходимо соблюдение двух условий: наличие свободного времени у принимающего педиатра и наличие свободных денежных средств у родителей маленького пациента. Деньги, выделенные Хасимо Маурицио для содержания двойняшек, у Клиана пока не закончились.
Стеклянные двери, ведущие в холл «Афьи», отворились автоматически, когда Джефри, вкативший по пандусу коляску с малышами, намеревался войти в медицинский центр.
Его с улыбкой встретил охранник в костюме и с портативной рацией.
– Вам что-нибудь подсказать? – предложил он свои услуги.
– А где регистратура? – спросил Клиан.
– Пройдите прямо, – служащий клиники указал рукой.
– Спасибо.
За длинной стойкой расположилось сразу пять девушек, работавших на приеме. Джефри подкатил коляску к той, что была свободна и стояла ближе к нему. Очередей не было.
– Здравствуйте, – девушка улыбнулась посетителю, – чем могу вам помочь?
– Я записывался по телефону. Дети засопливили и температура небольшая есть.
– На какую фамилию производилась запись? – захотела уточнить девушка.
– Детей или моя?
– У вас разные фамилии?
«Бестолковый ответ обернулся бестолковым вопросом», –подумал про себя Джефри и вслух произнес:
– Маурицио. На Оганио и Унзури Маурицио. Заказ производил Хасимо Маурицио. Нужны документы?
– Что вы! Я всего лишь обязана убедиться в том, что вы пришли в свое время. Можете раздеться в гардеробе, а я вас сопровожу до кабинета врача.
– Мне сдавать в гардероб нечего, – пожал плечами Джефри.
– Тогда.., – девушка посмотрела в бумаги, чтобы убедиться в правильном произношении фамилии, – господин Маурицио, следуйте за мной.
Она привела маленьких заболевших пациентов к нужному кабинету, постучала в двери, дождалась, когда медсестра их отворит, передала медицинские формуляры на детей и ушла, попросив ожидать.
Клиан достал из кармана бумажные салфетки и промокнул носы детишкам. Затем поставил коляску на «тормоз» и уселся на диван. «Солидная организация, – рассуждал Джефри относительно детского медицинского учреждения. – Вся мебель новая, плитка на полу тщательно вымыта, помещение проветрено, коридоры широкие, персонал учтив, все по времени, никакого тебе столпотворения больных и заразных хомо в одном месте. Каждая семья ожидает у своего кабинета. Но ценник немаленький. Только это право выбора каждого. Не можешь или не хочешь платить – стой в очередях в бесплатных общественных клиниках».
Из кабинета, в который ожидали хомо по фамилии Маурицио, вышла молодая мама с девочкой лет двенадцати. Малышка плакала, а женщина ей ставила в пример Оганио и Унзури: «Видишь, какие детки маленькие? И не ревут, как ты. А ты такая большая, а плачешь».
Джефри вкатил коляску в кабинет, где его ожидали два хомо в белых халатах: врач и медсестра.
– Здравствуйте, ребятки! Вас двое? Вы братик и сестричка? Прекрасно. А как вас зовут? – задал массу вопросов врач, читая формуляр.
– Оганио и Унзури, – ответил за детей их предполагаемый отец.
– И что у нас стряслось? – начала общение медсестра, вначале посмотрев на малышей, а затем переведя взгляд на Клиана. – Добрый день.
– Сопли, температура, хнычут. Решил к вам, – рассказывал Джефри.
– И правильно. Не надо болезнь затягивать. Сейчас осмотрим малышей. Раздевайте по очереди. Начнем с парня. Парни всегда идут впереди. Правильно? – врач склонился над Оганио.
Осмотр длился минут двадцать. Потом врач еще заполнял формуляр и выписывал рецепт. Подгузник у Унзури впитал в себя влагу, и медсестра предложила его поменять.
– Могу переодеть девочку в свежий.
– Спасибо, – отказался Клиан.
– Это будет за счет заведения, – успокоила она.
– У нас есть подгузники с собой, – ответил Клиан, извлек из поддона начатую упаковку и попросил ее. – Если не сложно, то наденьте этот.
Пока медсестра переодевала Унзури, врач беседовал с