были взяты очень большие внешние заимствования, и их придется когдато отдавать. Бесплатно финансы никто не даст.
– Ой, не моего это ума дело: где берут, когда отдавать и кому отдавать. Когда за последние десятилетия приближенные к власти крали из казны федхи вагонами, то мне от этих сумм ничего не перепадало. Так пусть уже лучше Чини эти деньги отдаст пенсионерам, чем их вывезут из страны мошенники и казнокрады. Лучше пусть накормит и оденет тысячи детей-сирот в детских домах и столько же стариков в домах престарелых, чем один финансист купит на казенные украденные деньги себе лишнюю яхту за границей. И будет на ней катать свою семью, а хуже всего, если любовниц или, не приведи богиня, педерастов.
Их теперь столько развелось! Знаете, мне кажется, что раньше их столько не было. Или, может, прятались, но теперь включишь телевизор, а там каждый второй артист не такой, как все.
– Всегда и во все времена они были, – философски заметил Джефри.
– Не, ну как-то прятались, значит, раньше. Напоказ все это не выставляли. А теперь – ужас, хоть внуков на улицу не выпускай.
– А вы внукам объясните, кто они такие. К детям же пристают не педерасты, а педофилы.
– По мне, – всплеснула руками дама, – так все извращенцы одинаково опасны.
Джефри от души засмеялся и долго не мог успокоиться.
– А что я такого неправильного сказала? – удивлялась водяная.
– Все правильно вы прошлись по моральному облику гомосеков и банкиров, – искренне и добродушно продолжал хохотать Джефри.
– Это ж правда. Тут всю жизнь работаешь и не можешь никак свести концы с концами. А эти полумужики переоденутся в женское платье, выйдут на сцену, попрыгают и миллион в карман положат, – не унималась дама.
– Так и вы переоденьтесь в кого-нибудь и попрыгайте. Может, и вам миллион отвалят? – предложил Клиан и снова стал смеяться.
– Упаси Бэквордация меня от такого срама, – женщина разжала и сжала кулак. – А вы смеетесь, словно вас это не касается.
– Да мне, честно сказать, все равно, кто и что делает. Пусть что хотят, то и делают. Главное: чтобы меня не трогали да закон не нарушали.
– Вот из-за таких, как вы, безразличных, страна и докатилась до края пропасти, – сказала водяная. – А артисты деградировали окончательно. Повыползали на экран крашеные дурочки, несут полную чушь, а вся страна их слушает. Да ладно бы слушали, так подражают. Не пойму, сейчас что, мода на безмозглых идиоток, открывающих свой рот только в двух случаях? В первом, чтобы выдать очередной примитивный перл, а второй я упоминать в приличном обществе не буду. А когда у них заканчивается и этот немногочисленный словарный запас, то они ради скандала у всех на глазах снимают с себя трусы и демонстрируют бритый лобок, выползая из автомобиля на очередную вечеринку, где пичкают себя наркотиками и алкоголем.
Они еще некоторое время обсуждали различные аспекты жизни хеджерского общества, а затем на собеседование пригласили и Клиана.
Он закатил коляску в кабинет и уселся в жесткое, но дорогое кресло. Беседу с ним вела девушка в брючном костюме с бантом на шее. Она внимательно выслушала Джефри, задала ему большое количество вопросов относительно его доходов, цели открытия кредита, времени его погашения, состава семьи. После всего она попросила подождать и ушла советоваться с руководством. Вернулась, вежливо улыбнулась и отказала Клиану в даче потребительского кредита сроком на три месяца.
– Почему? – недоумевал Джефри.
– У вас нет работы на данный момент, и банк не видит ваших доходов, которыми вы можете осуществлять погашение кредита.
– Допустим, – согласился Клиан.
– Еще у вас на иждивении находятся двое малолетних детей.
– Послушайте, я всегда исправно платил, – высказался Джефри, хотя не знал подлинной кредитной истории Хасимо Маурицио. – Я давно являюсь клиентом «ХБП». У меня счет у вас открыт.
– А почему вы об этом сразу не сказали? – удивилась сотрудница банка.
– Вот, – Клиан извлек банковскую карту и положил ее перед собой.
Девушка взяла карточку и ушла проверять. Вернулась, широко улыбаясь.
– У вас есть вторая, «платиновая» карта нашего банка?
– Наверно, но я ее не помню куда засунул, – сообразил Джефри, что Хасимо мог иметь еще один счет.
– Тогда это упрощает дело. На вашей второй карточке находится сумма, вдвое большая, чем вы запросили по кредиту. Вы желаете ее снять наличными или перевести на действующий счет? – сообщила радостную весть девушка.
– А можно восстановить «платиновую»? К ней больше доверия, – попросил Клиан.
– Без проблем. Вам в этом случае придется заплатить за восстановление и сутки подождать.
– Отлично. Я завтра за ней заеду. Будет готова?
– Конечно.
– Большое спасибо, – поблагодарил Джефри, поднимаясь с кресла.
– Так, а кредит брать будете? – расщедрилась работница банка для клиента с «платиновой» картой.
– Как-нибудь в другой раз.
Клиан еще раз сказал спасибо, забрал детей и на радостях укатил тратить последние наличные деньги. Завтра можно будет снять новые.
*
У Таммы сегодня первая получка. Он с гордостью перекладывал купюры, переданные ему лично хозяином свинофермы, из рабочей одежды в чистую. У Нгуви закончился трудовой день. Он в бытовке переодевается вместе с еще двумя работниками, трудившимися с ним в одну смену: извозчиком Фараси и свинарем Гуруве – молодым парнем семидесяти восьми лет.
– Ну что, Тамма, чего-то я еще не наблюдаю в этой каптерке «проставона» за твою первую зарплату? – с подвохом спросил Гуруве.
– А тебе что, выпить хочется? – вопросом на вопрос ответил Нгуви.
– А это не важно, хочется мне или нет. Ты получил первую получку? – продолжил Гуруве подкалывать Тамму.
– И что? – Нгуви как будто не понимал, чего от него хотят.
– Надо обмыть, а то работа не покатит в дальнейшем, – засмеялся Фараси.
– Чего она не покатит? – очень серьезно спросил Тамма, и присутствующие поняли, что он не собирается угощать их водкой.
– Ну, не покатит и все. Традиции у нас на ферме такие. Все в первую получку наливают. И я наливал, и остальные, – Гуруве уже не улыбался.
– Я спешу, – ответил Тамма, продолжая одеваться.
– Ничего страшного, если надо, то я запрягу лошадь, махнем в Маркет-мейкер. Я знаю дом, где отличный самогон продают. Быстро обернемся, – предложил Фараси.
– А чего там запрягать? Пока будешь запрягать, я пешком обернусь туда-сюда, – заметил Гуруве.
– Так беги, разве я тебя держу, – предложил Тамма. – Ты зарплату сегодня наравне со мной получил. Вот и проставишь сам себе.
– Я это легко могу, а ты проставишь? – спросил Гуруве.
– Я же сказал, что тороплюсь. Да и молодой я еще самогон на работе распивать, – ответил Нгуви.
– Как на прошлой неделе, так в этой самой каптерке бухал наравне со всеми, а как свои денежки потратить, так он, видите ли, малолетка!
– Извини, у меня другие планы на сегодня, – ответил Тамма и вышел из помещения.
– О-о-о! А ты, парень, гниловат, хоть и мал еще, – громко, чтобы недалеко ушедший Нгуви мог слышать, произнес Гуруве.
– Ладно, – махнул рукой Фараси, – может, и правда у парня дела срочные. Может, с девкой какой договорился встретиться, да не хочет, чтобы перегаром смердело?
– Ты думаешь, мне его водка нужна? Работаешь в коллективе, так будь хомо, а то нашелся мне такой хитророжденный.
XXI
«Наличность» в кошельке приятно оттягивала карман.
«Безналичность» не так была физически ощутима, как первая, но осознание того, что ее «зашито» в этом прямоугольничке «платиновой» пластмассы в десятки раз больше, чем второй, придавала уверенность в движениях и словах.
О, деньги! Они творят чудеса. Они способны (если этого жаждет и в это верит сам гуманоид) сделать его красавцем, а женщин – красавицами. Имеется в виду не пластическая операция по омоложению, а возможность реализовать свои самые смелые и сокровенные желания и помыслы. Модная одежда, стильная прическа, утонченный макияж, дорогой автомобиль. Автомобиль – это вообще полдела. Когда гуманоид выходит (выползает, выпархивает, выпрыгивает) из дорогого авто, уровень оценки его окружающими сразу умножается на коэффициент одна целая пять десятых. Это точно, не менее чем в полтора раза повышается его рейтинг в глазах окружающих. Конечно, сейчас найдутся скептики, которые скажут, что им все равно, на чем вы приехали: на стареньком «Рууке» или на последней модели кроссовера «Писто».
Главное – внутреннее содержание хомо. Но в том-то и дело, что внутреннее содержание познается только в общении и еще в сравнении со среднестатистическим обитателем даже не данного мира, а данной местности. А броский и дорогой антураж – вот он, перед вами. Вы его заглатываете. Он на виду, он формирует первое впечатление о гуманоиде. В общем, все знают древнюю хеджерскую пословицу: «По антуражу встречают, за глупость прогоняют».
Джефри Клиан неспешно двигался домой, толкая впереди себя коляску с детьми. Он только что посетил супермаркет «Таджи», приобрел там себе и детям обновку, а также купил на неделю вперед продуктов питания для своей семьи.
Он шел гордо, распрямив плечи. Ведь он снова состоятельный, он снова – средний класс общества. Все было прекрасно:
дети не плакали (и это самое главное), он с оптимизмом (но сдержанным) глядел в будущее, на его малышей постоянно обращали внимание и делали ему (отцу) комплименты.
Поднявшись на пятый этаж в квартиру сто восемнадцать, Джефри покормил детей и уложил их спать. Они быстро уснули в своих деревянных кроватках.
Клиан пошел на кухню, разобрал пакеты, принесенные им из «Таджи». Что-то положил на антресоли, что-то в холодильник, что-то в кухонный шкаф. На столе осталась бутылка вина. Настроение было прекрасным и хотелось его поднять, употребив хорошего «сухача». Джефри достал бокал и штопор. Вытащил из горлышка кусок коры пробкового дуба и налил бордовой жидкости на три четверти в бокал.
Смаковать алкоголь не стал. Проглотил залпом терпкий напиток, вытер указательным пальцем капельки вина, оставшиеся на губах, произнес слово «зашибись» и полез в холодильник за сыром с голубой плесенью. Деньги появились, и он снова стал покупать дорогие продукты питания.
Отрезал кусочек сыра, положил в рот и присел за стол.
Налил «по второй». Неправильно. «По второй» наливают, когда несколько хомо вместе уничтожают алкоголь, перегоняя своим желудком, почками и печенью его опять в воду.
Точнее: налил второй бокал, до половины заполнив его жидкостью из бутылки.
Выпил медленно, смакуя. «О, ничего так, – дал Клиан оценку хмельному напитку. – Интересно, а как называется, а то я только успел на цену посмотреть и схватил?» Он развернул бутылку этикеткой к себе и прочитал: «Мастрийское сухое». «Странное название. А что за местность такая на Тренде? Даже не слышал никогда. А может, какой чудикпроизводитель от балды назвал, а ты теперь голову ломай.
Его не читать, а пить надо». С этими словами Джефри налил себе третий бокал. В голове приятно зашумело, он расслабился, и его потянуло на сантименты.
Клиан взял в руки полный бокал и направился в спальню к детям. Малыши спали, накрытые одеяльцами. Виднелись только их головы с темными волосиками. Джефри отпил из бокала, облокотился на спинку кровати Унзури и стал
