Романтика переходного периода. (начало.)

на склоне сопки, под которой он находился. Там сайга сзади меня не появится, по горкам бегать она не любит, как объяснил мне Виталий, и к воде подходит обязательно по открытому месту. В данном случае по лощине между сопками. Дальше проще: собирал камни и выкладывал из них стенку, за которой можно спрятаться. Причем не лежа на склоне вниз головой, а сидя.  И оставил в этой стенке дыру, следить за сайгой, когда она подойдет к роднику метров на триста, не меньше. Раньше-то можно смотреть и поверх стенки или сбоку ее, только без резких движений. Сооружение я закончил, когда под солнцем заблестели камни на склонах сопок противоположной от меня стороны долинки, и первые птицы прошелестели над головой. Занял свое место в засадке.
Теперь можно немного отдохнуть, сайга попить если и придет, то, как объяснил тот же Виталий, не раньше восьми. Сейчас уже шесть, и я со спокойной совестью закрыл глаза, в надежде часок подремать. Не тут то было.
Зиночка моментально выплыла из темноты и предстала перед мною в самом соблазнительном виде. Поманила пальчиком, и  я протянул к ней руки – сейчас почувствую тепло тела, упругость груди и мягкость губ, потом….Кто то врезал мне по голове так, что из глаз полетели искры, и они открылись без моего желания. Мгновенно огляделся… и понял, что случилось: в мимолетном сне кивнул носом и припечатался головой к камню мною же выложенной стены. Потер лоб – вверху его, на границе с шевелюрой, начала набухать шишка. И черт бы с ней, если б мой сладкий сон не прервала!
Естественно, мысли вернулись к Зинуле. Что мне делать то дальше? И почему мысли о ней никак меня не покидают? Это обида, что меня бросили? Или что-то другое, называемое женщинами любовью? Или мы с ней просто идеальные партнеры в сексе и только?
На обиду как то не тянет. На девушек я никогда не обижался. Никогда! И ни на какие с их стороны глупости. Все они для меня святые!
Любовь? Ну не знаю. Две божественные ночи – для нее все же маловато. Больше подходит: обоюдные симпатии. Которые могут в принципе довести до любви. Но не так же быстро! И если честно, про любовь я читал в книжках, но со мной она не случалась. Было то, что называется романом, всегда по обоюдному согласию и обоюдному желанию. И на определенное время, не очень и долгое.
Идеальные партнеры в сексе? Это да, в этом я уверен на сто процентов. Две божественные ночи! И зачем так вот, без всякого с моей стороны повода от них отказываться? Без объяснения причины?
Ничего не смог придумать толкового. Оставалось применить принцип: если гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе. То-есть,  следующее воскресенье  отдыхать в поселке партии, и разузнать, что же с Зинулей случилось. Ну а где переночевать, подсказал Коля – у него там друзья по техникуму в общаге живут, тоже практику проходят. Вот он записочку им и черканет, что б меня приняли на ночь.
Пока рассуждал о превратностях любви, пока строил планы на будущее, глаза у меня не закрывались, и еще одну шишку я себе не поставил. А время подошло к восьми, и к роднику уже попить прилетали две стайки пернатых неизвестного мне вида. Скоро должна была, по идеи, появиться и сайга.
Начал повнимательней осматривать окружающее пространство, конечно высунув голову поверх загородки. Что б не сгибаться в неудобное положение к дыре в ней. Пока никого видно не было, и мысли потекли  в приятном направлении. Хорошо то как на юге! Тепло, даже жарко – не надо постоянно таскать с собой телогрейку или свитер, как это делается в Сибире. Нет постоянных дождей, мрачных облаков, днями закрывающих небо. Нет гнуса и комаров! И какие пространства, реально видимые постоянно во всей не скрываемой деревьями красе! О живности уже не говорю: здесь ее больше , чем в тайге. И понятно почему: солнце в избытке, и за короткую весну, когда в земле есть влага от стаявшего снега, корма для пропитания живности вырастает много, и он потом не гнием, а под солнцем высыхает, превращается в высококалорийное сено, не теряющее своих качеств целый год. Тоже и с рыбой. Если есть вода – она в ней кишит! Рваной сеткой мы в момент поймали семь сазанов по 1- 1,5кг весом! Виталий говорил, что в озере есть и судак, и сом, и даже осетр! Впрочем, что это я? Не только в местную рыжую красавицу, а и во все остальное влюбился?
Дальше приятные мысли развивать не пришлось: сайга, стада голов в двадцать показалось в лощине из ниоткуда, метрах от меня в трехстах. Голову я тут же опустил, и начал наблюдать за ней в дыру в загородке.
Стадо медленно двигалось в мою сторону, соблюдая военный порядок. Впереди крупный рогач, постоянно поднимающий голову и внимательно осматривающий пространство впереди и по сторонам. За ним самки с уже большими сайгачатами. Самки по сторонам смотрят поменьше, часто опускают головы к земле, выискивая травку повкуснее, сайгачата же рядом с мамашами резвятся , смешно взбрыкивая задними ногами. В конце стада – парочка молодых рогачей.
Я медленно-медленно просунул ствол ружья в дыру в загородке, и замер в неудобной позе, наблюдая за сайгой теперь в эту дыру. Метрах в пятидесяти от воды рогач остановился, остальные за ним тоже, и все на пол минуты замерли. Потом рогач издал звук – раньше я такого не слышал, и пошел к воде один. Остальные остались на месте, наверное ждали от вожака какой-то команды. И наверное ее получили: разом и галопом все полетели к воде, к которой рогач успел подойти.
Минуту или даже больше я сидел за загородкой чуть ли не дыша. – сайга в это время пила воду. Потом как-то разом и быстро от родника начала отходить. Я наконец очнулся , быстро выбрал одного из рогачей, замыкавших стадо – явно не вожака – и нажал на спуск. В то же мгновение стадо полетело галопом, я же зачарованно провожал его взглядом, пока не скрылось из вида за сопкой. И только тогда перевел взгляд на родник – метрах в двадцати от него лежал поверженный рогач.
Только сейчас заметил, что сердце у меня стучит как после кросса на тройку километров. Уфф!  Смахнул ладонью пот с лица, поднялся на ноги, и не торопясь пошел рассмотреть добычу. А заодно и успокоиться.
Рогач громадный, тяжелый – с трудом оторвал его от земли, захватив в одну руку передние, а в другую задние ноги. Далеко не унесешь, а отнести подальше надо, не свежевать же прямо здесь, можно сказать у воды. Пришлось поднатужиться, и метров пятьдесят до ближайших кустов я его всеже допер, с частыми остановками. А дальше прблема ждала другая: как его свежевать, ежели большой Лешкин охотничий нож остался в лагере – ну забыл его взять, и все тут, а в наличии только мой собственный, годный только для заточки карандашей.
Но делать нечего, и подправив его на камне, свежеванием я занялся. И очень быстро приноровился. И даже собой же возгордился, потому что и шкуру снял культурненько, не вываляв то, что под ней было в земле, и тушу разделал на сочленении костей, ни одной из них не сломав. Правда, повозиться пришлось больше часа.
Солнце припекало во всю, когда дела я закончил, сполоснулся водичкой из родника, наполнил ею фляжку, и забросил тяжеленный рюкзак за спину. Килограмм сорок, не меньше! И размеренным шагом пошел домой, то бишь в лагерь.
На пол пути вода из фляжки была выпита, ноги подрагивали от усталости, а руки еле справлялись с ношей, когда после отдыха мне приходилось закидывать неподъемный рюкзак за спину. Да еще и ружье – теперь и оно казалось слишком тяжелым.
Наконец впереди показался лагерь, а сил у меня уже не оставалось. И не только сил: после очередного отдыха я еле еле забросил рюкзак на спину, и еще раз этого сделать точно не получится. Передохнуть мне нужно было обязательно, ноги уже подгибались. И что делать?
Выход был один, и я, найдя куст повыше, спрятал рюкзак под ним в слабенькой тени, сверху на него положил использованный патрон, пахший сгоревшим порохом – отпугнет хищников, ежели они схрон мой обнаружат. И налегке пошагал к отряду за подмогой.
Через час мясо было в столовой – съездили за ним на машине, - и Лешка объяснял поварихе, как из него приготовить охотничий суп-кодер или суп-шурпу, со специями, но без всем надоевших круп и макарон – народа в лагере, по случаю воскресенья, было немного, мяса на всех хватит. Я же почистил ружьишко и отнес его хозяину. После чего опустился на кровать и моментально заснул, первый раз за полутора суток. Если не считать пары секунд, за которые я ухитрился получить шишку на лбу.              

                           Часть девятая.

Честно говоря, топтаться на маленьком пятачке мне не очень нравилось. Сколько можно возвращаться на одно и то же место! Но любая новая канава давала дополнительную информацию - как правило, вскрывала маломощные разрывные структуры или измененные породы, и их  нужно было от канавы прослеживать, схему подрисовывать и подрисовывать. Она становилась все сложнее и сложнее, более насыщенной, и вряд ли легче читаемой.
Не знаю для чего, но в среду на пятачке объявился Николай Федорович. Пробежался по профилю, посмотрел давным-давно пройденные дудки БКМ. После чего подошел ко мне, попросил мою схему, и начал сравнивать свои записи с тем, что у меня нарисовано. Думаю, выискивал какой-нибудь ляпсус. Нашел другое.
«Слишком усложняешь схему», - сообщил мне хмуро, - «разобраться не каждый сможет», - и протянул картонку мне. Я, естественно, пожал плечами, спорить с ним никакого желания не было. И получил то, что ожидать следовало:
«Опять отмалчиваешься!» - это он с возмущением, - «И к советам старших не прислушиваешься!» - махнул рукой, повернулся, и побежал к поджидавшей его машине. Ну и черт с ним. За схему я отвечаю перед старшим геологом, а он мне никаких претензий за излишнюю  сложность не предъявлял.
А после работы, в лагере Лешка встретил меня новостью.
«Электрики в отряд заезжали. У тебя они работу закончили, завтра у меня в долине начинают».
«Поздравляю!» - буркнул я не очень вежливо.
«Да я не о том!» - Лешка интенсивно заулыбался, - «Девчата на воскресенье нас в партию приглашают! День рождения у кого-то, ну а без ребят им скучно!»
« А как же Фаиночка?» - состроил я невинную рожу, - «Тебя отпускает?»
Лешка оглянулся, посмотреть нет ли Фаиночки рядом, и ответил только после этого:
«Перебьется. Я что, на других девочек и смотреть не могу?»
«Ей же обязательно доложат, с кем ты праздновать именины будешь!» - улыбнулся я этому прохиндею, которого потянуло на молоденьких.
«Официально мы с тобой», - оказывается, он и за меня все решил, - «едем поговорить с главным геологом. Практика у нас к концу идет, пора подумать о материалах к дипломным работам».
Здесь ему возразить было нечем, тем более поездка в партию у меня намечена давно и без всяких именин – только ради возможной встречи с Зиночкой, которая из головы у меня не уходила.
В субботу после работы мы оделись поприличней, и втроем – Коля к нам присоединился – прихватив с собой спальники, пораньше прошли к машине, выделенной для поездки желающих в ближайший пункт цивилизации. Заняли места сразу за кабиной, где поменьше пыли.  
В партии за Колей потащились к его друзьям-сокурсникам, занимавшим комнату в доме типа мужской общаги. В соседней комнате поселенцев не было, но стояли пустые кровати времен царя Дадона. Бросили на них спальники, и все, ночлег готов. Коля повел нас