– не на том свете! Вы не бесполы! Получилась маленькая неувязка: светотехник из нашего ведомства по причине перебоев алкогольных поставок в ваш город, выпил дихлофос и перепутал тумблеры. Короче, напортачил. Неполадки устраняются медленно – работают «троешники». Пугаться вам нечего, вы никому не нужны! Сейчас вы можете устроить перерыв в работе, позавтракать, испражниться, выспаться. Еда, кровати и горшки будут доставлены в зал в течение пяти минут.
Он набрал в лёгкие воздуха, чтобы на мажоре закончить своё выступление, но входная дверь открылась, выплюнув очередную порцию зелёного тумана с запахом проросшего картофеля, и женский голос оттуда прокричал:
- Василискин, тревога! Непредвиденно проснулся Брыковский! Направляется на вокзал!
- У меня – всё! - выпалил членам совещания Василискин.
Пять молодчиков в форме спецмилиции вышли из тумана. Один из них, косивший под Арнольда Шварценеггера, отделился от конвоя, отдал честь и отрапортовал Василискину:
- Вахту по охране госимущества принял!
- Смотри мне, чтобы никакой самодеятельности! – погрозил ему пальцем Василискин. И видимо, не первый раз переспросил (судя по гримасе Шварценеггера): - Стажёров, то есть, статистов запустили в дело?
- Так точно! Все двенадцать рассортированы по местам!
- Ну, в таком случае, ни пуха!- пожелал Василискин.
- Долгих вам лет жизни!
Из тумана тот же неуёмный женский голос взывал:
- Василискин, где ты шляешься?! Уже ковчег с трусами привезли! А мы ещё не одеты!
- Вот так всегда: денег не платят, а на работу гонят,- пожаловался Василискин и ушёл в туман.
В это время в зале, в шахматном порядке, неизвестные люди развозили завтраки и ночные горшки для уважаемых членов экстренного совещания.
- 5 –
Следующее, что бросилось в глаза Виктору Петровичу – огромный транспорант с обязательством: «Перевыполним план по человеческому фактору на 2%!» Транспорант тащили, точно бредень, два культуриста из добровольного общества «Подкачка». Следом, траурным шагом черносотенцев, плелись бледные от недоедания, странные люди в кимоно. Вожак этой группы, перетянутый в талии аптечной резинкой, перекрашенной в коричневый цвет, периодично останавливался, чтобы замысловатыми круговыми вращениями рук завихрить после себя струю воздуха и крикнуть: «Фулд-контакт!» «Есть – контакт!» - отвечали приветствием замороченные остальные и продолжали траурное шествие.
Мелкой рыбёшкой сновали вдоль колонны демонстрантов граждане в спортивных костюмах и табличками на спине. Они перемещались вдоль колонны очень быстро, живо ввёртывались в гущу, исчезали и выныривыли снова с проквашенными лицами заезжанных в доску официантов. Лыков успел рассмотреть одну такую табличку. Там было написано: «Кооператив по добровольному рэкету. Расценки взяток – ниже государственных. Кооператив гарантирует оперативность и высокий сервис».
Завязнув в потоке физкультурников, Виктор Петрович решил вырваться на обочину и, прижавшись к стене дома, переждать шествие. Но это оказалось практически невозможно. Толпа дурела на глазах.
Раздвигая локтями в разные стороны сплоченную, густую делегацию «Неформальное ложе-2», тянул меха баянист-частушечник:
Нас сплочённей в мире нет,
Лесоруб, столяр, и плотник,
Как в Нагорье карабахнет,
Снова выйдем на субботник!
Вприсядку за баянистом прыгали представители добровольного общества борьбы за окружающую среду. Они и подтягивали баянисту экологически чистыми голосами:
А в Сибире все мы вместе
Отработаем воскресник!
Поодаль, со скромным портретом усатого тараканища, конвоировали певцов и плесунов «на корточках» ветераны тыла. Исполненный в духе 30-х годов «камерным» юмором плакат «Вы танцуйте, мы вас подождём!» они держали на уровне живота для того, чтобы значки Почётных чекистов внушали доверие их законной просьбе.
Саркастически переплелись лозунги с транспорантами групп учителей и старшеклассниц. Они не требовали ни эмансипации, ни феминизации. Волновали их проблемы более приземлённые. Но Лыков до конца не смог разобрать - кто из них и с какими требованиями шествовал к центральной площади Стерлядова. Например, в строительстве нового школьного абортария могли быть заинтересованы и учителя в неменьшей степени, чем их подопечные.
«Долой гомосексуализм! Как с презервативами, так и – без!»- взывала в плакате комсомольская пара молодожёнов. В руках они держали путёвки на городскую комсомольскую конференцию, посвящённую новому прочтению и трактовке произведения Коллонтай «Пчёлки трудовые». А оттрафареченные умелой рукой улыбки на нарисованных лицах побуждали быть всем поскорее уверенными в светлом будущем: надо только научиться принимать правильные позы.
Невозможно было догадаться, какая советская агитка была перекроена в перестроечный лозунг.
Впрочем, переделаных на скорую руку транспорантов было больше, чем достаточно. Общеизвестное литографическое полотно со счастливой матерью и ребёнком на её руках, помнилось Виктору Петровичу подписью: «Здоровье матери – здоровье ребёнка!» Теперь она была старательно забелена, и вместо неё гласила другая: « Минздрав предупреждает бесплатно: За СПИД и стофиллококк администрация ответственность не несёт!»
С удивлением Лыков отметил, что демонстранты единодушно отвергли портреты лидеров партии и правительства. Отсутствие знакомых и привычных, как консервы, лиц очень настораживало. Скопище людей по этой причине соответствующие органы могли ошибочно принять за недисциплинированную толпу, в которую втесались экстремисты.
- Граждане, пропустите делегацию!- орала на фонарном столбе молоденькая девчушка. Она пыталась взвалить на себя непосильную тяжесть регулировщика демонстрации. Люди задирали головы и весело кричали фонарному трибуну:
- Где-е-е?!
- Во-о-он та-ам! Ребята в «кожанах» товарища несут! Им спешно надо!
- А что случилось?!
- Да пешеходы рокера затоптали!
- Ну и правильно! Нечего их без очереди пускать! Быстро ездил – медленно донесут!
- Дураки же вы все бездушные!
- Сама ты – ****ушная бздюшка!
Это привычная картина праздничной демонстрации, где сразу и насквозь пронзает понимание, что от грубиянов просто напросто отбою нет.
Вообще непонятно, где плодятся и набирают силы эти борцы за сермяжную чистоту человеческого общения, если, буквально час назад, такой вот «профессионал» городского жаргона, сидя на диване в сатиновых трусах, читал вслух по памяти И. Анненского. А жена, внимая отпущенным ей строкам великого поэта, утюжила мужнины брюки и думала: «Господи, какой всё-таки интеллигентный у неё супруг. И не подумаешь, что – с похмелья».
И обнаружь она сейчас своего домашнего интеллигента в толпе, всё равно бы не поверила, что это он, родненький, с горсткой друзей прёт против течения к дамской делегации, разместившейся в секторе «Группа риска», и извещает трубным голосом, как лось перед случкой: «Тёлки, я иду к вам соски крутить!»
Судя по реакции толпы, грубость – это не деградация личности, это – эволюционный шарм общества. Чем выше Слог, тем ниже он «спускается» к гениталиям.
Подчиняясь силе массового психоза, Виктору Петровичу захотелось тоже выделиться высоким тенором из общего гвалта. Он крикнул:
- Свободу мнениям! Долой паспорта!
Как ни странно, его голос был услышан. В это время демонстрантов вынесло к пожарной каланче. Оттуда незамедлительно и последовало ответное приветствие трудовому крестьянству из прилегающих к Стерлядову деревень от рабочих и служащих городского кондитерского объединения «Карамель Ильича».
Некогда известная на весь Союз кондитерская (тогда ещё) фабрика занималась сугубо выпуском шоколадных конфет. Ассортимент местных кондитеров был поистине богат. Около двухсот видов и наименований продукции выходило с конвейера Стерлядовской фабрики. Старожилы кондитерских магазинов Москвы и Московской области хорошо помнят «Птичье молоко», сливу, вишню, абрикосы в шоколаде… А счастливцы, которым удалось вкусить из коробок юбилейного набора под названием «Нам – 50 лет», ( в смысле – 50 лет СССР), как притчу во языцех, на словах пытались передать подрастающему поколению вкус и небывалый аромат Стерлядовских конфет.
Немного осталось живых свидетелей того небывалого расцвета переферийных кондитеров. Да и те, немногие свидетели, на чью долю выпала радость предвкушения измазать рот шоколадом, в настоящее время приравнены к ветеранам войны.
Они так же, как и ветераны кровавых боёв, охотно посещают среднеобразовательные школы и делятся воспоминаниями с детьми. Причём, школьники с неменьшим восторгом внимают последним, так как ветераны шоколадного оргазма, как правило, приносят с собой наглядные пособия – широкие, в полохвата коробки – и демонстрируют перед закипающей завистью аудиторией, как давным-давно они открывали крышку, запускали в конфетные дебри пятерню, и горстями пожирали Стерлядовскую продукцию.
После подробного изложения о вкусе и запахе, рассказчик, дабы не быть голословным, предлагает ученикам подойти к наглядному пособию и понюхать пустые ячейки с остатками запаха, в которые тыщу лет назад, в далёком городе щедрой рукой сеятеля-сортировщика были вложены дары для жителей столицы.
Что касается запаха, то он, в самом деле, довольно крепок и устойчив, и таким оставался долго для большинства стерлядовцев.
Кондитеорская фабрика испокон веку была закрытым производством. За колючей проволокой постоянно кишели люди в военной форме. Они размахивали руками, громко подгоняли грузчиков нецензурной бранью и ставили какие-то пометки на ящиках из под снарядов. Ящики загружали в военные тягачи и под покровом ночи отвозили к железнодорожному вокзалу. По запаху же горожане установили точно, что вагоны отправляли с 12-го пути в Западном направлении. Нюхать стерлядовцы любили, нюхать стерлядовцы умели.
После отработанной смены, обычно возле территории фабрики, собиралась добровольная группа нюхачей. Все они рассаживались вдоль колючей проволоки в позе Лотоса, закрывали глаза и начинали оздоровительный процесс путём раздражения носоглотки.
В то время местным властям ещё ничего не было известно о токсикомании, поэтому нюхать всем разрешали охотно.
Круглосуточно на фабрике продолжали гнать продукцию, и в конце концов, таки добились своего. Из заоблочной кремлёвской дали пришло одобрение и пожелание дальнейших успехов по части производства вкусной и питательной карамели.
Фабрику тут же переименовали в производственное объединение, взяли повышенные обязательства и представили к наградам и денежным премиям всю Администрацию, впредь – до зам. начальника АХО, который одновременно являлся и мастером обёрточного цеха.
Смутило лишь то обстоятельство, что как таковую карамель стерлядовские кондитеры никогда не выпускали. Они узко специализировались на шоколадной продукции.
Чтобы не попасть в немилость
