так я ж это…не в свинарнике и не в складе. Тут пожар не случится.
– Я спрашиваю, тебе мать разрешает курить? – повторила начальница вопрос, рассматривая юного свинаря.
– А что мне мать? Я теперь взрослый, я рабочий хомо, трудовой.
– Взрослый, говоришь? – усмехнулась Виби, и ее объемная грудь приподнялась под плотно облегающим платьем.
– А что? – не понимал Тамма, чего от него хотят.
– Пошли, – Нгоно кивнула ему головой и направилась в домик со служебными помещениями.
Они вошли в ее кабинет, где царила атмосфера отсутствия излишества и где в комнате в минимальном количестве находились только те предметы, которые были необходимы для осуществления производственной деятельности. Такое наполнение кабинета ей досталось от своего предшественника – Руве Кахесабы. Однако она уже успела привнести и некоторые изменения. Так, на окнах появились горшки с цветами и растениями. Одни из них еще сидели в земле, другие зелеными веточками тянулись к двум солнцам, а третьи уже успели зацвести.
Тамма стоял посреди кабинета, боясь прикоснуться своей грязной одеждой к стене или к мебели. Виби сняла с себя тонкую кофточку, повесила ее на крючок железной вешалки и прошла рядом с Нгуви. Он почувствовал исходящий от нее запах очень сладких, даже слащавых, духов, избыточная концентрация которых ударила ему в нос. «Надушилась –даже перебор, – подумал Тамма. – Но этот запах все одно приятнее духана из жижесборника. Наверно, в Спот ездила к хозяину. Вот и надушилась, чтобы свиным навозом в городе не вонять. Хе, тоже мне, Спот городом нашелся. Такая же деревня, как и Волатильность, только хомо большее число живет».
Виби присела за свой рабочий стол, сделала строгое и деловое выражение лица.
– Итак, Тамма, как у нас проходит испытательный срок? –неопределенно начала она.
– Нормально проходит, – пожал плечами Нгуви.
– Может, есть какие замечания или предложения?
– Да нет. Хотелось знать, когда меня уже на постоянку возьмут?
– Пока испытываем тебя, Тамма. Вот когда я буду уверена на сто процентов, что ты вольешься в наш коллектив, тогда и примем.
– Куда вольюсь? – не понял парень.
– А куда ты хочешь влиться?
– Сюда, на ферму.
– Тогда снимай одежду.
– Зачем?
– Чтобы быть ближе к коллективу.
– Как понять?
– Ты что, стесняешься штаны снять? Ты перед девчонками никогда не раздевался раньше? – в лоб задала вопрос Виби.
Тамма на мгновенье не знал, что ответить. «Если скажу, что не спал, то подумает, что я слюнтяй и маменькин сынок. Если скажу, что трахался, то может начать приставать.
Она ж – начальница. Попробуй откажи – вмиг вышвырнет с работы», – крутилось в голове у Нгуви.
– Было, – нерешительно крутя плечами, произнес Тамма.
– И ты с ними был близок в такой замызганной одежде? –усмехнулась Нгоно.
– Не-е-ет.
– Стесняешься раздеться? Тогда поверни ключ в двери, чтобы тебя в одних трусах Фараси, случайно вошедший сюда, не увидел.
Тамма пожал плечами и медленно разделся. Он волновался, запутался в штанине и чуть не упал на пол. Затем предстал перед начальницей фермы в одних дырявых трусах.
«Видишь, ты не умер, и тебя никто не съел, – ответила она, рассматривая голое тело Таммы издалека. – А теперь открой шкафчик и возьми оттуда сверток». Парень медленно, втянув голову в плечи, прошагал к стене и взял с полки нечто мягкое, завернутое в серую плотную бумагу.
– Этот? – поинтересовался он.
– Разворачивай.
В свертке оказалась спецодежда: брезентовые штаны и короткий китель, наподобие тех, что носят в армии. Тут Виби поднялась, подошла к Тамме и сказала: «Давай помогу, а то еще грохнешься на пол, а потом скажешь, что получил черепно-мозговую травму на производстве», – иронично и добродушно сказала она и бережно придержала его за плечи, пока Нгуви натягивал штаны. Снова запах духов защекотал нос Тамме. Однако в этот раз он не казался ему таким вязким. «Теперь китель, – сказала она и чуть отошла, наблюдая за парнем. – Видишь, так ты выглядишь гораздо ближе к нашему коллективу, когда в форме».
Нгоно вернулась за стол и продолжала оттуда общаться с Таммой.
– Теперь еще вон в том ящике возьми себе резиновые сапоги, и будешь вообще молодцом. Я сегодня была у шефа и выбила для тебя спецуху. Я же должна заботиться о своих подчиненных. Может, и они будут тогда меня ценить? – игриво произнесла Виби.
– Вы видели Руве? – спросил Тамма, рассматривая сапоги.
– А Руве теперь уже не мой начальник. Теперь я подчиняюсь непосредственно хозяину. Ну что, сапоги не жмут?
– Нет.
– Тогда вали кормить свиней. Чего тут тебе бездельничать? – небрежно и властно произнесла Виби.
Тамма, довольный, что над ним не произвели сексуального насилия, да еще и одежду подарили, поблагодарил Нгоно и потопал к выходу.
– Э, а это грязное шмотье, – Виби указала рукой на одежду, лежавшую на полу, – ты кому оставил? Или думаешь, что я его стирать тебе стану?
– Ой, – смутился парень, вернулся и стал сгребать то, во что был до этого одет.
– Забери домой. Оно тебе еще послужит.
*
В год и четыре месяца, через несколько дней после событий возле детского приюта, Унзури села. Нет, не в тюрьму. Она еще совсем маленькая. Села на попу. Ползла на четвереньках, откинулась назад (нет, «откинулась» не с «зоны», она еще маленькая) и смогла первый раз в жизни сесть.
Через пару дней аналогичный подвиг совершил и Оганио. А сутки спустя Джефри пришел к выводу, что у него на исходе как наличные деньги, так и федхи на карточке.
Вот таких два радостных и одно не очень значимых события произошли с семьей Маурицио (такую фамилию эти три эльфа имели по паспорту, доставшемуся Джефри от покойного Хасимо).
Все это время они жили очень замкнуто. Двери Клиан никому не открывал, в квартиру никого не пускал. Да особо никто к нему и не рвался. Гулял с детьми на улице два раза на день, обдумывая во время прогулки свои планы на ближайшее будущее.
Он решил, что оставить малышей на няню, а самому идти работать пока еще рано. Во-первых, все время мысли его возвращались к расправе палачей над Хасимо. Во-вторых, он пока побаивался передавать Унзури и Оганио в чужие руки.
«Пусть слегка подрастут. Пусть окрепнут. А лучше приглашать няню тогда, когда дети уже будут говорить. Разные хомо бывают, даже среди женщин. А вдруг она будет плохо обращаться с ними или, еще хуже, издеваться? Случается всякое. Тогда малыши, если будут говорить, хотя бы пожаловаться смогут мне. Без помощника, правда, придется везде их за собой таскать. В таком случае придется купить другую детскую коляску – «паровозик», в которой дети сидят один за другим. Она узкая и в любую дверь войдет. Купим, только деньги нужны. А где их взять? Есть только один способ –продать эту квартиру и купить меньших размеров, а на разницу, что доплатят покупатели этой, прожить какое-то время. Двухкомнатной нам вполне хватит. Протянем лет пять, если скромно жить, а дальше я работать пойду. А там, проще говоря, видно будет», – рассуждал он.
Однако продажа и уж тем более последующая покупка жилья никогда не осуществляется мгновенно, а деньги были на исходе. И Клиан принял решение: идти в банк и взять небольшой потребительский кредит, который дают под высокий процент, но без залога. Для этой цели он выбрал тот же банк, который эмитировал его пластиковую карточку –«Хеджерский Банк Процветания».
*
Джефри сидел в операционном зале «Хеджерского Банка Процветания» напротив двери с табличкой «кредитный отдел». Новая коляска «паровозик» стояла перед ним. Дети не спали, но и не плакали. Унзури, а она сидела на переднем сидении, внимательно рассматривала незнакомый интерьер. Оганио, сидевший у нее за спиной, дергал ее за одежки и постоянно трогал голову сестры. Это ей не нравилось, и Унзури периодически голосом выказывала свое неудовольствие.
На соседних стульях рядом с Клианом в ожидании приглашения сидели еще две посетительницы кредитного отдела.
Справа – водяная лет ста пятидесяти пяти, слева – эльфийка, лет на пять-семь старше нее. Сначала они вели разговор на бытовые темы, в процессе общения жалуясь на жизнь, а потом стали обсуждать банковскую сферу.
– С новым президентом так хоть приутихли эти жулики из банков, – сказала водяная.
– Что вы имеете в виду? – спросил Джефри.
– А что, вы не знаете, что своим постановлением он ограничил верхний предел процентных ставок по кредитам?
– Нет, – и Клиан был искренен.
– Как же вы не слышали? – продолжила она. – Все, теперь максимум тридцать процентов годовых. А когда уровень инфляции, то есть роста цен, снизится, то станет десять.
– Я знаю, что такое инфляция, – усмехнулся Джефри.
– Раз вы грамотный хомо, то должны понимать, что теперь эти акулы бизнеса не смогут драть с таких, как мы, по три шкуры, – продолжила водяная.
– Это хорошо, но если банковскому сектору невыгодно будет кредитовать физлиц и реальный сектор экономики, то никто их не заставит работать в минус.
– Кто в минус работает? Эти живоглоты? Им тридцать процентов мало? А за что даже тридцать процентов брать? Они ж ничего не делают. Отдадут вам деньги и через пять месяцев имеют на треть больше. Я тоже так хочу зарабатывать, – изъявила желание эльфийка.
– Правильно вы говорите. Банкиры вообще распоясались.
Кризис бушует. Правительство просит народ затянуть потуже пояса, фирмы разоряются, производство нерентабельно, страна в убытках, и только они по итогам года имеют прибыль. Раз всех просят потерпеть, то и банкиры пусть поднатужатся, – дала рекомендацию водяная.
– А еще немаловажно, что мне понравилось в новом постановлении, так это то, что теперь банки обязаны указывать в договоре только размер процентных ставок и больше не имеют права брать с клиента никаких комиссионных за открытие счета, за обслуживание и прочее. А то получался сплошной обман: в рекламе зазывают брать кредит под сорок процентов годовых, а когда реально все расходы посчитаешь, то доходит до шестидесяти процентов, – заметила эльфийка.
– Так и есть, если сумма небольшая, – согласился Клиан.
– А где ж она у таких вот хомо, – и эльфийка обвела рукой всех троих, – будет большой. Народу вздохнуть не дают свободно. Я, скажу вам, за Окманата Чини не голосовала, но он мне все больше и больше нравится. Серьезно. Он порядок стал наводить, зарплаты вовремя выплачивать, пенсии, которых раньше старики по три месяца ждали. Это же ужас, что было при этом Вамку Замани – старом президенте. А чем он сейчас занимается?
– А дьявол его знает! Нужен этот болтун больно мне. Только и мог, что разглагольствовать о правах хомо да либеральных свободах. А кому эти свободы нужны с пустым кошельком? – отозвалась о прежнем правителе водяная.
– Вот только таким банкирам, что всегда в золоте и бриллиантах. Я думаю…Однако договорить эльфийке не получилось. Ее пригласили в кабинет на собеседование.
– Вы же понимаете, – продолжил беседу Джефри с водяной, – что деньги не могут браться ниоткуда. Если сейчас госслужащие и держатели социальных пособий получают деньги, то их необходимо откуда-то изъять.
– Видно, где-то Чини их находит, раз платит, – сказала женщина.
– А я скажу вам где, – спокойно произнес Клиан. – За последний месяц национальным банком Хеджера
